Их любимая кукла - Алекса Адлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тишина в ответ.
− Чарпатчхе! Ты меня слышишь? Отзовись немедленно! – уже почти кричу, мысленно взывая к настырной менталистке.
Но она молчи, гадина такая.
Закусив губу, обхватываю плечи. Маленькое пространство моей камеры, кажется, ещё больше сужается, давя на психику, доводя до паники.
Собравшись с силами, подхожу к стенке. Рассматриваю ближе. Восьмиугольные грани, диаметром около метра, по краям кажутся более плотными, а в середине визуально будто истончаются, пропуская золотисто-оранжевый свет. Или это они сами светятся?
Вскинув руку, я осторожно касаюсь пальцем светящейся середины. Твёрдая. На ощупь похожая на бумагу. Ни холодная, ни тёплая. Тыкаю сильнее. Ничего. Может попробовать проломить?
Вот только пока не хочется калечиться. Оно вполне может оказаться куда крепче, чем кажется на вид. Плюс я не знаю, где нахожусь, и чем это для меня обернётся. Вдруг, там за пределами, среда для меня совершенно неподходящая?
Но в крайнем случае, можно будет попробовать.
Осмелев, стучу костяшками. Тихий звук вибрацией прокатывается по всей комнате. И обрывается, будто его проглотил кто-то. Может, эта камера как-то защищена и потому я ни до кого не могу докричаться? Это кажется вполне логичным. Если на-агары могут создавать такие щиты, то, возможно, на это способны и мои похитители.
Спустя некоторое время я убеждаюсь, что все стены моей маленькой тюрьмы, не считая пола, абсолютно однородные. Нет даже намёка на дверь. На мои призывы так никто и не откликается.
И от этого я потихоньку схожу с ума. Неизвестность сокрушает. Паника кроет удушливой волной и бороться с ней всё сложнее и сложнее. Но бороться надо. Истерикой делу точно не поможешь. Надо собраться и продумать свои возможные действия.
Поэтому я молча сажусь в центре камеры и принимаюсь ждать, думать, взвешивать, раскачиваясь из стороны в сторону. Когда-то же обо мне вспомнят. Надеюсь.
Глава 31
Са-ард
Ещё никогда я так остро не ощущал, что теряю контроль над ситуацией. И причиной всему Женя.
Покупая красивую куклу для физических нужд, я даже подумать не мог, что в результате получу в свои руки настоящую женщину. Со своим характером, чувствами, желаниями, способностью удивлять и ставить в тупик. Что мне впервые в жизни захочется не только заполучить, присвоить, обладать, но и беречь, заботиться, защищать. Купив игрушку, я получил живую девушку, к которой начну чувствовать что-то… несоразмеримо большее и глубокое, чем даже собственнические инстинкты самца, встретившего подходящую, лакомую самочку.
Впервые я задумался об этом, когда пропал брат. Когда, приняв единственно-возможное для меня решение отправляться ему на выручку, я не смог принять другое, которое ранее счёл бы правильным. Я не смог обречь на гибель Женю, запустив программу самоуничтожения своего быстрокрылого Саяре. Одна лишь мысль, что её не станет, заставила меня испытать настоящий страх утраты, даже боль.
Я тогда списал всё на свою тревогу за брата и эмоциональную нестабильность, связанную с этим. Объяснил для себя свой порыв оставить ей корабль практическими соображениями, оказавшимися вполне логичными в свете того, какую смекалку, преданность и решимость Женя продемонстрировала в результате. Девчонка не только не стала обузой, она реально весьма ощутимо нам помогла. Конечно, жалко такую убивать.
И обманывался я ровно до тех пор, когда внезапно понял, что ревную её к собственному брату. Уступив Шоа-дару наш теперь общий спальный отсек, чтобы он мог провести ночь вместе с Женей, я не мог не думать о том, что они делают. Как он ведёт себя с ней, как она отдаётся ему… думает ли обо мне, сравнивает ли… Даже поймал себя на опасении, что совсем юная земная девчонка с гораздо большей вероятностью предпочтёт мне моего более лёгкого в общении младшего брата. Ведь с ним она не держала дистанцию, не выкала, и меньше боялась его с самого начала. Отдалась ему первому, а от меня убежала.
Но я не готов был смириться с этой мыслью. Не готов уступить.
Впервые я встретил женщину, которую не просто хочу удержать, но и завоевать её чувства.
Это была самая странная и неприятная ночь в моей жизни. А утром я едва удержался, чтобы не разбудить девчонку, с трудом дождавшись, когда она проснётся сама и я смогу наконец овладеть ею снова, утвердить свои права, почувствовать, что моя.
Все сомнения насчёт того, действительно ли Женя наша с братом истинная избранница практически исчезли. Если мы так реагируем на неё в биосинтезоидном теле, то что будет, когда она вернёт себе настоящее?
Никогда не думал, что буду делить избранницу с Шоа-даром. Но, видимо, придётся. К счастью, это не кажется мне неприемлемым.
Множественные брачные союзы в империи Аша-Ирон не являются чем-то необычным. Пусть и редко, но они встречаются. И чаще всего в императорском Доме. Если наследниками трона становятся близнецы с полярной силой, для них всегда находят сэ-авин, связующую, ту, что сможет объединить силы своих сэ-аран и супругов. Но впервые в истории нашей империи это место заняла не ашара, и даже не подданная Аша-Ирон. Повелители где-то нашли для себя девушку с Земли, Лину, которая не только справилась с ролью связующей, не только стала полноправной императрицей наравне со своими супругами, не только объединила два извечно враждующих Дома, приняв ещё третьего мужа, но и покорила сердца трёх могущественнейших ашаров империи. Это кажется невообразимым.
И я бы сам в это не поверил, если бы не был тем, кто сопровождал императоров и их бывшего врага, верховного жреца Сэтору, когда они искали свою сбежавшую супругу.
Уже тогда мне стоило понять, что землянки опасны для нас. Они рушат все наши представления о самих себе и о своих желаниях. Они пробираются в самое нутро, заставляя вожделеть их не только телом, не только умом, но и чем-то гораздо более глубоким.
И тем не менее я сам попался в эту ловушку. Не зная, получится ли вернуть своей избраннице настоящее тело, не имея возможности найти и забрать её себе немедленно. Вопреки здравому смыслу.
Так ещё и эта личинка Чарпатчхе явно чего-то хочет от Жени. И даже сумела образовать с нашей девочкой ментальную связь в обход моих блоков и щитов.
Что-то здесь нечисто. Сколько бы она не изображала наивную непосредственность, я
