Северная звезда - Татьяна Недозор

Мария не обратила на это никакого внимания:

– Ты сейчас не в том положении, Дмитрий, чтобы… Ты лежишь в собственном дерьме и гниешь заживо.

Одинцов заворочался в тряпье и застонал. Его жена всхлипнула:

– Милый, ты ведь умрешь. Как ты этого не понимаешь?

– Ну и умру. А может, не умру! – с философским апломбом ответил Одинцов.

– Умрешь. Если останешься один в этой отвратительной грязной лачуге, то умрешь. Тебе нужна… нужно…

– Отрезать ногу? Женушка, это не я сошел с ума, а ты! – Его голос был полон злобной насмешки. – Как… как я смогу искать золото без ноги? Как, ответь мне!

– Я не знаю, Дмитрий. Но если ты останешься тут, ты уже никогда в жизни не сможешь ничего. Ни искать золото, ни даже дышать, потому что умрешь.

В хижине надолго воцарилась тишина.

– Умру… Боже мой, умру!

Мария услышала сначала робкое всхлипывание, которое через секунду превратилось в громкие, безутешные рыдания.

– Машенька! Боже мой! Что же мне делать? Я не знаю. У меня никого нет, кроме тебя! Я… я так виноват перед тобой. Прости меня за все. Я не хотел… А теперь уходи или я не отвечаю за себя!

– Маша, ты сошла с ума, неужели ты и вправду решилась на такое!!!

Николай был вне себя, Мария никогда не видела его таким по отношению к себе.

– Да, решилась. Я долго думала и пришла к выводу, что ничего другого не остается.

– Нет. Не может быть! Ты соображаешь, что говоришь? Как же можно ставить на себе крест?! Выбрасывать себя на помойку, как ненужную ветошь! Этот человек не стоит тебя! Он не заслуживает…

– Дмитрий не заслуживает прежде всего того, что с ним случилось. Он мой муж и…

– Ради бога, Маша…

Устюжанин снова принялся убеждать ее, но Марья Михайловна упрямо пропускала его слова мимо ушей. Если она будет его слушать, то даст слабину, испугается, и у нее не останется выхода, кроме как броситься в его объятия и умолять увезти отсюда.

Дмитрий перенес две операции, которые провел Колетти при содействии местного плотника, который в бытность солдатом американской армии служил при госпитале. В качестве анестезии применялся джин с толикой опиумной настойки, ибо весь запас эфира у медика украли месяц назад, видать, чтобы вынюхать в тайных притонах.

При этом, как Колетти сказал Марии, ее супруг на удивление стойко перенес эту процедуру. Дмитрий лишился правой стопы целиком, четырех пальцев на левой, всех пальцев на правой руке и одного уха – полуоторванное в драке, оно стало гнить. Врач оставит больного у себя на несколько дней, чтобы окончательно убедиться, что опасность миновала. Итальянец согласился смотреть за ним, сколько будет нужно.

– Маша, послушай!

Голос Николая вернул ее к действительности. Она почувствовала, что он обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Пожалуйста, отпусти меня.

– Не раньше, чем ты выслушаешь меня. Хорошо, допустим, что этот человек – твой муж. Не знаю, как с этим в России, но сейчас ты на Аляске, и тут свои законы. И согласно им он сам освободил тебя от всех обязательств по отношению к себе! Он предал тебя, разве ты забыла? Он оставил тебя в поисках золота. Скажем прямо: золото ему важнее тебя. Он выгнал тебя… Ему наплевать на тебя…

Купеческая дочь отвечала тихим, бесцветным голосом:

– Да, все верно. Но ведь ты сам привез меня сюда. Ты говорил, что мы должны ему помочь.

– Да, говорил. Он человек, и мы не вправе были обрекать его на смерть в беспомощном одиночестве. Но теперь мы выполнили свой долг и его жизнь вне опасности. Я куплю ему билет на пароход и отвезу в Дайю. Оттуда он доберется до Фриско, где есть русский консул. Что еще ты хочешь для него сделать?!

Николай тряс Марию за плечи, ее голова моталась из стороны в сторону. Если бы только она могла припасть к груди Николая и сказать, что любит его, что ненавидит Дмитрия и этот чертов Сэркл и проклятую Аляску!

Вместо этого она произнесла холодным, ровным голосом:

– Я хочу выполнить свой долг по отношению к нему. Если бы с ним все было в порядке, тогда другое дело. Но это не так. Он…

Блондин пришел в бешенство, его голубые глаза сверкали.

– Ты просто любишь этого ублюдка, своего Дмитрия, а не меня!

– Нет! Это неправда! Ник, ты не понимаешь. Я нужна ему.

– Ты нужна мне! Я люблю тебя, Мария. Как ты не можешь понять этого своей бестолковой головой?!

Он с силой притянул ее к себе и впился зло и яростно в ее нежный рот. Девушка задыхалась и пыталась вырваться, наконец, ей это удалось.

– Николай, я должна. Ведь он беспомощный, как младенец. Он даже одеться сам не может. У него нет никого, кто мог бы заботиться о нем. На всем белом свете у него есть только я. И он… он любит меня… по-своему. Я уверена в этом. Иначе он не стал бы так ревновать меня к тебе.

– Он просто кретин…

Слова Николая вызвали у нее яростное ожесточение.

– Он мой муж. Хорош он или плох – это так. Я обвенчана с ним перед Богом и людьми и не могу бросить его на произвол судьбы. «В горе и радости, в здоровье и болезни…» Я говорила эти слова, и это не просто так – для меня…

На ее глазах выступили слезы, и сквозь влажный туман она видела, как любимый отошел к окну и задумчиво смотрел на улицу. Наконец, он нарушил молчание:

– Я мог бы просить тебя остаться со мной. Но я не стану этого делать. Я никогда не унижался и не просил милостыню, это не по мне. Если ты любишь меня, то останешься, если нет – значит, нет.

Наступила пауза.

– Я так понимаю, что ты сделала выбор. Что ж, хорошо. Желаю тебе и твоему мужу счастья. Что касается меня, то я не останусь любоваться вашей… пасторалью. Я уезжаю.

– Куда… куда ты уезжаешь?

Мария шагнула было к нему, но, сделав над собой усилие, остановилась. Ей хотелось броситься ему на шею, но Николай обернулся и свысока посмотрел на нее:

– Какое тебе дело, куда я еду?

– Я тебя люблю! Или ты забыл?

Презрительная улыбка была ей ответом.

– Да пошел ты к черту! – выкрикнула Маша.

– Тогда…

Он круто повернулся, затем сунул руку за пазуху и достал увесистый кожаный кисет.

– Вот! – швырнул он кошель под ноги девушке. – Возьми. Пригодится. Бери, бери, дорогуша! Тебе могут понадобиться деньги.

Она в недоумении смотрела на мешочек.

– Я не могу их взять.

– Ты не можешь взять у меня золото?! Как же ты собираешься жить здесь и выхаживать своего мужа без денег, а? Будешь торговать своим прекрасным телом? Неужели ты действительно такая наивная, что думаешь везти своего муженька до самой твоей России бесплатно? Возьми их, черт побери! Можешь считать… – Он криво ухмыльнулся. – Можешь считать, что ты их заработала, Мэри.