Бойцы моей земли: встречи и раздумья - Владимир Федоров

«Грядет мировая революция! Рука, которая не хочет работать, пусть и не загребает чужие плоды!» — думал тогда бескомпромиссный Табола, а потом его стало мучить сомнение, не поступил ли он жестоко. Но вот сбежал еще один трус, оставив на нарах комсомольский билет и записку: «Живите сами для будущего, а я хочу жить сейчас!» Группа комсомольцев, ушедшая в пургу на поиски беглеца, замерзла в тайге. А дезертир остался жив: он с рюкзаком, набитым продуктами и одеялом, отсиживался в заброшенной землянке. Так что же жестоко и что гуманно? Позднее подполковник Табола будет с горечью говорить: «Трусость всегда окупается чьим–либо несчастьем или чьей–либо смертью».

Так случилось и на фронте, когда из–за трусости одного майора Гривы, карьериста и шкурника, погиб целый орудийный расчет, открывший раньше времени огонь по фашистскому танку. Правдиво рассказывает писатель, какой нелегкой ценой далась нам победа на Курской дуге. Погибли разведчики Царев и Саввушкин, погибли многие боевые товарищи лейтенанта Володина, погибла его любимая — регулировщица Людмила Морозова, которой он так и не успел объясниться в любви. Все они жили для будущего и умирали во имя его.

«Танки идут ромбом», как и «Вторжение» Василия Соколова, озаряют истоки мужества наших солдат.

ВЗЫСКАТЕЛЬНОСТЬ

С Виктором Тельпуговым я познакомился много лет назад, когда он работал в редакции «Комсомольской правды». Я привез ему «Повесть о Гуре и друге его комендоре» Бориса Котлярова, на мой взгляд, очень сильную поэму о защитниках Севастополя.

— Вот и напишите о ней для нас! — обрадовался Тельпугов. Запомнились его отзывчивость и заинтересованность. Уехав па юг в отпуск, он не забыл мне оттуда написать, что рецензия набрана и обязательно пойдет.

О поэме Бориса Котлярова очень высоко отзывался Николай Ушаков. В то время я еще не знал, что Тельпугов пишет книгу о стихах Ушакова. Вот как своеобразно переплелись наши симпатии в поэзии.

Не раз приходилось мне встречаться с Николаем Ушаковым. Однажды, разговорившись, мы установили, что оба начали печататься в журнале «Красноармеец», только Николай Николаевич на 20 лет раньше. Запомнились многие стихи этого мастера, и я с удовольствием потом раскрыл тельпуговскую книгу о нем.

Нельзя войти в творческую лабораторию самобытного поэта, не любя его стихов. Эта, казалось бы, общеизвестная истина забывается, увы, не так уж редко. Книгу Виктора Тельпугова о творчестве поэта Николая Ушакова, вышедшую в издательстве «Советский писатель», отличает бескорыстная и строгая любовь к поэзии. Она помогает автору глубже разобраться в сложном пути одного из ветеранов советской поэзии, проследить, как поэт, преодолев ветрянку формализма, рос — от книги к книге, стремился войти в круг насущных интересов народа.

Автор подмечает умение Н. Ушакова в малом видеть большое, глубоко осмысливать явления жизни по точным деталям, черточкам, на первый взгляд, мало приметным и незначительным. Вот один из принципов этого зрелого мастера стиха: «Покажите поэту малое семечко, назовите незначительную подробность — и плох будет он, если не восстановит все море ивняка, если не вырастит дерево, рощу, лесной массив».

Нельзя не согласиться с автором книги в том, что некоторые литераторы вольно или невольно суживают роль и значение творчества Н. Ушакова. Он не только певец индустриальной темы, содружества техники и природы, но и нового человека с его сложным внутренним миром, с его трудом и мечтой, разумом и чувством.

Когда–то в предисловии к первой книжке Н. Ушакова «Весна Республики» Николай Асеев хорошо сказал, что стихи Ушакова — движение живой и поющей, победоносной и торжествующей человеческой мысли.

Мир незакончени неточен —поставь его на пьедестали надавай ему пощечин,чтоб он из глинымыслью стал.

Емкость образов, афористичность, любовь к чеканным, звонким рифмам и ударным концовкам — вот, по мнению автора книги, основные особенности поэзии Н. Ушакова. Недаром еще в начале пути, назвав себя «писателем терпеливым», поэт восклицал: «Чем продолжительней молчанье, тем удивительнее речь». Эту истину неплохо усвоить бы иным нетерпеливым молодым поэтам.

Не замалчивая отдельные недостатки стихов зрелого поэта, который своими злейшими врагами объявил красивость, банальность, абстрактность, Телъпугов справедливо критикует лирическую повесть «В Царицын, в Царицын!» и стихотворение «Четверка», написанные ниже возможностей Н. Ушакова. Но не эти вещи определяют творческое лицо поэта, находящегося сейчас в расцвете сил. Для новых тем он ищет свежие образы. Виктор Тельпугов как бы заново открыл хорошо известного нам поэта.

Интересна дальнейшая судьба самого критика. В юности он писал стихи, и вот лет двенадцать назад мы стали встречать тельпуговские рассказы, очень похожие на стихотворения в прозе. Написаны они были с той же взыскательностью, с какой была им создана книга о Николае Ушакове. Мне кажется, что анализ творчества одного из интереснейших и требовательнейших к себе наших лириков дал такой неожиданный результат. Во всяком случае, Тельпугов прошел замечательную школу.

Помнится, он попросил меня написать стихи для его «Солдатской ложки», якобы сочиненные; героем рассказа. Кстати, этот герой был моим тезкой и однофамильцем. Когда рассказ Виктора Тельпугова был напечатай в «Известиях», к нам подошел профессор Валерий Друзин:

— Что же вы молчали? Оказывается, вы вместе воевали? Однополчане?

Виктор Петрович сказал профессору что–то о типизации в действии. А потом выяснилось, что мы и в самом деле служили в одном роде войск: были воздушными десантниками, о нелегких путях которых нам обоим предстояло рассказать.

Конечно, у Виктора Тельпугова, как у любого писателя, есть более удачные вещи и есть менее удачные. Есть новеллы–зарисовки и есть новеллы с большими обобщениями. В лучших тельпуговских рассказах проявилось то качество, которому он упорно учился у Николая Ушакова, — взыскательность. О чем бы новеллист ни писал — о современной Москве или Бородинском поле, о молодых целинниках или героях Отечественной войны, — он старается создать живые, яркие и лаконичные образы. Вот письмо Тельиугову старейшины литературного цеха Константина Федина: «Поздравляю Вас с книгой, отлично названной по рассказу, прелестно написанному, — «Азбука Морзе». Высоко оценил поэтичность лучших тельпуговских новелл и друг Аркадия Гайдара, мастер лирической прозы Рувим Фраерман, чьей повестью «Дикая собака Динго» мы зачитывались в юности.

Рассказы Виктора Тельпугова часто встречаются на страницах газет и журналов, звучат по радио и со сцены.

— Особенно мне дорого мнение моих однополчан и однокурсников. Среди них был и Алеша Недогонов, который никогда не узнает, что я стал новеллистом, и Саша Макаров, сказавший о моих поисках доброе слово в «Известиях», — делится со мной Виктор Петрович.

Я беру с полки огоньковскую книжку Алексея Недогонова «Флаг над сельсоветом», читаю надпись: «Милому давнему другу Витьке Тельпугову в знак самой правильной дружбы…» Шутливый тон, глубокий смысл. Да, дружба должна быть и правильной.

На столе у хозяина кабинета лежат книги о Швейцарии, даже карта этой далекой горной страны. Зачем? Ровесник Октября, автор многих новелл о Ленине решил написать цикл новелл о Владимире Ильиче в Швейцарии. Таков долг коммуниста и бойца.

РОЖДЕНИЕ ГЕРОИКИ

Сергей Борзенко и Семен Борзунов, украинец и русский, в годы войны они служили в редакции газеты «За честь Родины». Не забуду, как на исхудалом лице больного Борзенко появлялась добрая улыбка, когда он мне рассказывал о своем фронтовом товарище.

— Я видел его в боях под Житомиром, Львовом… Под огнем он форсировал Вислу, Одер, Нейсе, участвовал в битве за Берлин, освобождал Прагу. В какие бы переплеты ни попадал — всегда владел собой, частенько шутил. И под бомбежкой перо его не дрожало. До сих пор помню великолепную серию очерков Борзунова, написанных в рейде с танкистами генерала Рыбалко. Они не только украсили нашу газету, но и послужили заманчивым материалом для спецкоров центральных газет. Леонид Леонов, автор одной из лучших повестей о войне — «Взятие Великошумска», тепло отзывался о творчестве Семена Борзунова. Впрочем, более подробно обо всем этом я написал в предисловии к борзуновской книге «Ради нескольких строчек». Слышал? Семену за нее присуждена премия имени Дмитрия Фурманова…

Я не только слышал об этом, но и читал книгу Семена Борзунова «Ради нескольких строчек», книгу волнующую, патриотическую. В маленькой повести о большом подвиге «С пером и автоматом» автор рассказывает о замечательной жизни своего боевого друга Героя Советского Союза Якова Чапичева, поэта и журналиста. В начале Отечественной войны Яков Чапичев сражался на Волховском фронте, а погиб в дальнем Бреслау. Гитлеровцы укрепили квартал, как крепость. Наши солдаты не могли никак его взять.