Нас немного - Дэвид Вебер

ответить, волнует ли меня, жива мама или умерла, честный ответ был бы: нет. - Он сделал паузу и уставился на старшего сержанта, затем покачал головой. - В таком случае, я бы лгал самому себе в то же время, когда пытался быть честным с тобой. - Он сцепил руки вместе, и его руки затряслись. - Я действительно, действительно чувствую потребность кого-нибудь убить.

- Всегда есть эти атулы, - заметил Катроне, наблюдая, как он справляется с этим.

Честно говоря, принц справлялся с этим лучше, чем раньше. Возможно, его это не так сильно волновало, но Катроне подозревал, что это было просто очень наглядным проявлением того, насколько силен был самоконтроль Роджера. Катроне понимал, что такое контроль. Нельзя стать старшим сержантом золотого батальона, будучи неагрессивным ничтожеством, и он мог распознать, когда человек проявляет огромный контроль. Ну, по крайней мере, достаточный, чтобы предотвратить прямой взрыв. Он задумался - на самом деле, впервые, несмотря на то, что видел "презентацию" от Мардука, - насколько вулканическим может быть Роджер, когда на него давят. Основываясь на степени контроля, которую он видел в этот момент, он подозревал, что ответ был: очень вулканическим. Например, как вулкан Кракатау.

- Прямо сейчас ставить себя на пути атула было бы глупо, - сказал Роджер. - Если я умру, весь план рухнет. Мама умирает, и она... Черт! - Он снова покачал головой. - Кроме того, я убил их так много, что это просто не принесло бы достаточного удовлетворения, понимаете? - добавил он, глядя на старшего сержанта.

- О, да. Я знаю.

- Боже, это поразило меня. - Роджер снова закрыл глаза. - На стольких уровнях. Господи, я не хочу, чтобы она умирала. Я хочу задушить ее сам!

- Не шутите об этом, - резко сказал Катроне.

- Прости. - Роджер еще мгновение сидел неподвижно, затем снова открыл глаза. - Мы должны вытащить ее оттуда, старший сержант.

- Мы так и сделаем, - сказал Катроне. - Сэр.

- Давным-давно, - сказал Роджер, слабо улыбаясь, его щеки все еще были мокрыми от слез, - всего одиннадцать месяцев назад или около того, я понял разницу между обращением "Ваше высочество" и "сэр". Я рад, что вы полностью согласны.

- Никто не является настолько хорошим актером, - сказал ему Катроне. - Вы не знали. Ваши... источники не знали?

- Я... думаю, что они это знали, - ответил Роджер. - В таком случае, теперь прояснились некоторые загадочные взгляды между членами моего персонала.

- Это был бы не первый случай, когда сотрудники утаивали что-то, о чем они не хотели, чтобы их босс знал. Радуйтесь, что это не было чем-то более важным.

- На самом деле, это довольно важно. Но я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал Роджер. - С другой стороны, думаю, что просто объясню им разницу между личным и важным. - Он посмотрел на старшего сержанта, его лицо было суровым. - Кстати, не обижайтесь на меня за то, что я рассматриваю маму как пешку. Я видел, как погибло слишком много друзей...

- Я наблюдал, - сказал Катроне, кивая туда, где воспроизводилась голограмма.

- Да, но даже для того, кто был на острие, вы не можете знать наверняка, - ответил Роджер. - Вы не можете знать, каково это - продолжать идти каждый день, наблюдая, как твоих солдат убивают одного за другим, теряя мужчин и женщин, которых ты... любишь, и кажется, что путешествие никогда не закончится. Видеть, как они умирают, чтобы защитить тебя, и ничего - ничего - не можешь сделать, чтобы помочь им, от чего не станет хуже. Итак, я так и сделал. Я действительно делал все хуже. Я продолжал бросаться туда. И убивал их, пока они пытались сохранить мне жизнь. Пока я не стал достаточно хорош, чтобы поддерживать в них жизнь. Достаточно хорош, чтобы они прикрывали мою спину вместо того, чтобы вставать между мной и тем, что пыталось нас убить, потому что они знали, что я, клянусь Богом, самый мерзкий, хладнокровный, злобный ублюдок на всей этой гребаной планете.

- Я сражался в этой битве не за маму, старший сержант; я сражался за них. Чтобы снять этот проклятый имперский ордер с их голов. Чтобы убедиться, что они могут ложиться спать ночью с разумной уверенностью в том, что проснутся утром. Чтобы почтить память погибших, их тела привезли домой, чтобы они лежали рядом с павшими героями империи, вместо того, чтобы их помнили только как проигравших в результате неудавшегося переворота. Как некомпетентных предателей. Это был не тот способ запомнить Армана Панера. Я бы использовал любого - тебя, ассоциацию, мать, кого угодно - чтобы удержать их от...

Он сердито пожал плечами, и его ноздри раздулись, когда он глубоко вздохнул.

- Но, да, я только что узнал, что кровь гуще воды. Раньше я только хотел, чтобы Эйдула... отошел в сторону. Он был еще одним препятствием, которое нужно было устранить, и точка. Теперь?..

- Нью-Мадрид - настоящий ублюдок, - процедил Катроне. - Он тот, кто...

- Да, это он. - Роджер выпятил челюсть. - Я согласен с этим. Но я скажу тебе кое-что еще, старший сержант. Ты не получишь свой проволочный жилет.

- Черта с два, - неловко сказал Катроне. - Вы не собираетесь позволить ему уйти?

- Конечно, нет. И если время подходящее, ты можешь пристрелить этого ублюдка, хоть он и мой отец - по крайней мере, с генетической точки зрения. Или я отдам тебе свой меч, и ты сможешь отрубить его хорошенькую головку. Но, по всей вероятности, если его случайно не убьют во время операции, или если он не окажется в положении, когда досрочное прекращение его жизни является наилучшим выходом, мы собираемся передать его в суд и ввести ему в вены немного яда после полного и справедливого судебного разбирательства.

- Черта с два! - повторил Катроне, на этот раз сердито.

- Вот что должно произойти, - строго сказал Роджер. - Потому что одна из вещей, которые я узнал во время этой маленькой прогулки, - это разница между хорошими парнями и плохими парнями. Хорошие парни не мучают людей только потому, что хотят отомстить, старший сержант. Независимо от того, каковы были рассуждения. Я не пытал того проклятого ублюдка-святошу, который убил Армана Панера после того, как сам "сдался". Я расстрелял его перед тем, как покинуть Мардук,