Мистика - Стивен Джонс

Свет "Семи Звезд" озарил декорации "Касабланки".

Маунтмейн валялся на полу, корчась от боли, кровавыми слезами оплакивая крах всех своих надежд. Женевьева пыталась сесть и что-то сказать. Я опустился на колени рядом с ней, посмотреть, что можно сделать.

На спине у нее тоже была кровь. Пуля прошла навылет. Дырки у меня на глазах затягивались и открывались снова.

Ее белокурые волосы сделались седыми. Лицо превратилось в бумажную маску.

— Возьмите камень, — выговорила она. — Спасите Флинна.

Я пересек съемочную площадку.

Флинн глядел на меня. Он колебался. Маунтмейна он распознал. Но не меня.

— Рыцарь без страха и упрека, — сказал он.

Было ужасно неловко.

Он отступил. Я поднял Камень Семи Звезд. Внутри него сияли крохотные точки. Я ждал, что он будет теплым и упругим, но он оказался холодным и твердым. Мне хотелось забросить его в море.

— Вы нашли его, — произнес голос с британским выговором. — Молодец.

Уинтроп оставил свой провидческий чепчик снаружи, но лоб его все еще был испачкан. Пока он стирал остатки крови, мне вспомнился кот, которого он держал на руках в Колдуотер-Каньоне.

— Эдвин, — слабо шепнула шокированная Женевьева, — вы не…

— Не разбив яиц, яичницу не сделаешь, — ответил он, вовсе не сконфуженно. — Вы, конечно, этого не одобряете. Катриона тоже не одобрила бы. Но, в конце концов, вы еще поблагодарите меня. Вы позволите?

Он протянул руку. Я взглянул на камень. Мне хотелось отделаться от него. Флинн был еще тут. Я ощущал, как камень притягивает кинозвезду. Солнце еще не взошло. Я мог бы погрузить камень в грудь Флинна и спрятать его для следующего поколения. Ценой человеческой жизни.

Кто может утверждать, что Эррол Флинн не погубит себя и без сверхъестественного вмешательства? Многие так и делают.

Маунтмейн вопил от ненависти и отчаяния. Он истекал кровью.

Рука Уинтропа продолжала тянуться ко мне. Решение было за мной.

Павильон начал заполняться людьми. Коллеги Уинтропа, копы, охранники студии, сотрудники "Уорнерз", люди в военной форме, люди в фашистской форме. Я видел Питера Лорре и других знаменитостей. Все были в этом кино.

— Ловите, — сказал я, бросая драгоценный камень, словно свадебный букет.

Маунтмейн вскочил, протягивая раздробленную ладонь. Судья Персивант навалился на него и опрокинул на пол.

Уинтроп поймал камень, будто игрок в крикет.

— Owzat,[68]— произнес он.

Женевьева вздохнула сквозь боль. Наверно, она остановила кровотечение.

Кто-то громко спросил с венгерским акцентом, что делает мертвое тело Джона Бэрримора на его съемочной площадке. Лорре прошелестел что-то успокаивающе-сентиментальное, и двое рабочих сцены убрали опустевший сосуд с площадки. Флинн, теперь просто пьяный, с радостным идиотизмом продолжал доставать режиссера. От всей этой истории просто отмахнулись. Голливудские шуточки. Они здесь происходят постоянно.

Оставались Уинтроп, Женевьева и камень.

И я.

— Мы должны быть благоразумными, Эдвин, — сказала Женевьева.

Англичанин кивнул:

— На нас громадная ответственность. Клянусь, мы не злоупотребим ею.

— Может оказаться, что у нас не будет возможности решать. Ты ведь тоже чувствуешь это, правда? Будто он живой?

— Да, Жени.

Маунтмейн был мертв, Персивант сломал ему хребет. Она аукнулась ему, вся эта черная магия. Как и говорила Женевьева.

Уинтроп выглядел серьезным и потрясающе спокойным. Он не смог до конца оттереть с лица кошачью кровь. Он исполнил свой долг, но теперь задает себе вопросы.

Терпеть этого не могу. Я знал, что буду заниматься тем же.

Рядом с Уинтропом стоял военный, держа свинцовый ящик.

— Сэр, — напомнил он.

Уинтроп бросил Камень Семи Звезд в ящик, и военный заколебался, не сводя глаз с красного сияния, прежде чем захлопнуть крышку. Он промаршировал прочь, остальные вояки затрусили следом, увлекая с собою Персиванта и прочих.

Уинтроп помог Женевьеве перелечь на носилки. Она угасала, обнаженные руки стали морщинистыми, как у мумии, землистые щеки ввалились.

— Что это было? — спросил меня кто-то. — Красный камень в коробке?

Я повернулся к звезде из "Касабланки", мужчине заметно ниже и старше меня.

— Это, — сказал я, — то, из чего сделаны сны.

Мэнли Уэйда Веллман

Не буди лиха…

Плейбой с Манхэттена Джон Танстоун — такой невероятно огромный, что ему приходится шить одежду на заказ. У него нервные руки, глаза с поволокой, сломанный нос и слегка тронутые сединой темные волосы и усы.

Серьезный исследователь в области оккультизма и бесстрашный боец с крепкими кулаками, готовый лицом к лицу встретить врага, он вооружен скрытыми чарами и серебряным клинком-тростью, чтобы беспощадно истреблять всякую нечисть и в шикарных ночных клубах Нью-Йорка, и в сонных захолустных городишках.

Джон Танстоун появился на свет в 1943 году, когда ушедшего в отставку редактора журнала "Weird Tales" Фарнсворта Райта сменила Дороти Макилрейт. Тогда она и ее помощник Ламонт Бучанан пригласили к себе Мэнли Уэйда Веллмана (1903–1986), чтобы вместе создать образ нового героя.

И вот в ноябре 1943 года в "Weird Tales" была опубликована история "Третий плач Легбы" (The Third Cry of Legba). За восемь лет в популярном журнале вышло один за — другим еще четырнадцать рассказов. Завершал проект рассказ "Последняя могила Лилл Уоррен" (The Last Grave of Lill Warren), опубликованный в майском номере за 1951 год.

В ряде рассказов о Танстоуне отважный исследователь противостоит колдуну по имени Роули Торн, образ которого, по признанию самого автора, был списан с реального человека — оккультиста Алистера Кроули. А еще неукротимый Танстоун сражается со злобными существами — шонокинами.

Все эти рассказы вошли в сборник "Одинокие бдения" (Lonely Vigils, 1981). Затем Веллман сделал Танстоуна главным действующим лицом двух романов. В одном — "Куда приводят мечты" (What Dreams May Come, 1983) — он перенес героя в свою любимую Англию, а в другом — "Школа тьмы" (The School of Darkness, 1985) — снова заставил его сразиться со смертельным врагом Роули Торном.

Предлагаемый читателям рассказ был впервые опубликован в специальном выпуске "Оккультный детектив" (Occult Detectives) журнала "Kadath" (июль 1982), а затем в 1988 году был адаптирован Майклом Перри для эпизода телевизионного сериала "Монстры" (Monsters) с Алексом Кордом в роли Джона Танстоуна.