Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я крепко, как мог, стиснул зубы и зажмурился. Старался представить Янку, ее синие, как море, глаза и тихий спокойный голос. Ее животик, в котором рос мой сын или моя дочь.
Тэк-с, тэк-с, тараканы. Тэк-с, тэк-с, зверье.
Буду молчать, чтобы эти твари со мной ни сделали.
Но, как только я подумал об этом, слева раздался голос Штыря, спокойный и заинтересованный:
– Пожрать дадите? Тогда и побалакаем…
– Гнида, не смей!! – Я рванулся к нему из пут, грохнулся на бок, попытался доползти до паскуды в надежде вцепиться зубами в глотку.
– Ответ неверный, – послышалось сверху. – Борис, успокой скотинку.
На мою многострадальную голову обрушился удар, затем еще один – в лицо. Тяжелыми солдатскими берцами амбал пинал меня в живот, топтал череп, крошил зубы и кости. Боли не было. Я не чувствовал ее, а может, забыл, потому что милосердная темнота вернулась, накрыла…
– Интеллигента плешивого покормить, дикого – оставим на утро… – Губер раздавал деловитые указания примерно в тысяче километров от меня.
И хронометр снова перестал щелкать.
Второе пробуждение оказалось куда хуже первого, потому что на этот раз меня били по щекам – не сильно, но теперь и легких шлепков было достаточно, чтоб разбитое лицо отозвалось вопящими вспышками боли. Ныла грудь, тупая боль отдавалась в ребрах и спине.
Очнувшись от очередного шлепка, я повернул голову вбок, и меня вывернуло желудочным соком на пол.
– Тише, Миша, тише… – прошептал в темноте знакомый голос.
– Штырь… сука, падла, сволочь…
– Тихо, дурак! Заткни пасть и не издавай ни звука, если хочешь жить. – Состоящие лишь из костей и кожи руки, как костыли, воткнулись мне под мышки и осторожно потянули вверх, поднимая на ноги. Пришлось сжать изо всех сил остатки зубов, чтобы не взвыть от боли.
– Стоишь? Держишься? Обопрись о стену пока.
Штырь исчез. Я привалился боком к холодной шершавой поверхности, чтоб не рухнуть, и попробовал оглядеться. С этим возникли проблемы – один глаз совсем заплыл, на его месте набухала, судя по ощущениям, солидная шишка, другой я смог разлепить лишь узенькой щелочкой, в которую увидал перед собой коридор на тот свет, каким его описывали в желтых газетенках в прошлой жизни. Черные стены, пол, потолок – и сияние впереди. Точнее, квадрат темно-синей зыбкой материи, не столь темный, как все остальное, на тон слабее. Распахнутые гаражные ворота. Выход. Свобода.
Цепкие пальцы сжали локоть.
– Стоишь? Нормально? – Штырь говорил тихо, отрывисто. В темноте его пятнистая черепушка с хаотично рассыпанными по ней клоками белых волос плыла, как луна среди туч. – Сам идти, как, сможешь?
– Куда… идти? – Я утер губы тыльной стороной ладони, чтобы содрать запекшуюся на них кровь. – Куда ты меня тянешь?
– К своим. К нашим.
– Какие они тебе «свои»? Ты же, гнида, сдать всех решил… за огурцы, тварь…
– Тэк-с. Еще пощечину дать? Приди в себя уже, Миша, я тебя спасти сейчас пытаюсь.
– Спасти?.. А где эти…
– Спят. Обожрались шашлыка, водяра у них тут есть, самогон какой-то… На вот, держи, – Штырь сунул мне в руки большой разводной ключ, добытый, очевидно, с верстака в другом конце гаража. Сам он тоже вооружился – сжимал кусок арматуры. И свой учебник не забыл прихватить. – Давай соберись, Миша. Пошли домой. – Рука с книжкой снова нырнула мне под локоть.
Мы двинулись. Каждый шаг отзывался болью в левом колене – видимо, какие-то удары пришлись в ногу, – поэтому я хромал, но терпеть, а значит, и ковылять кое-как мог. Когда выбрались наружу, сумел даже отпихнуть руку помогавшего мне Штыря:
– Сам справлюсь… спасибо.
– Сам, так сам. Только тише.
Ночной воздух обтекал, как холодный душ, остужая раны, приводя в чувство. Удалось раскрыть уцелевший глаз чуть шире и осмотреться. Мы были у Губера в имении, где ж еще? Впрочем, лично я здесь оказался впервые. Сюда даже до Войны и журналистов-то не пускали, не то что простой люд. Я увидел рядом громадный трехэтажный коттедж, почти дворец, с мраморными статуями у высоких витражных окон, широкими низкими ступеньками, убегающими в два пролета к высоченным стеклянным дверям, перед которыми каменным цветком распустился неработающий фонтан. Бортик был украшен изваяниями крылатых младенцев с луками и стрелами в маленьких ручках. Возможно, при свете дня все это выглядело заброшенным памятником былой роскоши, но сейчас, в ночной темноте, смотрелось как королевский замок из сказки. С другой стороны от гаража я разглядел три низких, вытянутых по длине и накрытых пленкой сооружения – теплицы, ими хвастался Губер. Чуть впереди, среди деревьев – бляха-муха, у них тут живые деревья растут! – угадывалось что-то вроде маленькой ротонды, внутри которой едва заметно чадил на тонких ножках мангал. Сладкий запах жареного мяса плевать хотел на мой разбитый и сломанный нос, проник внутрь, закружил голову.
– Не стой, Миша, не стой, некогда, – Штырь схватил за рукав, потянул в сторону ротонды. В слабых просветах между колоннами белела бетонная стена ограды. И ворота, через которые губерские выезжали на охоту или чтобы расставить ловушки для любопытных дураков вроде нас.
В тени ротонды лежало тело – давишний амбал, уже без паяльной лампы, зато с копьем шампура, торчащим из горла.
– Этот у них за сторожа остался. Меня охранял, – коротко пояснил Штырь, продолжая тянуть мою руку.
Он торопился, и на то были причины, но я все равно заметил ржавое ведро в паре метров от мангала. Глянул внутрь, когда проходили мимо, – и меня едва вновь не вывернуло наизнанку, благо нечем уже было. На дне ведра змеились ленты кишок, на которых, как вишенка на торте, возлежала человеческая голова. По дырам на месте глаз я узнал ту девчонку с отрезанными ногами, которую бандиты использовали в качестве приманки для ловли на живца.
– Шашлык… – прохрипел я, замерев на месте и тем самым заставив остановиться Штыря. – Ел?..
– Угостили, – его белеющее во тьме лицо не выражало никаких эмоций.
– Вкусно было? – спросил я, желая превратить эту звериную морду в кровавую кашу, но не имея на то сил. Разводной ключ тянул руку к земле пудовой гирей, поднять почти невозможно, ударить им сейчас?.. С тем же успехом я мог бы взлететь.
– Сытно.
– Ты же… учитель. У тебя ж такие, как она… учились… Его тонкие губы чуть дрогнули. Глаза превратились в узкие темные щелки. Царь Голод смотрел на меня со злобой.
– Тэк-с… Я еще и добавки просил, – процедил Штырь. – А теперь, если ты закончил читать нотации, давай двигай булками. У нас мало времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});