Венец на двоих (СИ) - Лариса Куролесова

— Отец — Небо и три богини! — невольно прошипела сквозь зубы Ильтера.

Отравлен! Она с легкостью узнала симптомы: кто‑то напоил Дорнана или ухитрился втереть в его кожу отвар из корня теймари. Эта травка в небольших количествах была прекрасным сердечным стимулятором, но стоило немного превысить дозу, как она становилась смертельным ядом, сковывавшим легкие и гортань. Если немедленно не принять меры, буквально через час короля ан’Койра уже не станет. Она ведь не лекарь, а всего лишь маг! Может остановить кровь из раны или, скажем, временно снять усталость, но на это многие способны, особенно на границе, а от отравления такие меры никак не помогают! От накатившей паники Ильтера на несколько секунд застыла, но тут же взяла себя в руки и принялась действовать.

Надо взять себя в руки, в конце концов, она не просто маг, а по материнской линии еще и травница! Можно сказать, почти лекарка, умеющая чарами заговаривать различные растения. Собрав мысли в кулак, Тера несколько раз глубоко вздохнула. Так, в первую очередь — холодная вода. Если окатить ею человека, принявшего слишком большую дозу теймари, она замедляет действие лекарства и немного облегчает дыхание. К счастью, в распоряжении Теры было полно воды. Решительно подхватив под мышки тяжелого мужа, она наскоро чуть приколдовала себе силы и, стиснув зубы, поволокла его в купальню.

Мыльную воду прочь из лохани — одним движением руки Ильтера скатала ее в бурлящий комок и, недолго думая, бесцеремонно выплеснула прямо на улицу, быстро распахнув окно, а затем сразу прикрыв возмущенно скрипнувшую створку. Убедившись, что на деревянной поверхности не осталось и капли, способной отдать остатки тепла, чародейка быстро вылила в нее содержимое пяти больших кувшинов — к счастью, для королевской купальни воду всегда оставляли с большим запасом, а теперь она уже достаточно остыла.

На всякий случай прикоснувшись к лохани лучиком магии и еще охладив ее содержимое, уже изрядно уставшая Тера с некоторым трудом перевалила через высокий бортик тело тяжело дышащего мужа и осторожно устроила его на спине. Он слегка вздрогнул, оказавшись в ледяной воде, и Ильтера сочла это хорошим знаком. Резкое охлаждение позволило Дорнану сделать несколько глубоких судорожных вздохов, его веки дрогнули, как будто он почти пришел в чувство, но потом снова захрипел, судорожно пытаясь впустить в легкие спасительный воздух.

Тера метнулась в спальню, где, взмахнув руками, зажгла одновременно все свечи. Распахнув сундучок с травами, она принялась с немыслимой скоростью перебирать остро пахнущие мешочки в поисках нужного снадобья. За считанные мгновения она нашла и гейн, и паррик, и фойнхам — их требовалось растереть, смешать и заварить, чтобы получить противоядие от теймари. Едва Ильтере на глаза попалась ступка, как пестик в ней сам собой задвигался под суровым взглядом, разминая спасительный порошок, пока девушка трясущимися руками подсыпала травки.

Ей казалось, что время стремительно уходит, утекает, словно капли воды сквозь пальцы. Тера бросилась в купальню, за ней, словно снаряд из катапульты, со свистом пронеслась по воздуху ступка, благодаря чарам не перестающая и в полете измельчать травы. Дорнан дышал все с большим трудом, его лицо стало совершенно белым, черты заострились, словно он уже слышал поступь приближающейся смерти. Девушка еще немного охладила воду в лохани, затем заставила ступку наклониться и зачерпнуть немного. Обхватив ее ладонью, Тера послала в нее весь жар, на который у нее осталось сил, и вода моментально вскипела, подняв к потолку купальни несколько клубов пара, а нагревшиеся стенки сосуда обожгли пальцы.

— Отец — Небо и три богини, помогите ему! — бормотала девушка, баюкая в руке ступку с дымящимся содержимым. — И мне тоже! Будьте милостивы, помогите нам обоим! Манниари — травница, войди в руки дочери своей!

От испуга Ильтера забыла даже те остатки молитв, которые когда‑то слышала, поэтому просто разговаривала с богинями и Отцом — Небом так, словно они были ее семьей, чародеями или лекарями, живущими по соседству. Оставалось надеяться, что она все же не настолько насолила небесным покровителям Эрнодара, чтобы они отказали ей в помощи! Ей казалось, что Дорнан вот — вот перестанет дышать: каждый его хрип девушке слышался как последний. Он втягивал воздух сквозь судорожно стиснутые зубы, и чародейке пришлось потратить еще несколько драгоценных секунд на то, чтобы отыскать в спальне что‑нибудь плоское. В итоге, чтобы влить мужу в рот противоядие от теймари, Ильтере пришлось разжимать ему зубы его собственным кинжалом.

К счастью, стремительно приближающееся небытие еще не успело сковать гортань Дорнана, и он судорожно сглотнул отвар трех трав, закашлялся, но сделал еще несколько глотков. А потом вдруг вздрогнул и как‑то обмяк в своей ледяной купальне. Опустившись рядом на мокрый пол, Тера едва не заскулила от отчаяния. Опоздала! Отец — Небо и три богини, за что?!

Но стоило ей вознести этот мысленный крик к небесам, как Дорнан, дернувшись, вдохнул. Его грудь отозвалась дрожью, и девушке даже показалось, что он на секунду приподнял тяжелые веки. Еще несколько секунд он боролся с удушьем, а потом все же задышал короткими вдохами, похожими на всхлипы. Запрокинув его голову, чародейка заставила мужа выпить остатки отвара и, когда он проглотил жидкость, почувствовала, как ее саму отпускают сковавшие грудь ремни, сдавливавшие ее все время, что она металась из спальни в купальню и назад. Тера расплакалась, снова ощутив себя маленькой девочкой, чудом вытащенной из стремнины незнакомым голубоглазым мужчиной…

— Спасибо, Отец — Небо и три богини! — шептала она, с трудом вытаскивая Дорнана, который все еще был без сознания, из ледяной воды. — Манниари — травница, благодарю, что не оставила дочь свою благословением! Дорнан ан’Койр, если ты умрешь, я не знаю, что с тобой сделаю!

Пытаясь сохранить жизнь мужу, Тера держалась только на огромном внутреннем напряжении, а теперь от усталости не могла наколдовать уже ничего. Поэтому назад ей пришлось тащить Дорнана только собственными силами, и, оказавшись, наконец, в спальне, девушка поразилась тому, что вообще ухитрилась до нее дойти. Онемевшими от тяжести и холодной воды руками она постепенно доволокла мужа до постели, кое‑как стащила с него промокшее ночное облачение, вытерла каким‑то покрывалом (дойти до купальни за куском хорошо впитывающего полотна сил уже не было), последним усилием воли втащила на кровать и укутала одеялом.

Дорнан дышал тяжело и хрипло, его трясло, руки казались холодными, как лед, а на лбу и верхней губе выступили капельки пота. Впервые столкнувшаяся с отравлением теймари Ильтера с трудом припомнила уроки бабушки. Кажется, вместе с обильным потом выходит яд, а холод — напоминание о том, что их величество только что примерно полчаса изволил провести в ледяной воде. Бабушка говорила, что человеку, чудом избежавшему от смерти от слишком большой дозы теймари, нужно согреть ноги и спину, а пот почаще вытирать, чтобы содержимое его капель снова не впиталось в кожу и не вызвало нового отравления…