Тысяча ударов сердца - Кира Касс

хранил свой замысел в тайне. В итоге кампания обернулась катастрофой. Просто расскажите мне все, что знаете.

Гвардеец кивнул и посмотрел на меня:

– Его величество поручил нам договориться о встрече на Острове – нейтральной территории, где должны были состояться мирные переговоры. Король обещал преподнести дары в знак добрых намерений и заключить соглашение о торговле. По крайней мере, так нам сказали. – Он сокрушенно вздохнул. – Мы добровольно сдались в плен, подверглись допросу. Особенно неприятеля интересовала охрана замка и защитные сооружения. Впрочем, одного из наемников больше занимала история королевства. Колман сумел втереться в доверие к Кавану, их лидеру. Тот поначалу охотно ухватился за предложение, но потом сообразил, что его водят за нос, и приказал убить нас. Леннокс отвел нас на берег. Задал еще несколько вопросов. О Кадире. О вас, – с содроганием докладывал гвардеец. (Услышав имя Леннокса, я навострила уши.) – Нам связали руки… Ему ничего не стоило убить нас на месте. Однако он велел нам зайти в воду и позволил уплыть. И даже надрезал мои веревки, чтобы я мог освободиться и помочь остальным.

Губы посланника дрожали. Он отвернулся, собираясь с духом, чтобы закончить свою печальную историю.

– Нам удалось выпутаться, но течение было слишком сильное, оно уносило нас все дальше от берега. Мало-помалу мы очутились в спокойных водах, однако наши силы стремительно таяли… Нам хотелось только одного: поскорее выбраться на сушу. На последнем издыхании я поплыл к скалистой гряде. Прилив безжалостно швырял нас о скалы… Думаю, именно там мы потеряли Колмана. Хотя наверняка не поручусь.

Тронутая его горем, я поднесла ладонь ко рту, чувствуя, что в любой момент разрыдаюсь.

– Чудом мне удалось выбраться из воды и вытащить Виктоса. Мы оба провалились в беспамятство на опушке леса. Когда я очнулся, Виктоса лихорадило. Бедняга бился в конвульсиях. Кое-как я поднялся и отправился на поиски пропитания. Впрочем, без особого успеха. Все найденные крохи я отдал Виктосу и отволок его в тень в попытке уберечь от солнца, однако ничего не помогло, лихорадка усиливалась. Он умер, пока я спал.

Посланник замолчал, лицо исказилось страданием. Воображаю, какой ад творился у него в душе. Даже имея под рукой лучших докторов и любые снадобья, я не могла вылечить ни отца, ни брата, и осознание собственной беспомощности убивало изнутри.

– Часть пути я проделал на телегах, которыми правили добрые люди, но из-за травм не поспел в замок к сроку. Мне сказали, король исполнил свой замысел, но потом разразилась буря.

– Сражение на море вышло недолгим, – вздохнула я. – Неприятель пытался поджечь наш флот, но под натиском мушкетных залпов ему пришлось отступить. Затем обе наши армии высадились на Остров, произошло столкновение и кто-то из вражеского лагеря вероломно выстрелил в Эскала. Стрела угодила ему в грудь. Начался хаос, но вдруг налетел ураган. Все попрятались кто куда. Чудо, что отец с братом вообще живы.

Вернулся Николас с подносом еды и наполненным до краев стаканом. Он быстрым шагом направился к истерзанному гвардейцу и поставил перед ним угощение.

– Мне очень неловко, но я до сих пор не знаю вашего имени, – спохватилась я.

Он вытер набежавшие слезы:

– Палмер, ваше высочество.

– Палмер, пожалуйста, подкрепитесь. – Я кивнула на поднос, и гость робко взял ломтик хлеба.

– Выходит, вы теперь регент?

– Да. Брат назначил меня преемницей перед тем, как мы отчалили с Острова. После отплытия ни он, ни отец так и не пришли в сознание. Но ручаюсь, они обязательно поправятся.

Николас с опаской следил за нами, недовольный моей чрезмерной откровенностью.

– Насколько опасны ваши раны? Поживете пока в гостевой, лекарь вас посмотрит. А после, надеюсь, вы не откажете мне в услуге.

– Все мои ранения поверхностны, – встрепенулся Палмер. – Чем я могу служить вашему высочеству?

– Хочу, чтобы вы кое-что передали Ленноксу. Символический обмен между лидерами.

– Анника, ты заблуждаешься, – вставил Николас. – Их лидера зовут Каван.

– Нет. Мне довелось побывать на их территории. Да, Каван держит бразды правления, однако он не лидер.

Палмер вяло кивнул:

– Ваше подношение… означает ли оно предложение мира?

– Нечто в этом роде, – поразмыслив, откликнулась я.

– Анника, ты уверена, что поступаешь разумно? – вклинился Николас. – Твои родные на смертном одре. Эти люди убили твою мать и, не ровен час, доберутся до тебя. Как мы сможем гарантировать твою безопасность, если в ответ на агрессию ты совершаешь жест доброй воли?

Справедливый вопрос. Тем более войны все равно не избежать.

Однако в моих венах текла кровь миротворца.

Мне стоило огромных трудов отвоевать свое право держать меч и научиться владеть им в совершенстве. Но безоговорочную победу одерживает тот, кто умеет вовремя сложить оружие.

– Будем действовать осторожно. Думаю, ты согласишься, что в наших интересах не допустить нового кровопролития.

Глаза Николаса сердито вспыхнули.

– Анника, не уверен, что могу одобрить твое решение.

Я шагнула к нему вплотную и понизила голос:

– Николас, как будущий консорт четко уясни: народ для нас всегда был и будет на первом месте. В первую очередь я обязана заботиться о безопасности людей, а уже потом – о своей собственной. А мой избранник должен мне в этом всячески потворствовать.

– Поступай, как тебе угодно, – произнес Николас, глядя в пол.

– Спасибо, – кивнула я и вновь обратилась к Палмеру: – Отдыхайте, набирайтесь сил. Впрочем, если моя просьба вас обременит, так и скажите. Не могу обещать, что вы вернетесь целым и невредимым. Вам и без того досталось. Поверьте, никто не упрекнет вас за отказ.

– На ночь я воспользуюсь вашим гостеприимством, а с рассветом тронусь в путь, – немедленно отозвался он.

– Так скоро? – изумилась я. – А вы не слишком торопитесь?

– Нет. Хочу снова посмотреть ему в глаза.

Надо признать, наши желания полностью совпадали.

Леннокс

Я долго бродил по округе, размышляя о просьбе Иниго отпустить Блайз. Мало-помалу разрозненные воспоминания сложились в ясную картину. Иниго всегда отстаивал интересы Блайз, превозносил ее достоинства и неустанно следил за нашими зарождающимися отношениями. Пренебрегая своими чувствами, он во всем поддерживал Блайз, но никогда не вставал между ней и единственным человеком, которым она дорожила, – мной.

Истина открылась внезапно. Иниго любил Блайз, и совесть не позволяла мне тянуть с объяснением.

На гудящих ногах я поплелся обратно и вдруг заметил Кавана. Мало кому доводилось застать его вне крепостных стен, а уж тем паче – без сопровождения. Однако сейчас среди высокой травы безошибочно угадывался его силуэт. Не знаю, что сподвигло меня направиться в его сторону. Наверное, бескорыстие Иниго вдохновило меня на подвиги.

Каван вытер лезвие короткого ножа. Выходит, я настиг