Отрави меня собой (СИ) - Звонарь-Елисеева Екатерина

Таких ярких, одновременно острых и сладких ощущений Лавр еще и с кем не испытывал. Может, виной тому было ее немного неопытное поведение и смущение на любую его откровенную ласку, но как бы там ни было, девушка отзывалась на каждое его прикосновение, доверялась ему, открывалась и отдавалась без остатка. И как мало, в сущности, она знала о любви. Ну, ничего у него вагон времени, ни крупицы коего он тратить впустую не собирался. Вспомнив, как жарко здесь было ночью, он едва сдержал вздох. Возбуждение снова проснулось в нем, и он продолжал желать Ольгу также сильно, как в тот вечер, когда сорвал с губ непримиримой отравы первый поцелуй.

И чтобы мысли не расходились с делом, его рука начала осторожное движение вдоль спины Оли, огладила упругую попку и скользнула на живот. От неожиданности она дернулась, но очутившись в железных объятиях, приподнялась и резко вдохнула.

— Тёма! — на большее ее не хватило — дрожь предвкушения пробежала по ее телу, когда она уже лежала на лопатках и часто дышала, подставляя губам Лавра шею и впиваясь пальцами в его мощные плечи. Ее очередная попытка возразить была подавлена горячим поцелуем, в котором губы Артёма ненасытно сминали ее губы, властвуя над ними в полную силу.

С трудом оторвавшись от нее, Артём нежно поглаживал большим пальцем ее щеки и долго смотрел прямо в глаза. Слова, слетевшие с его губ, вызвали у девушки улыбку.

— Если бы ты знала, как долго я мечтал об этом моменте. Сколько раз представлял себе, как ты станешь моей. Только моей, Оля. И чего мне стоило себя сдерживать. Я тебя никому не отдам, слышишь?

Она кивнула и прижалась щекой к его щеке. Он расслабился и, не заметив озорного блеска в ее глазах, позволил ей перевернуть себя на спину. Оля порывисто прижалась губами к его губам, шлепнула по ползущей вдоль бедра ладони и со смехом сказала:

— Как пожелаешь, Лавров. А я — в душ!

— Я тебя и там найду, Медведева, — он опешил скорости, с которой она выскользнула из его рук. Вот ведь! Отвлекла его коварным поцелуем и соскочила с кровати. Нисколько не стесняясь своей наготы, она пошлепала в ванную, слегка виляя бедрами. Артём опрокинулся на спину и уставился в потолок. Он даст своей личной отраве пару минут прийти в себя, потому как в нем снова всколыхнулся азарт.

Оля не обратила внимания на его реплику. В ванной ее взгляд остановился на собственном отражении в зеркале — губы распухли, глаза лихорадочно сверкали, следы от страстных жгучих поцелуев по всему телу, кое-где виднелись легкие укусы. Какой-то голодный хищник ей попался! Но она, кажется, всем довольна, и не чувствовала ни капли сомнения, ни грамма сожаления. И даже сейчас при воспоминании о ласковых руках Артёма всё внутри Оли дрожало, кровь закипала. На миг она сжала бедра, ощущая, как быстро разгорается между ними опасное пламя.

Девушка задумчиво вошла в кабину и включила воду. Постояла пару минут, подняв лицо к теплым струям, а после потянулась за гелем для душа. В ту же секунду ее запястье было перехвачено крепкой мужской ладонью, и тихий бархатистый смех разлил в венах приятное томление.

— Говорил же — найду.

Оля взвизгнула от восторга, когда ее спина оказалась прижатой к прохладному кафелю. Жар с сумасшедшей скоростью наполнил каждую клеточку ее тела, желание с новой силой заставило содрогнуться низ живота. Оля даже не заметила, как Лавров одновременно накрыл своими жадными губами ее рот, протолкнул язык внутрь, а коварные пальцы проникли между ног, где все сразу отозвалось горячей пульсацией. Оля мысленно застонала — ей даже не дали перевести дыхание.

Артём слегка опрокинул ее назад и припал к ее груди. Руки и губы блуждали по желанному телу, возбуждая отзывчивые вершинки груди; Артём то втягивал соски в рот, то прикусывал, то дул на них. Горячие ладошки Оли скользили по его шее, плечам, пальцы впивались в кожу от каждой острой и сладкой ласки, с губ срывались гортанные стоны. И шёпот. Она постоянно шептала его имя с такой любовью, что ему становилось не по себе. Оторвавшись от груди, он вернулся к ее губам, ладонями скользнув вдоль спины на ягодицы. Приподняв девушку над полом, он прохрипел ей в лицо:

— Я люблю тебя, Оля.

Она обхватила руками его шею, ногами его талию, прижалась грудью с возбужденными твердыми сосками к его груди и впилась в его губы таким поцелуем, что Артёму почудилось, будто кровь его превратилась в кипящую лаву. Воздух накалился, превратившись в тяжелую искрящую желанием субстанцию. Лавр безжалостно вжал тело Оли в стену, чувствуя, как их обоих затягивает в тот водоворот страсти, нежности и любви, из оков коего судя по всему им так не хотелось выбираться…

Пребывая в дурманящем тумане, они наскоро приняли душ. И пока Артем, бережно укутав Олю в огромное полотенце, пытался промокнуть свободным кончиком капельки воды с ее кожи, она не желала оставлять в покое его губы, будто они были единственным источником жизни для нее. Мысленно плюнув, Артём бросил неблагодарное занятие вместе с полотенцем, подхватил довольно улыбающуюся отраву на руки и отнес в кровать. Они не могли оторваться друг от друга и еще долго целовались, превращая два дыхания в одно, пока Оля вконец не разомлела и заснула у него на груди. При этом рукой обняла его талию и по-хозяйски перекинула свою ногу через него. Собственно, он был и не против. Сам того не заметил, как провалился в сон с глупой улыбкой во весь рот.

Проснулся почему-то один. Сначала нахмурился, недовольно выдохнул и сел на кровати. Не так он мечтал просыпаться. Хотел, чтобы рядом была Оля. Неужели сбежала? Но услышав ненавязчивое мурлыканье какой-то веселой песенки, что напевала девушка из кухни, рассеянно улыбнулся. Запустил пятерню в волосы и, взъерошив их, оглядел свою спальню, превратившуюся в эпицентр стихийного бедствия. Да и плевать! Его здесь интересовал только один объект — объект, ретировавшийся из его объятий и хозяйничающий в другом помещении, из которого доносились ароматы, наполнившие его рот слюной.

Артём бросил взгляд на часы — одиннадцать часов. Быстро встал, накинул боксеры и джинсы. Босиком прошлепал на кухню, прислонился плечом к стене и замер. Оля, — такая же босая — облаченная в его рубашку с закатанными рукавами и наскоро заплетенной свободной косой, вызвала в его сердце чувство умиления и трепета. Неужели эта девушка, порхающая по его кухне, деловито раскладывающая аппетитный омлет по тарелкам и разливающая по чашкам кофе, принадлежит отныне и навсегда ему одному? Да, возликовал он, принадлежит. А он — ей. Вероятно, с самого первого дня, когда глаза их схлестнулись в молчаливой схватке. Но такого больше не будет. Наверное.

Оля на миг застыла, будто почувствовала его присутствие. Обернулась и подарила самую невероятную улыбку на свете.

— Проснулся? Доброе утро, Тёма. А я уже хотела идти тебя будить. Завтрак готов, присаживайся.

Он оторвался от стены и лениво прошел к столу. Уселся и наблюдал за последними манипуляциями Ольги.

— Конечно, хотелось бы кое-чего другого, — начал было Артём, но Оля мотнула головой, прекрасно понимая намек.

— Но именно завтрак ты и получишь. Ведь сам хотел, чтобы разбудила тебя своим кофе. Или уже нет? — она озадаченно приподняла бровку, а в глазах заплясали озорные бесенята.

Он резко втянул воздух в легкие, ухватил ее запястье и дернул на себя. Хм, всё, чего бы ему хотелось, он реализует позже. А сейчас Оля уже сидела на его коленях, в кольце его рук и не вырывалась. Все так, как и должно быть, подумал Артём. Оля же лукаво поглядывала на него, а потом открыто улыбнулась и потянулась за поцелуем. Ну разве можно отказать этой отраве?!

Воспользовавшись его мимолётной слабостью, она попыталась соскочить с его колен, но досадливо зашипела. Артём был начеку и удержал ее в кольце своих рук.

— Я люблю тебя, Лавров! — выдохнула она. — Но ты ведь понимаешь, что мне домой нужно.

— Даже не мечтай, Оля. Я не отпущу тебя из своей постели в ближайшие сутки, милая. Особенно после твоего признания. И всего того, что ты тут вытворяла со мной, — коварно улыбнулся он, демонстрируя следы, которые она оставила ему под ключицей и на шее.