Почти рукописная жизнь - Евгений Гришковец

Теперь я познакомился с «Мгзавреби» и углубился в Тбилиси совсем другого возраста. Гиги 26 лет, и его круг гораздо моложе, чем известный мне. Самое удивительное, что в этом кругу всё то же. Куда бы мы ни зашли – режиссёры, журналисты, писатели, операторы, музыканты, живописцы. Много поэтов. И все внуки, внучки, племянники и дети…

Чаще всего лучше не спрашивать, какой фильм или какую книгу написал тот, кого мы только что встретили. Лучше не ставить друзей в неловкое положение. А то они начинают говорить, что тот, о ком я спросил, ещё три года назад снял отличный короткометражный фильм, а теперь у него сложности, но очень много идей. То же самое с писателями, музыкантами, внуками и племянниками. Замечательно то, что грузины хорошо говорят о своих коллегах и товарищах по цеху.

Приятно гулять по Тбилиси с Гиги и слышать из клубов доносящиеся ремиксы на их песни. Приятно, что подходят совсем молодые люди, и подходят прежде всего к нему, обращаясь ко мне почтительно – исключительно из-за возраста.

Но всё же то, что происходит в нашей культуре, в нашей музыке и кино, молодые грузины знают намного лучше, чем мы знаем о том, что происходит у них в культуре… Они читают, смотрят и слушают то, что делается у нас, и на русском языке. В связи с этим хочу похвастаться… Просто хочу похвастаться!

В лобби-баре гостиницы, в которой остановился, я ожидал встречи, когда ко мне вдруг подошёл высокий, во всех смыслах крупный мужчина и обратился ко мне по-грузински. Я сказал, что я его не понимаю. Тогда он обрадовался и сказал, конечно, с неподражаемым акцентом: «Так я не ошибся! Значит, я вас узнал!..» – и взволнованно объяснил, что минимум пять раз смотрел «Сатисфакцию», дарит этот фильм друзьям и знает его наизусть… Он поверить не мог, что встретил меня в Тбилиси… После чего он решительно снял с руки часы и отдал мне. Все мои попытки вернуть их или отдать ему свои натолкнулись на мощное сопротивление, в котором чувствовалась такая огромная традиция и было так много убеждённости, что мне ничего не удалось. Я был абсолютно растерян, потому что сразу узнал часы и приблизительно предполагал, сколько они стоят… Короче, они остались у меня. А это ни много ни мало «Патек Филипп», модель «Наутилус». Да ещё в новом тонком корпусе. Даже не буду говорить, сколько это стоит… К тому же подаривший эти часы не попросил и не потребовал присоединиться к его компании, выпивать с ним или ещё что-то в этом роде. Он просто скромно и достойно вернулся к своим знакомым… И еще…

Тбилиси – удивительный город! Стоял у входа в гостиницу, опять же ждал… Пунктуальность не входит в число грузинских добродетелей. Грелся на солнышке, понимая, что на следующий день мне возвращаться туда, где так тепло уже не будет… Вдруг ко мне обратился по-английски высокий, крепкий мужик. Попросил зажигалку. У меня оказались спички, которые я взял на память из какого-то кафе. Он поблагодарил, сказал, что грузинские сигареты – не очень, но еда вкусная. Я согласился. Спросил, откуда он. Он сказал, что из Великобритании. Я сказал, что это замечательно. Он спросил меня, откуда я. Я ответил. Он сказал: «Not bad». Спросил, что я здесь делаю, я ответил, что приехал играть музыку. Он спросил – рок-н-ролл? Я подумал – и дал утвердительный ответ.

Но тут подъехала машина, из неё вышли люди с камерами и подошли к моему собеседнику, и только тогда я его узнал. Это был отличный британский актёр Винни Джонс. Из-за чемодана «Луи Витон», который он держал в руке, он показался мне бизнесменом, который приехал окучивать новую грузинскую экономику. Оказалось, он приехал сниматься в рекламе какого-то грузинского банка. Значит, в Грузии кто-то тоже страдает провинциальными комплексами, такими же, как те у нас, кто приглашает рекламировать свои банки или магазины Брюса Виллиса, Депардье и прочих тех, кто никогда этими банками и магазинами не воспользуется. Но ясно, что у Винни Джонса в его чемодане был «Большой куш».

6 февраля

Вчера, 5 февраля, Ира Юткина, мой давний, единственный и любезный директор, а также партнёр и товарищ, с которой я работаю с незапамятных времён, и при её участии делается… всё, что делаю я… Так вот, вчера она родила ещё одного сына. Двухгодовалый Андрей у неё есть, теперь есть ещё и Гриша. Всё произошло по плану, благополучно и весьма успешно. Собственно, как все дела, которые планирует Ира. А планирует она практически всё, в том числе и мои гастроли. Причём мои спектакли в разных городах она также планирует обычно месяцев за девять. Ура-ура! Гордимся, любим и поздравляем! Если помните, у Пушкина было четверо детей: Наташа, Саша, Гриша и Маша. Наташа, Саша и Маша у меня есть в той же последовательности, что и у Пушкина. Гриши сильно не хватало… Теперь есть Григорий Михалыч. Поздравляем Михаила и маленького Андрея Михалыча, у которого закончилось счастливое детство единственного сына в семье.

По телефону с Ирой уже говорили. И она уже даже отчасти руководит рабочим процессом. Есть женщины в русских… столицах!

Но это наш внутриколлективный радостный праздник… Настроение взволнованное и ещё раз взволнованное. А написать я хочу сегодня немного о другом.

Когда был в Тбилиси, у меня состоялся интересный, неожиданный по глубине и содержанию разговор с Гиги Дедаламазишвили, основным автором и лидером группы «Мгзавреби»…

Мы пришли в маленькое кафе, где чудесно играло джазовое трио и пела певица. Контрабас, гитара, фортепиано. В Тбилиси огромное количество потрясающих музыкантов, которые вполне могут подрабатывать в кафе и ресторанах между гастролями или в свободное время… Или просто петь и играть в ресторане. Там это не является зазорным, наоборот. К музыкантам относятся с уважением, почтением, часто подпевают. Никогда не смотрят на них высокомерно, а, наоборот, восхищаются тем, что они поют и играют лучше, чем те, кто пришёл в ресторан. А поют в Грузии очень многие, если не сказать почти все. Во всех домах, в которых я бывал, я видел музыкальные инструменты.

Так вот, музыканты в кафе очень хорошо играли какую-то португальскую музыку, и певица пела, соответственно, по-португальски. Пела что-то похожее на фадо, хотя я плохо в этом разбираюсь. Посетители слушали внимательно и охотно реагировали. Мы тоже заслушались. И тогда Гиги спросил меня: «Женя, вам нравится португальская музыка?» Я ответил, что сейчас, в данный момент и в этом исполнении, нравится, а в целом я с ней не особенно знаком. «А испанская и латиноамериканская?» – спросил Гиги. Я ответил, что у меня к ней приблизительно такое же отношение, как к португальской, я знаю её чуть получше, только, боюсь, не отличу испанскую от латиноамериканской. «А песни какие-то помните?» Я подумал, в первую очередь вспомнился Хулио Иглесиас, потом Рики Мартин, потом возник образ Кармен, и на этом я заступорился. «Вот-вот, – сказал Гиги, – есть испанская, есть португальская, есть греческая, турецкая музыка, – сказал Гиги печально. – А для русских и украинцев есть грузинская музыка. Если сказать кому-то в России – «грузинская музыка» – какой образ возникает: многоголосое пение, что-то красивое, торжественное… Грузинское, в общем. Максимум могут вспомнить песни «Сулико», «Тбилисо» и песню из «Мимино»… А что нужно сделать, чтобы люди запомнили грузинскую песню? Чтобы она была и грузинская, и песня? Чтобы она стала не просто грузинской музыкой…»

Услышав эти слова, я очень обрадовался. Мой молодой коллега, который находится в самом начале творческого пути и у которого уже есть успех и он находится на пороге большого успеха… Он ставит перед собой сложнейшую творческую задачу, которая, возможно, невыполнима или как минимум потребует многолетних и очень серьёзных усилий, помимо таланта и самобытности. Я обрадовался, что Гиги ставит перед собой задачи иного уровня, чем просто написание песни за песней и исполнение концерта за концертом.

Чем ему помочь? Не знаю. Свою творческую задачу он сможет решить только сам. Я же могу ему помочь только дружеской поддержкой, верой в его силы и тем, что в нашей работе я всегда буду рядом.

10 февраля

Сейчас воскресный вечер, и завтра у меня первый в наступившем году по-настоящему рабочий день, я наконец-то сыграю в Калининграде «Прощание с бумагой». Прошло почти полгода с премьеры спектакля в Москве, и наконец мои родители, дети, друзья, соседи и те люди, с кем я живу в одном городе, смогут увидеть то, над чем я так долго работал.

Я уже сыграл спектакль в Москве, Питере, Екатеринбурге, Челябинске, Перми, Самаре, Киеве, Харькове, Барнауле, Новосибирске, в родном Кемерово, в Томске, Нижнем Новгороде, а в некоторых городах сыграл не раз. В Калининграде всё не получалось. Если сказать честно – не давали. Кто-то может не поверить, посмеяться, но это именно так. За многие годы мне не удалось сыграть в Калининграде ни одной премьеры. Ни разу не удалось открыть сезон в городе, где живу. Почему? Это удивительная наша провинциальная история.