Четыре грани финала (СИ) - Коншин Данила Владимирович "Airwind"

Я тоже поклонилась ему, а затем закрыла глаза и сосредоточилась.

***

Когда я ещё на первой грани пришла сюда с Томой, то особо не обратила внимания ни на что. Озеро как озеро, кальмара нет, а остальное неинтересно.

А сейчас стояла и почти наслаждалась прозрачной яркой водой и лёгким ветерком, устраивающим на спокойной поверхности игривую рябь. Противоположный край озера почти таял в лёгкой дымке, но смотрела я не туда: с моей позиции открывался замечательный вид на массивный замок, внушающий трепет могучей старостью и целяшийся в небо огромными башнями.

Я ведь хотела очутиться тут. Вопреки любой логике. Со страниц книги Хогвартс представал загадочным, уютным, бросающим вызов и одновременно готовым поддержать в трудную минуту домом. Даже сюжет и персонажи не привлекали так, как желание жить в таком доме. Но когда шанс выпал, то я полностью его провалила. Пусть и опрадываясь отсутствием памяти.

Что я только не провалила… а сейчас и возможности вернуться почти нет, разве что…

Я с сомнением положила руку на талию, нащупывая пояс сквозь свитер. Он работает в Хогвартсе, это очевидно, и никакие маглоотталкивающие чары на меня не действуют. В теории могу прокрасться на территорию замка, не спеша погулять там, осмотреть все укромные уголки — с телепортацией хоть как теряйся — полюбоваться на бытовую жизнь и…

И будет очень неплохо найти Выручай-комнату.

Дающую то, в чём ты дико нуждаешься. А я дико нуждаюсь в собственной грани.

Да и по территории можно будет погулять, особенно если из комнаты вынесется что-то полезное. В Запретный лес сходить, посмотреть, настолько ли он страшный на вид, ибо отсюда лес как лес. Поле для квиддича торчит там своими шестами, пусть даже сам спорт меня не привлекает. Кальмар…

Кальмар!

Огромные мясистые щупальца медленно вылезли из воды как бурые корни некоего подводного дерева. Они потянулись, будто просыпающийся человек, и застыли, слегка подрагивая, изгибаясь и наслаждаясь ветерком.

Блокнот! Карандаш! Надо срочно прыгнуть к ним, где-то купить… денег с собой нет, Дэдпул, как мы оба не подумали! Так, сейчас соображу…

— Держи, — чья-то тонкая рука протянула мне требуемое. Я поглядела на девушку, взяла блокнот, раскрыла — и начала зарисовывать щупальца.

Держать было неудобно, палец не гнулся и рука быстро затекла, а там начала и болеть. Я постаралась перехватить как можно удобнее, не отвлекаясь от зарисовки, а девушка прошла к воде, встав в отдалении и не мешая.

Я увидела её. Я поняла, кто она. Но я старалась не отвлекаться, старалась сделать хотя бы грубый набросок щупалец гигантского кальмара на фоне почти средневекового замка.

***

Родители кривили нос от моего желания рисовать почти с самого начала. Когда я всё-таки упрямо продолжила, то они смирились было — пока я получала хорошие оценки. Но чем ниже те становились, тем чаще они говорили, что рисунки у меня получаются уродские, и что на этом не заработать достаточно денег, и что я гроблю своё будущее ради мазни. Тогда я верила им, верила, что у меня ничего не получается и не может получиться, то всё равно обожала рисовать, обожала то чувство, когда твой карандаш выводит на бумаге контуры чего-то нового, живого, интересного.

А потом я не прошла на художественное отделение.

А потом моя левая рука перестала нормально работать.

А потом любая моя попытка порисовать встречалась со скандалом вплоть до уничтожения и рисунков, и самого блокнота.

И про художество пришлось забыть.

***

В относительной тишине прошёл примерно час — я не следила за временем, забыла даже про терпеливо ожидавшую гостью. За этот час сумела разве что изобразить кажущееся хаотичным пересечение линий, в котором кальмара можно было лишь угадать случайно.

Через час тому надоело позировать — и щупальца медленно свернулись кольцами, после чего погрузились с шумными всплесками. Но картинка осталась в моей памяти, возможно, если у меня когда-то будет время и условия, то смогу дорисовать нормально.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А пока что…

Девушка обернулась ко мне и улыбнулась.

Чёрное платье. Длинное, прикрывает колени и нисколько не смущает. Фасон модный, это одежда не для повседневной прогулки, по воротнику, подолу и длинным рукавам даже идут небольшие кружева. Волосы короткие, огибают голову изящно растрёпанным каре, цвет светло-каштановый. Азиатка. На шее небольшая цепочка, возможно, с кулончиком — вырез платья почти отсутствует. Фигура тонкая, изящная, грудь присутствует, не очень понятен размер, ибо платье сидит свободно и ничего не облегает. Улыбка приветливая.

Я никогда не видела её в движении. И вполне возможно, что нынешний образ не совпадает с канонным. Однако я всё равно и узнала, и вычислила, кто она.

— Суо Куё переводит наши слова? — тихо спросила я, опасаясь, что всё-таки ошиблась. Однако девушка ответила мягким, приятным тоном:

— Да, хотя я была бы не прочь услышать русскую речь. Надеюсь, удастся потом, а сейчас, — она приподняла края платья и сделала реверанс. — Меня зовут Сасаки. Я давно и одновременно недавно хочу поговорить с вами, Даша.

Грань???: предварительный список

Сасаки. Фамилия неизвестна, и немного подмывает её спросить, но толку с этого никакого.

Формально оппонентка Харухи: часть эсперов считает, что именно она изначально обладала силой переписывать реальность и даровала обычным людям сверхспособности. Харухи же потом каким-то образом украла эту силу — никто не может внятно объяснить, как именно, почему они так считают и насколько это всё вообще правда.

Плюс сама Сасаки не в претензии, по канону она не хочет обладать такой силой. Если я правильно помню — боится, что не сможет совладать с такой ответственностью.

Не злодейка, хотя состоит в Антибригаде с тем Фудзиварой.

***

— Давно и одновременно недавно? — я переложила блокнот с карандашом в правую руку и протянула их Сасаки, но та покачала головой.

— Да, это странно звучит, но мне нравится, — Сасаки улыбалась и слегка приблизилась, но абсолютно не угрожающе. — Суо Куё рассказала, что вас воспринимали как копию Харухи Судзумии либо меня, и оба варианта очень интересовали. А сейчас, когда всё оказалось совсем не так, мой интерес только возрос.

— И что же оказалось не так? — я не знаю, что именно им известно. Сасаки задумалась, а затем отвернулась и вновь прошла к озеру. Круги от погружения гигантского кальмара давно исчезли, а другая живность по типу русалок показываться не спешила.

— Это так странно, ощущать себя вымышленным персонажем, — сказала она, слегка повернувшись боком. — И ведь я даже не могу сказать, что вот с такой-то точки обо мне точно можно писать книгу. Я ведь просто жила, а потом просто поняла, что обладала силой, вокруг меня появились необычные люди и совсем не люди, но я не могу сказать, что происходило что-то конкретное. Никаких кульминаций, клиффхэнгеров, победы добра над злом, не было чувства, что я нахожусь во втором или третьем акте действия. И сейчас, когда я обо всём этом вспоминаю, я тоже не ощущаю себя героиней даже заднего плана. Я понимаю, что это звучит дико, когда вокруг ходят эсперы, волшебники, люди из будущего и инопланетяне, — она тихо засмеялась. — Но их наличие не делает книгу фантастикой, и даже саму книгу не делает. Я ведь не ошибаюсь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я хотела сказать, что она ошибается. Возможно, удалось бы запутать, сбить с толку. Но вместо этого произнесла:

— Не ошибаетесь. Для меня вы были вымышленным персонажем.

Стоп, что? Зачем я это говорю?

— Знаете… это даже немного страшно, — Сасаки опять повернулась ко мне. — Общаться с человеком, который может так много обо мне знать. В том числе что-то действительно постыдное. Если смотреть на современных японских авторов, по чьим работам создают аниме, то я вполне могла свалиться с лестницы и продемонстрировать нижнее белье, а вы сейчас вспомнить этот кадр. Даже то, что вы девушка, не отменяет позор.