Петр Смородин - Владимир Архангельский

Разумеется, масштабы были не теперешние. И Петр с гордостью говорил, что мощность турбин, которые выпустила Выборгская сторона в первой пятилетке, равна мощности двадцати шести Волховских гидростанций. Эти полтора миллиона киловатт составляют одну четвертую мощности теперешней Красноярской ГЭС. Да и потребление электрической энергии в самом Ленинграде возросло в сотни раз. Тогда это была очень весомая цифра.

На крупнейших предприятиях мало было хорошо подготовленных специалистов. Редко какой директор обладал дипломом инженера, а начальники цехов, мастера — почти сплошь практики. И все они брали жизненным опытом, революционным чутьем, неуемной энергией и умением опираться на массу рабочих.

Райком был очень занят делами промышленности, был как бы линзой, в которой преломлялись крупицы опыта передовых предприятий и становились достоянием всех. И коммунисты нередко удивлялись, как хватало Смородина, чтобы во все вникать — деловито, конкретно, до самых мелочей.

Конечно, один бы он не сдюжил. Были у него толковые помощники: в райкоме — Г. Иванов и III. Гайцхоки, А. Никитин, А. Сальковский, В. Егоров, М. Капорова, И. Гордон; в райисполкоме — И. Баранов, в райкоме комсомола — А. Врублевский.

Он и подбирал этих товарищей, и учил их, и подправлял. И особенно указывал им, что всякие местнические настроения директоров заводов и фабрик несовместимы с интересами партии и государства.

— Понимаю, далеко не все заказы выгодны, — говорил он. — И кой-кому это обременительно. Так что же, будем держать промышленность страны на голодном пайке?

Возмущала его и такая «хитрость» некоторых директоров: двойное планирование. Они давали цехам и участкам увеличенные планы, чтобы легче было выполнить план всего предприятия.

— Должен предупредить — поймаем! — говорил он таким «дельцам». — Поймаем обязательно! Уж тогда не взыщите: не только ощиплем, но и обдерем!..

Вообще, он не переносил пустозвонства, бахвальства, обмана, показной шумихи.

Так было с подпиской на государственный заем. Нашлись такие, которые провели подписку до того, как было опубликовано постановление Совнаркома о займе. Секретари парткомов заводов имени Свердлова, «Светлана» и фабрики «Красная нить» получили партийные взыскания за досрочную подписку…

Выборгская сторона сегодня — уникальный комплекс предприятий, которые занимают видное место не только в Ленинграде, но и во всей стране. Во времена же Петра Смородина относительное значение промышленности района было еще выше. Ведь тогда выборжцы выполняли немалую часть работы, которая позднее отошла к Магнитке, Кузнецкому комбинату, Уралмашу, новым тракторным заводам и другим крупным очагам советской индустрии.

Поэтому трудностей было много: технических, технологических, снабженческих. И планирование производилось несовершенно. Райкому партии каждый день приходилось включаться в производственные процессы предприятий, участков, цехов, а иной раз — и отдельных заказов. Петру помогал продуманный им стиль работы: до того, как появиться в райкоме, он бывал с утра на стройках, в цехах. И не любил, чтобы с ним ездили или ходили местные руководители. Душевный разговор с рабочими раскрывал перед ним картину лучше, чем кабинетный разговор с директором.

И уж Смородин никак не мог заплутаться на любой огромной территории завода или фабрики в своем районе. А подобные случаи бывали. Об одном из них рассказывал Киров на собрании партийного актива в Таврическом дворце, да так образно, что стены сотрясались от хохота. Журналист Семен Полесьев напомнил об этом в сборнике «Наш Мироныч».

«Сергей Миронович говорил на весьма серьезную тему — о деловитости, о конкретности руководства. Назвав директора одной из текстильных фабрик, Киров сказал, что и этот директор, конечно, не раз голосовал за «конкретное руководство». Но вот что с ним случилось недавно. Приехал на эту фабрику товарищ из вышестоящей инстанции. Директор повел его по цехам и запутался, обратно вывести не может, потому что не знает территорию своей фабрики, отсиживаясь в кабинете. Вот вам и «конкретное руководство»!»

Петр Иванович неоднократно напоминал об этом случае инструкторам райкома:

— Идите по заводу с раскрытыми глазами и все берите на заметку, чтоб подхватить лучший опыт, рассказать о нем в районе и осудить недостатки, которые мешают делу. Наши зримые ориентиры: передовой цех предприятия, образцовая чистота и хорошее освещение у рабочего места, бесперебойная подача инструмента, образцовая техника безопасности. Но никогда не забывайте, что есть и другие памятные места: кучи мусора, как при погроме, груды металла, ржавеющего под открытым небом, плохой обед в столовой, клопы в рабочем общежитии. Никогда не затеряетесь в цехе, если придете к людям с чистым сердцем, без равнодушия: научитесь у них новому и смело осудите то, что мешает работе!..

— Он все знает в районе! — не без гордости говорили рабочие о секретаре райкома. И они правильно понимали, что это был кировский стиль руководства.

Для секретаря райкома очень важной всегда оставалась и внутрипартийная работа: вопросы организационные, пропагандистские, агитационно-массовые, подбор и воспитание кадров, руководство профсоюзами и комсомолом.

Эти дела решались ежедневно не только в райкоме, а и на предприятиях. Вряд ли кто из секретарей так часто бывал на партийных собраниях заводов, цехов и групп. В цехах он не сидел почетным гостем и не заключал прений как лицо руководящее. Он задавал вопросы, бросал реплики, брал слово по ходу обсуждения и никогда не давил своим авторитетом: был товарищем среди равных себе. А на многолюдных заводских собраниях всегда старался быть незамеченным дольше: садился позади, слушал, запоминал. Конечно, его быстро водворяли в президиум.

Но ему очень нравилось, когда он мог спокойно посидеть «на задворках». И доставляло истинное удовольствие собирать у себя в кабинете низовой партийный актив. Долго он мог говорить с товарищами обо всем: как работают, что читают, где учатся, как вовлекают в общественную жизнь беспартийных; каковы их материальные и бытовые условия, как дела в семье.

Память работала прекрасно. Он помнил на заводах токарей, слесарей, шлифовщиков, печатников, красильщиков. Без бумажки он называл их фамилии, говорил об их нуждах и заботах.

Бывало следствием разговора с людьми всякое. Как-то пришла работница с жалобой на мужа: пьет, получку домой не носит, а коммунист. Петр в тот же день поехал на завод, нашел выпивоху, увез его после работы с собой, возил его, возил и что-то сказал такое, что перестал человек пить. И жена его потом разводила руками от удивления: