Память любви - Бертрис Смолл

— Вы, конечно, захотите освежиться, госпожа аббатиса, прежде чем мы тронемся в путь. Я оставляю вас, чтобы немного побыть с братом. Я буду готова, как только прикажете.

И Кэтрин де Боло поспешила вниз.

Ронуин устало опустилась на скамью. Аббатиса, устроившись рядом, заметила:

— Никогда не видела тебя столь молчаливой, дитя мое.

Что случилось?

Ронуин долго молчала, прежде чем ответить.

— Я в самом деле вышла замуж во второй раз, тетя. У меня новый муж. Новый дом. Золовка, которую я должна бы ненавидеть, но не могу. И все ожидают, что у меня появятся дети!

— Ты уже взрослая, Ронуин, — мягко напомнила аббатиса. — Красивая опытная женщина благородного рода. Тебе давно пора стать матерью. Смирись, дитя мое. Нам очень повезло, что Рейф де Боло спас тебя от позора. Похоже, он лучше своего кузена.

— Знаю, — согласилась Ронуин, — но он постоянно выводит меня из себя! Мне хочется принять свою участь, но при этом так и подмывает наговорить Рейфу дерзостей за то, что осмелился жениться на мне. Как теперь быть?

— Дорогая племянница, я не искушена в хитростях вечной битвы между мужчиной и женщиной, но отчего-то уверена, что ты и твой красавец муж рано или поздно придете к взаимному согласию, — заключила аббатиса и поднялась. — А теперь позови Энит, пусть проводит меня в гардеробную , прежде чем я распрощаюсь с вами.

Ронуин спустилась вниз и увидела рядом с Рейфом и Кэтрин своего брата. Они весело смеялись, попивая вино.

— В чем причина веселья? — осведомилась она, подходя к Глинну.

— Мы с Рейфом рассказывали истории о своих сестрах.

Какими они были в детстве и как нам тяжело приходилось.

— И на чем порешили?

— Решили, что все девчонки одинаковы, — усмехнулся Глинн.

— Ты еще вспомнишь меня, когда будешь мерзнуть в своей холодной келье, питаясь соленой рыбой, хлебом и кислым вином, — пригрозила Ронуин.

— Верно, — согласился Глинн. — Я стану скучать по тебе, сестра.

Глаза Ронуин наполнились слезами.

— Будь ты проклят, братец, — пробормотала она. — Ты единственный, кто способен заставить меня плакать.

Глинн нежно обнял ее:

— Постарайся радоваться каждому дню, сестра, и воспользуйся предоставленным тебе шансом. Я же счастлив вернуться в Шрусбери, где меня ждет новая жизнь.

— А что будут делать без тебя бедные От и Дьюи? — встревожилась она.

— Они хотят остаться с тобой, Ронуин. Я уже получил разрешение Рейфа. Он понимает, что этим угодит тебе, — сообщил Глинн и тихо добавил:

— Он хороший человек, сестра. Не отвергай его.

— Хорошо, — кивнула она.

Аббатиса в сопровождении Энит появилась в зале и подошла к собравшимся.

— Дай мне глоток вина, племянник Рейф, и я уеду, — попросила она.

Когда вино было выпито, Кэтрин с ребенком, Глинн и аббатиса пожелали новобрачным счастья. Те проводили их до крыльца. Хотя брат пообещал как можно чаще навещать ее, как только позволит аббат, Ронуин уже печалилась. Лишь Господь знает, когда она снова увидит Глинна и тетку.

Рука Рейфа легла ей на плечо, и она не отстранилась.

— Пойдем, — прошептал он, когда гости исчезли из виду. — Ты еще не видела своих слуг, жена. Тебе нравится дом?

— Он прекрасен, — сказала Ронуин.

— Но это не замок.

— Я росла не в замке, господин.

— И не такой роскошный, как дворец халифа, — продолжал Рейф.

— И дворец я впервые увидела в семнадцать лет, — покачала головой она. — Почему тебе не терпится поссориться со мной?

— Как, Ронуин, ты сложила оружие? — поддел ее Рейф. — Не дай Бог, превратишься в такое тихое, покорное создание, как Кэтрин. Подобные качества неплохи в сестре, но, боюсь, смертельно скучны в жене.

— Откуда тебе знать? Разве ты уже был женат?

— Вот это уже лучше, — усмехнулся он. — Нет, Ронуин, у меня никогда не было жены, но, думаю, мне понравится супружеская жизнь. — В серебристых глазах заплясали лукавые искорки.

— Ты невыносим! — вспыхнула Ронуин.

— Верно, госпожа моя, но скажи, ты так печальна, потому что рассталась с братом и теткой?

Ронуин неожиданно засмеялась:

— А ты умен, господин, даже слишком умен для простой девушки, воспитанной в валлийской приграничной крепости.

— Простой девушки? — насмешливо повторил он. — Твоя простота принесла мне свыше трехсот акров земли, Ронуин!

Мой отец всю жизнь пытался выпросить эту землю у брата, отца Эдварда, но так и не смог. Теперь наконец благодаря тебе я ее получил!

Он крепко обнял жену, и они вошли в дом.

— А раньше этот участок принадлежал Ардли? — поинтересовалась Ронуин.

— Наш с Эдвардом дед купил Ардли для моего отца, с тем чтобы у него было собственное поместье, но при этом присоединил спорные земли к Хейвну, чтобы добавить замку больше блеска. Мой отец пытался купить их у брата, но тот неизменно отказывался. Отца всегда больно задевало, что брат не отдает того, что по праву принадлежит Ардли. Когда советники королевы спросили, какую компенсацию я потребую от кузена, я выбрал эту землю. Эдвард не посмел мне отказать, хотя и страшно разозлился. Очень уж ему не хотелось отдавать эти акры. К счастью, у него не было выбора.

— Значит, ты и вправду женился на мне из-за земли, — раздраженно бросила она.

— Конечно! — кивнул Рейф. — Еще бы! Представилась возможность жениться на женщине с таким богатым приданым! Где найдешь вторую такую?!

— Животное! — прошипела она, ударив его по руке.

Рейф рассмеялся.

— Неужели ты еще и романтична? Ты знаешь не хуже меня, что брак — всего лишь соглашение между двумя семьями. Ты вышла за Эдварда, чтобы скрепить договор между Англией и Уэльсом, и стала моей женой, потому что я хотел вернуть свое.

Но и ты получила свою выгоду, жена. Подумай, такая бесстыжая потаскушка, как ты, удачно вышла замуж и спасла свою честь и доброе имя отца! — заключил Рейф, желая посмотреть, как отнесется она к таким речам.

Но лицо Ронуин оставалось бесстрастным. Слишком хорошо она запомнила слова, сказанные накануне:

И я не успокоюсь, пока ты не полюбишь меня…

Наконец она лукаво улыбнулась:

— Ты приобрел куда больше, Рейф. Получил не только земли, но и высокое положение зятя самого принца Уэльского.

— Вижу, жизнь наша будет не столь легкой! Пойдем, жена, слуги ждут. Кэтрин так хвалилась домом, но не представила тебя им как подобает.

Он взял ее за руку и повел в дом, где выстроились эконом Браун, Альберт, его жена Альбертина, которые пекли и готовили, и трое служанок — Дайлис, Мэйвис и Энни. К ним робко жался поваренок Тэм. Ему поручалось мыть горшки, крутить вертел и точить ножи. Лиззи и ее сестра Рози стирали. Питермен служил у Рейфа управляющим, за конюшнями присматривали несколько конюхов, а садовник подстригал изгороди. Рейф, как поняла Ронуин, сам вел счета и заказывал припасы, которые не производились в поместье.