В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

ходко, и весело, сам собою ложился под ноги большак, дни летели незаметно и споро. Давно уж остались за спиной границы земель барона Мелаха, всего несколько дней оставалось до края Живого Леса, где дриммерам предстояло распрощаться с древорубами, идущими в Орино. И тут путь им преградил имперский заслон.

— Кто такие будете? Откудова и куды следуете? — властно гаркнул крепкий седовласый воин в алом плаще, выходя путникам навстречу. Настроен он был решительно: правая ладонь на рукояти меча, в левой — тяжёлое копье-пилум. За спиной имперца, укрывшись за наскоро вкопанными по сторонам дороги кольями, напряжённо замерли арбалетчики.

— Древорубы мы, — выступил вперёд Корис, опередив открывшего было рот старшого. — В Орино идём счастья попытать. Сказывают, там трудолюбивым рукам завсегда рады.

— А дома чаго не рады? — не отступал воин, судя по вооружению, десятник.

— Рады и дома. Да только в городе и монета звонче, и весит больше.

— Монета ему звонче, — недоверчиво хмыкнул имперец. — А топоры чаго не у всех? Пропили, небось? Али и вовсе не древорубы?

— Топоры, добрый господин, на месте выдадут, коли удачно в артель наймёмся, — столь же смиренно, но и не без достоинства, положенного уважаемому мастеровому, ответил Корис, а про себя мельком подумал:

«Вот же въелся, проклятый!»

Но вслух он, разумеется, ничего не сказал, да и не успел бы, ибо в разговор вмешался, наконец, старшой.

— Ты, паря, к моим работникам со своими допросами лезть не моги, — угрожающе надвинулся он, сверху вниз глядя на плотно сбитого имперца точно на дитё неразумное. — Место-то своё знай, чай, не дома. Бароны наши, мож, вам навстречу и пошли, пустили в Альтар магика вашего беглого ловить, да токмо права добрых альтарцев обижать не давали. Так что ты, паря, не зарывайся. Мы приказы баронские чтим да к вам с уважением относимся, так и вы, имперцы, вежесть знайте.

— Дык служба такая, — неожиданно миролюбиво ответствовал ему воин, но с места не сдвинулся, только покрепче сжал пальцы на рукояти меча, — вопросы задавать. Ты уж на свой счёт-то не принимай, всех мы тут останавливаем да спрашиваем.

— Ну коли служба, так ответим, — вновь вмешался Корис. — Топоры, уважаемый, продать пришлось, в дороге, знаешь ли, деньги нужны. Решили, что и тремя инструментами обойдёмся, будем поначалу посменно работать, а там уж новые на заработанное купим.

— Купят они, — вздохнул десятник. — Негде вам купить их будет. Назад поворачивайте, нельзя сейчас в города.

— Как это нельзя? — вытаращил глаза старшой. — Отчего ж?

— Сказано, нельзя, значится, нельзя, — отрезал имперец и, немного подумав, решил всё же объяснить. — Магик беглый там обнаружился, пол-Тамры спалил, супостат проклятый. Ловят его теперь по окрестностям. Утром только гонец с депешей прискакал — велено всех, в города следующих, останавливать да обратно заворачивать. Чтоб, значится, и жертв лишних избегнуть, и преступника быстрее словить. Так что вертайте, говорю, откуда пришли. И не вздумайте другой дорогой пойти — посты мы на каждой выставили, да промеж них конники патрулируют. Ни одна мышь не проскочит.

— Погоди, служивый, — примиряюще поднял руки Корис. — Не собираемся мы никуда проскакивать. Скажи лучше, надолго ль сие?

— Дык кто ж его знает? — хмыкнул тот. — Мож день, мож месяц. То ж преступник опасный, в предзимье ещё из Башен удрал, вот с тех пор и ловим. Насилу нашли, где схоронился. По добру вам говорю, даже не по службе — нечего в городах сейчас делать. Вот когда споймаем его, тогда и двинете дальше.

— Да что ж это деётся-то, честного человека домой-то не пущають! — донёсся со стороны возмущённо-визгливый голос. — Да вы кто тут такие! Да по какому праву! А ну с дороги, курвы проклятущие, не то я…

Имперец, не поворачивая головы, поднял руку с пилумом, указал острием в сторону криков. Послышалась возня, несколько глухих ударов и приглушенная брань. Краем глаза Корис заметил давешнего купца, окатившего их дорожной пылью, а теперь самого валяющегося в ней, придавленного тяжёлыми коленями солдат, и злорадно усмехнулся.

— А переждать-то можно где? — торопливо влез Локи. — Не возвращаться же, в самом деле, домой да с пустыми руками. Засмеют ведь, как есть засмеют…

Имперец задумался, на лбу его собрались складки, вздулись от напряжения жилы на шее — непривычно ему оказалось это занятие.

— Да где угодно, коли по эту сторону заслонов, — махнул он рукой, наконец. — Вон, там, слыхал я, деревня с постоялым двором есть, можете туда попробовать прибиться, вдруг нужны помощники. И переждёте, и злотых, глядишь, на новые топоры поднакопите. За кордоны только не лезьте, ни за этот, ни за другие — приказ у нас упорствующих силой возвертать, а особливо непонятливым дозволительно и болт в спину всадить. Чтоб, значится, другим неповадно было.

— Да поняли мы, служивый, поняли. Сказано же — не пойдём, ждать будем. Попробуем тут работу найти, а то домой с пустыми руками возвертаться совсем негоже. Далеко ль деревня та? — пробасил старшой.

— Дык рядом совсем. До сумерек ещё доберётесь, — подобрел имперец, убедившись, что древорубы прорываться с боем не собираются. — Совет вам дам, по доброте моей. В деревне той знакомец мой командует, десятник Аврелий. Ежели деревенским помощники не нужны будут, наведайтесь к нему, привет от Марка передайте да о нужде своей поведайте. Мож и сыщет для вас какое-никакое дело.

— Благодарю, служивый, — низко поклонился Корис. — Попробуем сами найти, но привет твой передадим, тут уж не сомневайся.

— Добро, — довольно кивнул десятник. — А теперь ступайте, службу мне надо нести, вона, следующие идут. А ну сто-ой! Кто таковы и куда путь держите?

И впрямь — к заслону, недоумённо моргая, медленно подходили ещё двое мастеровых, оба кузнецы, если судить по ожогам на руках.

Не став слушать, как десятник Марк втолковывает вновь прибывшим, что путь в города закрыт, дриммеры и древорубы молчаливо двинулись в указанную имперцем сторону, миновали широкий овраг с пологими стенками и углубились в разросшийся за ним перелесок.

— И что теперь? — горячо прошептал Локи, убедившись, что они отошли достаточно далеко от поста.

— Не знаю, — с досадой скривился Корис.

— А чаго тута думать? — вздохнул старшой. — Мы с робятами пойдём, куды сказано. Найдётся нам и там работа, неча и сомневаться. Мож и вы с