Секстет - Салли Боумен

Она подошла к высокому окну, вернулась к рабочему столу, мимоходом провела рукой по стопке бумаг, взяла книгу, посмотрела на обложку, положила на место. Она двигалась с грацией, которая заинтересовала Корта, ее молчание и полная поглощенность собственными движениями начинали на него действовать. Он спросил себя, осознает ли она, что молчание с его недосказанностью, двусмысленностью вызывает в нем гораздо более сильную ответную реакцию, чем слова.

Пока она двигалась по комнате, он следил за ней взглядом, как если бы это была камера, он видел, что сама атмосфера комнаты меняется, становится плотнее, гуще. Теперь она полностью владела его вниманием, и он понял, что ему интересно, что он с нетерпением ждет ее следующего шага. Что она сделает? Все испортит, заговорив? Уйдет? Она двинулась к двери, и Корт ощутил острый укол возбуждения. Первый раз за три года он вспомнил о том, как подогревают его подобные приключения и как надежно, хотя и ненадолго, они изгоняют все мысли о жене.

Он подошел к женщине и увидел, что по ее лицу бегут полосы света, а в желтоватых глазах появилось новое выражение сосредоточенности.

– Когда к вам должен прийти коллега? – спросила она. – Прямо сейчас?

Ее глаза на мгновение встретились с его глазами, затем она отперла замок, распахнула дверь и остановилась на пороге.

Корт сделал к ней шаг, потом еще один. Он приблизился к женщине, он ощущал запах ее тела, тепло, исходящее от него, он видел, как поднимаются и опускаются ее груди при дыхании. В нем росло желание прикоснуться к ней, его тело ожило. Через открытую дверь донесся звук лифта – лязганье и гудение механизма. Он идет вверх или вниз? Сказать наверняка было трудно. Корт был почти уверен, что Колин не появится раньше чем через двадцать минут, но, когда женщина начала двигаться по комнате, время замедлилось, поэтому он мог ошибаться.

Возможность попасться возбудила его еще больше, а женщина, как видно, либо разделяла его пристрастия, либо просто принимала их как должное. В ее глазах Корт читал спокойное понимание соучастницы. Она взяла его руку и направила ее в расстегнутую на груди блузку. Ее груди казались неестественно твердыми на ощупь, что выдавало имплантацию силикона, а шрамы под ними, оставшиеся после пластической операции, были еще очень выпуклыми. Он обнаружил, что эта искусственность тоже его возбуждает. Женщина быстро и коротко вздохнула, и Корт положил руку на ее шею, слегка наклонив ее. Этот сигнал или предложение были сразу же поняты и приняты. Она улыбнулась, показав красивые зубы, потом бросила на него взгляд, в котором светилось нечто похожее на торжество, и, не говоря ни слова, опустилась на колени.

– Нет, нет, только не сейчас, – говорил Колин, стараясь проскочить мимо тети Эмили, которая изо всех сил старалась его перехватить. – Эмили, я сейчас не могу говорить, я опаздываю. Мне надо спешить.

Он схватил стопку фотографий, предназначенную для Корта, и, налетая на мебель, ринулся в холл.

– А вдруг произойдет какой-нибудь кризис? – сказала Эмили, не отставая от него. – Я должна иметь возможность с тобой связаться. Я имею в виду только в случае крайней необходимости.

– Кризис? Какой кризис? Почему должен наступить кризис? – в отчаянии вскричал Колин. – Эмили, я опаздываю. Не задерживай меня.

– Может произойти все, что угодно, – с оттенком драматизма объявила Эмили. – А вдруг я умру? Или упаду с лестницы? А сердечный приступ? В моем возрасте он может произойти в любую минуту, и, если это случится, мне необходимо будет срочно с тобой связаться.

– Господи! – Колин закатил глаза.

– Я никому не скажу. Ни одной живой душе. И клянусь, что не позвоню, разве только что и в самом деле начну помирать. – Голос у нее стал вкрадчиво-умоляющим, и Колину он был хорошо знаком, потому что он сам в случае необходимости пользовался этим приемом и знал, что он, как правило, оказывается беспроигрышным.

– «Пьер»? «Плаза»? «Карлейл»?

– Оставь меня в покое, – закричал Колин, открывая дверь.

– «Ридженси»? Я надеюсь, не «Уолдорф»?

– Ни то, ни другое и ни третье! Я не скажу, а ты ни за что не догадаешься. – Колин вылетел на лестничную клету.

– Это «Плаза», правда? Вид на парк! Я так и знала! Ах, Колин, какой ты романтик!

– Вовсе не «Плаза», – пробормотал Колин, багрово покраснев. – Я ушел. Меня уже нет.

– Ах, любовь! Какая прелесть, – усмехнулась Эмили, закрывая за ним дверь.

Ах, любовь, думал Колин, вылетая из «Конрада» и бросаясь в такси.

– Поезжайте как можно быстрее, – сказал он шоферу и просунул в окошечко несколько долларов. Шофер изумленно взглянул на него и рванул с места. Колин решил, что он еще не выбился из графика: если Корт не задержит его, то он успеет в «Плазу» самое позднее к половине второго. И как только он это подумал, машина свернула налево и резко остановилась. Колин устремил вперед трагический взгляд – перед ними стоял огромный грузовик, он перегораживал всю улицу. Шофер дал сигнал за пятнадцать секунд до того, как Колин попросил его об этом, но в этом было мало смысла. Теперь они были заперты машинами со всех сторон, а грузовик явно не собирался трогаться с места.

Томас Корт привел в порядок одежду и отошел от женщины. Он не привык попусту тратить время, когда все уже было кончено. Влечение угасло, и он мгновенно потерял интерес к незнакомке. Единственным его желанием было как можно скорее от нее избавиться. Он смотрел на нее сверху вниз, уже прикидывая, какая из испытанных формул поведения с наибольшей вероятностью обеспечит ее быстрый уход, но тут что-то привлекло его внимание.

Женщина все еще стояла на коленях с опущенной головой, лица ее не было видно. Незадолго до того, в процессе этого непродолжительного совокупления, она сняла блузку, которая теперь лежала рядом с ней на полу. Когда она наклонилась, чтобы ее поднять, взгляд Корта упал на ее обнаженную шею, скользнул по линии спины, по прядям темных волос, и в эту секунду Корт увидел нечто, заставившее его издать возглас изумления.

Женщина резко вскинула голову, рванулась, но Корт ее опередил. Прежде чем она успела подняться, он снова прижал ее к полу. Он раздвинул густые пряди темных волос, обнажив плечо. Да, действительно, на левой лопатке была татуировка – маленький черный паук.

С глухим яростным рычанием он оттолкнул ее и сам отскочил в сторону. Он был бледен, как полотно. Девушка медленно поднялась на ноги. Она вытерла рот ладонью, посмотрела ему в глаза и нахмурилась.

– Я же говорила, что восхищаюсь вашими фильмами.

– Выражать восхищение таким способом глупо. В следующий раз напишите письмо. Одна из моих секретарш вам ответит.