Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах - Александр Андреев

Всё это дало ему возможность, несмотря на целый ряд неблагоприятных условий, на неоднократную пропажу рукописи, материалов и документов, — осмыслить и ярко осветить один из своеобразнейших и значительнейших эпизодов русской революции.

Что сказать об отдельных сторонах этой работы? Нам кажется, что данная книга сама достаточно говорит о себе.

Подчеркнём прежде всего, что она писалась с исключительной придирчивостью к точности изложения. Ни один сколько-нибудь сомнительный факт не вошёл в неё. Наоборот, множество интересных и характерных эпизодов и деталей, имевших место, были опущены автором в целях сжатости.

Опущены были также некоторые моменты, черты или целые события, ввиду невозможности подкрепления их точными данными.

Пропажа целого ряда характернейших документов вообще сильно отозвалась на работе. Последняя, по счёту четвёртая, потеря вместе с рукописью ценнейших материалов до такой степени угнетала автора, что, по его признанию, он некоторое время колебался начинать работу сызнова. И лишь сознание необходимости дать, хотя и неполный, но цельный очерк махновщины заставило его снова взяться за перо.

Разумеется, дальнейшая работа по истории махновского движения должна быть расширена и пополнена новыми данными. Движение это настолько обширно, глубоко и своеобразно, что ещё не так скоро получит свою полную оценку. Настоящая книга является лишь первым серьёзным вкладом в дело изучения одного из крупнейших и поучительнейших революционных движений в истории.

Против некоторых принципиальных положений автора можно спорить. Но они не являются основным элементом книги и потому не развиты до конца. Отметим, что своеобразная оценка автором большевизма как идущей на смену буржуазии новой господской касты, сознательно стремящейся к экономическому и политическому господству над трудящимися массами, представляет немалый интерес.

Сущность махновщины выявлена в работе как нельзя более выпукло. При этом самый термин «махновщина» приобретает под пером автора чрезвычайно широкий, почти нарицательный смысл. В этот термин автор вкладывает понятие об особом, совершенно своеобразном и самостоятельном революционном и классовом движении трудящихся, постепенно осознающем себя и выходящем на широкую арену исторического действия. Автор считает махновщину одним из первых и замечательнейших проявлений этого нового движения и противопоставляет её как таковую другим силам и движениям в революции. Тем самым подчёркивается случайность термина «махновщина». Движение существовало бы и без Махно, так как существовали бы те живые силы, живые массы, которые это движение создали и развернули и которые выдвинули Махно лишь как своего талантливого боевого руководителя. Сущность движения осталась бы та же, хотя название его было бы другим, а его идейная окраска выявилась бы с иной (меньшей или большей) отчетливостью.

Личность и роль самого Махно оттенены в работе весьма ярко.

Отношение движения к различным враждебным силам — к контрреволюции, к большевизму — обрисованы исчерпывающе. Страницы, посвящённые различным моментам героической борьбы махновщины с этими силами, захватывают и потрясают.

Чрезвычайно интересный вопрос о взаимоотношениях между махновщиной и анархизмом недостаточно разработан автором. Высказано общее и основное положение, что анархисты в целом, точнее, анархические «верхи», остались в стороне от движения: по выражению автора — «проспали» его. Автор объясняет это явление главным образом тем обстоятельством, что известный слой анархистов в большой степени заражён «партийностью» — пагубным стремлением руководить массами, их организациями и движениями. Отсюда — непонимание этими анархистами действительно самостоятельных массовых движений, возникающих помимо их и требующих от них лишь искренней и самоотверженной идейной помощи. Отсюда же — их предубеждённое и пренебрежительное, по существу, отношение к таким движениям. Но такого утверждения и объяснения недостаточно. Следовало бы расширить и углубить эту тему. Среди анархистов имелось к махновщине троякого рода отношение: во-первых — определённо скептическое, во-вторых — среднее, и в-третьих — определённо положительное. Автор принадлежит, несомненно, к этому последнему течению. Но его позиция может быть оспариваема, и ему следовало бы поэтому развить вопрос более основательно. Правда, данная тема не относится к существу его книги. И, с другой стороны, изложенные им на протяжении этой книги факты в значительной степени сами по себе подкрепляют его положение… Надо надеяться, что поднятый им вопрос получит на страницах анархической печати дальнейшую разработку и что всестороннее обсуждение его приведёт к ценным для анархического движения выводам.

Нечего и говорить о том, что все сказки о бандитизме, об антисемитизме и других якобы присущих махновскому движению тёмных явлениях должны с появлением этой книги сойти на нет.

Если махновщина — как и всякое дело рук человеческих — имела свои тени, свои ошибки, свои уклоны, свои отрицательные стороны, то они, по свидетельству автора, были, сравнительно с великой положительной сущностью движения, настолько мелки, ничтожны, что о них странно было бы особо говорить. При малейшей возможности свободного творческого развития движения они были бы без всякого затруднения изжиты.

В работе достаточно ярко оттенено, с какой простотой и легкостью, с какой естественностью движение перешагнуло через ряд предрассудков — национальных, религиозных и иных. Этот факт чрезвычайно характерен: он лишний раз показывает, на какие достижения — и как легко — способны одушевлённые решительным революционным сдвигом трудовые массы, если они, действительно, сами творят свою революцию, если им предоставлена подлинная и полная свобода исканий, свобода действий. Пути их неограниченны — если только сознательно не загораживать эти пути.

Но самым крупным и важным в настоящей работе мы признаем следующее:

1) В противовес многим, считавшим и до сих пор ещё считающим махновщину лишь своеобразным военным эпизодом — удалой партизанщиной, несущей в себе все минусы, всё созидательное бесплодие военщины (а многие строили именно на этом обстоятельстве своё отрицательное отношение к махновскому движению), — автор неопровержимыми данными показывает всю ошибочность такого мнения. Точно, с фактами в руках, развёртывает он перед нами картину свободного, глубоко идейного, — хотя и очень краткого, — творческого и организационного движения широких трудовых масс, формирующих свою, тесно спаянную с ними, военную силу лишь в целях необходимой обороны своей революции и своей свободы. Этим разбит очень распространённый предрассудок в отношении махновщины.