Крестовый поход на Россию - Сборник

Вся продукция металлургической промышленности направлялась на военные нужды. Машиностроительные заводы были почти полностью переключены на производство оружия, боеприпасов, механизированных средств передвижения для армии. Предприятия Манфреда Вейса, Данувия, МАВАГ, заводы охотничьего снаряжения и оружейный, а также предприятия «Акционерного общества оружия и машин» и государственный завод в Диошдьере производили винтовки, автоматы, минометы, артиллерийские орудия. Минометы изготовлялись также на заводе по производству стальных изделий и на вагоностроительном заводе в Дьере. К весне 1943 года, кроме того, выпускалось ежедневно 1540 тыс. патронов и 42 тыс. артиллерийских снарядов138.

Приведенные примеры не оставляют сомнения в том, что значительная часть экономических ресурсов и производительных сил Венгрии была поставлена хортистами на службу планам германского фашизма. Как докладывал Берлину в 1943 году немецкий посланник в Будапеште Ягов, 60% венгерской военной промышленности работало на гитлеровскую Германию139.

Пропаганда, которую вели в венгерской армии хортисты, строилась в основном на тезисе о том, что союз с Германией явился большой политической удачей, ибо он позволил Венгрии «приобрести» Закарпатскую Украину, южную часть Словакии, север Трансильвании и Югославскую Бачку. Хортисты уверяли солдат, что Венгрия ведет антисоветскую войну лишь как союзница Германии, а также с целью отблагодарить Гитлера за вышеуказанные «приобретения» и удержать их «на вечные времена». Наконец, усиленно подчеркивалось, что венгерские войска посылаются на оккупированную территорию «временно» и исключительно «для охраны порядка в тылу»140.

Ненависть к большевизму хортистская пропаганда пыталась разжечь с помощью воспитания солдат в националистическом, агрессивном, антисоветском духе. Носителем этих настроений была значительная часть офицерства. А о том, что они собой представляли, можно судить по заявлениям некоторых хортистских офицеров, сделанным в письмах и в беседах с солдатами.

Вот одно из них: «Скоро война окончится, и Венгрия будет такой, как во время короля Матяша: страной трех морей – Черного, Средиземного и Адриатического». И другое: «Для Венгрии настало время действовать. Венгерский королевский хонвед снова занял место в строю, чтобы участвовать в крестовом походе против большевиков…» О том же говорил начальник венгерского Генштаба Сомбатхеи, обращаясь к солдатам, отправляемым на фронт: «Пришло время, когда культурная Европа решила уничтожить большевизм…» Наряду со всем этим хортистское командование с целью материально заинтересовать солдат обещало им премии. Так, в 37-м пехотном полку 13-й дивизии было объявлено, что хонвед, подбивший советский танк, получит 30 га земли на Украине. В 54-м пехотном полку 7-й дивизии сулили за захват пленного выдавать тысячу папирос. Но ни в том, ни в другом случае охотников заслужить эти «премии» не оказалось141.

Что касается использования венгерских войск, то часть из них была брошена на передовую линию фронта, а «охранным частям» пришлось вести напряженные бои с партизанами, особенно в Брянских лесах.

У венгерских солдат вызывал недовольство и даже озлобление также тот факт, что командование стремилось скрыть от населения Венгрии правду об их положении на фронте и с этой целью усиливало военную цензуру. 4 апреля 1942 года командующий венгерской группой войск на Восточном фронте издал приказ, предписывавший уничтожать не проверенную цензурой корреспонденцию ввиду того, что на территорию страны прибывало большое количество солдатских писем «нежелательного» содержания. «Образцовым» в этом отношении оказался командир взвода лейтенант Месарош, который порвал письмо солдата Йожефа Беликаша, сообщавшего домой, что страдает от морозов. В приказе № 28 от 16 января 1942 года командир 3-го батальона 51-го пехотного полка пригрозил привлекать к ответственности офицеров в случае передачи солдатам писем, «не прошедших проверку»142.

Ко всему этому нужно добавить, что венгерские войска несли тяжелые потери с самого начала боев с Красной Армией и партизанами. Только за период с 15 октября 1941 года до середины августа 1942 года они составляли 31 818 человек. В этих сражениях 102 и 109-я венгерские дивизии лишились до 80% личного состава, а 108-я была фактически уничтожена. Явившись в новом составе на фронт в сентябре 1942 года, последняя менее чем за четыре месяца потеряла еще около 3 тыс. убитыми и не менее 3 тыс. ранеными, бросила на поле боя пять танков, две бронемашины, шесть орудий, большое количество пулеметов, винтовок и боеприпасов143.

2-я венгерская армия в составе девяти дивизий и танковой бригады, выведенная в апреле – июле 1942 года на советско-германский фронт и находившаяся в подчинении командующего немецкой группы армий барона Вейхса144, еще до выхода на Дон понесла большие потери. В июне под Тимом и около Дударека, в августе – сентябре под Коротояком и Сторожевым, в районах Урыва и Александровки ее 6, 7, 9, 20-я и другие дивизии лишились до 50% своего состава145. Например, 20-я пехотная дивизия только за один день в боях с частями Красной Армии потеряла 1400 человек убитыми146.

Такая же судьба постигла 13-ю дивизию, которой командовал Йожеф Грашши, учинивший кровавую расправу в районе Нови Сад в январе 1942 года. Заверив Хорти, что дивизия отправляется на Восточный фронт «добровольно», он вскоре после прибытия на территорию СССР бросил против партизан 31-й полк, который тогда же был полностью уничтожен. 7-й полк этой же дивизии в боях с Красной Армией в августе и сентябре потерял более половины состава. Еще больше жертв понес 37-й полк, в отдельных ротах которого осталось по нескольку человек. Тогда же потеряла более 700 человек убитыми и ранеными 1-я будапештская мотобригада147.

В найденном на правом берегу Дона в районе Сторожевого дневнике ефрейтора 3-го батальона 1-й венгерской мотобригады Иштвана Балога оказалась следующая запись от 16 августа 1942 года: «Грустное воскресенье. Многие венгерские товарищи поливают своей кровью русскую землю. Убитые покрывают землю. Не успеваем отвозить раненых». Этот дневник, начатый в Будапеште 18 июня, ярко показывает, как менялось настроение и у тех солдат, которые были обмануты пропагандой и надеялись на победу германского оружия.

Первая запись в нем гласила: «Уезжаем с грустью, но с уверенностью в грядущей победе». 1 июля: «Везде видны остовы разбитых немецких машин. Не покидает ли немцев военное счастье? Верим богу, что оно останется с ними и с нами, несмотря на отдельные поражения». 17 августа: «Теперь только бог нам может помочь». 19 августа: «Не дождемся улучшения положения. Хорошо бьют русские снайперы. Стоит только показаться, как они тебя продырявят. Обычно смертельно». 20 августа, после боя, «в котором земля содрогалась от разрывов бомб и снарядов», Иштван Балог записывал: «Не покидай меня, Пресвятая богородица!» 21 августа: «Подсчитываем потери роты: 20 убитых, 94 раненых, трое пропали без вести. Настроение подавленное. Все друзья ранены…» За 20 дней до гибели, 1 сентября 1942 года, Иштван Балог писал: «Вижу нашу судьбу: мало шансов на возвращение домой. Поскорее бы окончилась война, иначе мы все погибнем. Половина уже погибла…»148

Гнетущее впечатление производили на солдат огромные потери от огня советской артиллерии. Например, танковый полк, входивший в состав 2-й венгерской армии и насчитывавший 160 танков, в 10-дневных боях под Урывом и Коротояком потерял 138 из них149.

Моральное состояние венгерских солдат ухудшилось и из-за плохого питания. Их возмущало то обстоятельство, что немецкие части снабжались несравненно лучше. 27 июня 1942 года начальник Генштаба венгерской армии констатировал: «Часто имеют место сильные столкновения, что не способствует добрым отношениям между союзниками». О «нежелательных трениях» между немецкими властями и командованием венгерских частей говорилось незадолго до этого и в секретном приказе хортистского командования. Командиры дивизии и полков пытались пресечь эти противоречия угрозами. В одном из приказов по 46-му пехотному полку в июне 1942 года говорилось: «За выражение недовольства питанием виновные будут наказаны. Но все должны знать, что больше 120 г мяса и 150 г хлеба все равно никто не получит»150.

Сокрушительные удары по хортистским войскам наносили и части Красной Армии, и партизанские отряды. Против последних были дополнительно брошены весной и летом 1942 года войска 2-й венгерской армии. Это лишь увеличило потери оккупантов. Только при разгроме венгерского гарнизона в с. Шиловка партизаны уничтожили 150 солдат и взяли в плен 41. В сражении с партизанами у дер. Коломино венгерские части потеряли только убитыми свыше 200, а в уличных боях за Хиней – более 100 солдат и офицеров151.