Завидная невеста - Конни Брокуэй

Он медленно вошел в ее лоно и замер глубоко внутри. У нее затрепетали ресницы. Потом он вышел и снова вошел. И так повторил несколько раз, одновременно прикасаясь пальцем к бутончику, чтобы сделать контакт более чувственным. Она вскрикнула. Он стиснул зубы, заставляя себя сдерживаться и позволяя ей использовать его тело, чтобы получить полное наслаждение. «Я должен продержаться», — подумал он.

Сидя на нем, она двигалась, все ускоряя темп. Ее бедра инстинктивно подчинялись ритму. Волосы ее танцевали на его груди, глаза были полузакрыты, и в их глубинах поблескивали притененные ресницами фиалковые огоньки. С каждым ее движением его броски становились все быстрее и глубже, и с каждым разом нарастало наслаждение.

— Прошу тебя. Да! Ну пожалуйста, — шептала она, когда он наклонился, чтобы слизнуть соленые росинки с ее плеча и шеи.

Потом ее бедра замедлили круговые движения, и наконец, содрогнувшись всем телом, она вскрикнула, и он стал свидетелем того, как она достигла момента наивысшего наслаждения. Больше он не стал сдерживать себя.

Издав рычание, он перекатил ее на спину и стал входить в нее бросок за броском, а она, вцепившись пальцами в его плечи и тяжело дыша, каждый раз выкрикивала его имя.

Казалось, прошла целая вечность, пока улеглась буря и он смог снова открыть глаза. Он нежно отвел с ее лица влажные пряди волос.

— Выходи за меня замуж, Лидия. Скажи, что ты будешь моей женой.

— Но…

Не надо было заставлять ее отвечать. В его глазах и в его тоне чувствовалось отчаяние, которого она прежде не замечала.

— Я знаю, что не имею права просить тебя. Я понимаю, от чего я прошу тебя отказаться. У меня нет денег, а скоро, возможно, не будет и дома. Но могу поклясться тебе, Лидия, что ни один мужчина не будет трудиться ради твоего счастья более упорно и неустанно, чем я. Ты нужна мне, Лидия. Понимаю, что я эгоистичный сукин сын, если прошу тебя об этом, но ты мне очень нужна. До твоего появления мир был лишен ярких красок, нежных ароматов, мелодичных звуков. Ты появилась… и моя жизнь засияла. — Взяв в ладони ее лицо, он заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, Лидия, — прошептал он. — Я не смогу расстаться с тобой. Никогда.

— Тебе не придется этого делать, — пообещала она.

Глава 29

Лидия проснулась в постели Неда от нежного прикосновения. Она улыбнулась, не открывая глаз, наслаждаясь чувственной роскошью прикосновения мягкого постельного белья к голой коже и нежных твердых губ к своему виску.

— Просыпайся, любовь моя, — произнес низкий мужской голос. — Утро приближается, чтобы собрать подать за прошлую ночь. Надо спасать твою репутацию.

— Мне нет дела до моей репутации. — Она открыла глаза и увидела, что Нед, уже одетый, сидит на краешке кровати и нежно смотрит на нее. — Давай сбежим.

— Нет, — сказал Нед. Быстрота его ответа заставила ее заподозрить, что этот вариант уже приходил ему в голову. — Мне небезразлична твоя репутация. Я не хотел бы, чтобы говорили, будто я несправедливо воспользовался всем известной слабостью леди к джентльменам в военном мундире, чтобы заманить тебя в сети поспешного и необдуманного брака.

— Я никогда даже не видела тебя в военном мундире.

— Это пустяк, — сказал он. — У тебя отличное воображение.

— Что правда, то правда! — заявила она, и в глазах ее появились озорные искорки. Она рассмеялась и протянула к нему руки. — Если я скажу тебе, что я воображаю в данный момент, то тебе, возможно, придется немного задержаться…

В тот же миг его губы жадно овладели ее губами, она выгнулась ему навстречу, простыня соскользнула с нее, обнажив до пояса, и мерцающий свет одинокой свечи заиграл на ее коже. Он с явным усилием взял ее за плечи и, отстранив от себя, прервал поцелуй. Потом, как будто внезапно передумав, он наклонил голову и, снова завладев ее губами, поцеловал долгим страстным поцелуем, прежде чем осторожно отстранить от себя.

— Прошу тебя, Лидия, оставь мне хотя бы иллюзию того, что я способен противостоять тебе, если должен. А я должен это сделать ради твоего же блага.

Увидев мольбу в его глазах, она погладила его по щеке.

— Будь по-твоему, — наконец сказала она. — Если уж ты должен.

— В парке через улицу тебя будет ждать экипаж. Когда ты будешь готова, мой слуга выведет тебя через боковую дверь. — Он взял ее руку, поднес к губам и несколько раз поцеловал костяшки ее пальцев. — Я не допущу, чтобы ты стала объектом всяких досужих домыслов.

В отличие от многих честь не была для него пустым звуком. Когда он был капитаном корабля, от него зависели многие люди. Как и его семья. А теперь еще и она. Без этого он был бы всего лишь актером, играющим роль джентльмена, обладающего модными на данный момент манерами и взглядами. Но Нед был джентльменом в истинном смысле этого слова, а не играл роль.

— Ты простишь меня за то, что скомпрометировала тебя? — с некоторой опаской спросила она.

Он очень удивился.

— За что?

— За то, что… побудила тебя перешагнуть свои пределы. — Она вспомнила его слова, сказанные ночью.

Он улыбнулся.

— Ты не так меня поняла, Лидия. Я беспокоюсь о твоей репутации и позабочусь о ней самым тщательным образом. Отныне и во веки веков. Ведь я люблю тебя. Как ты можешь говорить, что скомпрометировала меня, если я держу в своих руках все, чего я когда-либо хотел, чего страстно желал?

Кажется, его слова ее удовлетворили.

— Я поеду сейчас прямо в Джостен-Холл, чтобы предупредить своих родственников о том, чтобы они не ожидали в дальнейшем от меня слишком многого, — сказал он. — Мне не хотелось бы, чтобы о нашей помолвке они прочли в газетах.

— Твой брат очень рассердится? — спросила она.

— Не знаю, — задумчиво ответил он. С тех пор как на его плечи легла ответственность за многих и многое, он никогда не чувствовал себя комфортно. — Подозреваю, что ему станет легче, когда он освободится от обязанностей, исполнять которые плохо приспособлен. Ему и Надин всегда было очень уютно в обществе своих близких. — Нед взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза. — Они неплохие люди, Лидия. Просто в том, что касается собственной значимости, они проявляют близорукость. Я тоже был таким, когда вернулся с моря. Я считал, что нет ничего важнее, чем продолжение джостеновских традиций.

— А почему теперь это перестало быть самым важным?

— Это по-прежнему важно, — серьезно сказал он. — Изменилось мое понимание собственной роли во всем этом. Я вернулся домой с единственной мыслью: прожить жизнь среди членов своей семьи в Джостен-Холле. Поэтому, когда Джостен предложил, чтобы я женился на достаточно богатой женщине, чтобы восстановить финансовое положение нашей семьи, мне показалось, что от меня требуется сущий пустяк. Как-никак мне приходилось спасать и более важные вещи — жизни моих людей, например.