Тринадцатый знак - Анатолий Манаков

Конечно, увлекает соблазн отнестись к постмодернизму, как к идеологии политической и экономической экспансии капитализма с его обществом массового по-требления и потребностями постоянных изменений стиля, где даже образ жизни служит товаром для продажи. Однако можно усмотреть в этом пробивающем себе дорогу феномене и недуховное выражение состояния формирующегося нового мирового класса потребителей, связанных между собой электронными средствами коммуникации и передвижения в условиях все более разбухающего от товаров мирового рынка. Для такого нового типа потребителя реальный смысл имеет только время, но не пространство; национальные традиции и культура будут и дальше уступать место рынку, где все можно купить и считать сентиментальной блажью разговоры о каких-то непреложных жизненных цен-ностях.

Если квантовая механика лишила определенность и последовательность своих оснований, то постмодернизм доводит до экзальтации непоследовательность, терпимость к несоотносимости и несоизмеримости. По сути им экстраполируется развивающаяся эклектическая логика культуры, зародившаяся в Соединенных Штатах, где противопоставление и единство всегда были ядром многонационального духовного наследия.

В постмодернистском видении, политика должна строиться с учетом прежде всего заботы об экологии и необходимости избавить человечество от угрозы ядерной войны, исходить из плюрализма интересов и негосподства одних социальных групп над другими, защиты прав личности, из уважительного отношения к неопределенности, многозначности, правомочности различных и даже противоположных подходов...

После сдачи марксистами своих позиций свобода, справедливость, прогресс будущих поколений будут все так же чреваты трагическими конфликтами; степень же свободы, какой пользуются каждый человек и народ в целом, - по-прежнему соотносится с равенством возможностей, справедливостью, безопасностью и общест-венным порядком. Свобода не станет менее ограниченной, и придется компенсировать, дополнять, примерять, устанавливать разумный баланс интересов.

Другими словами, нет полного, окончательного ответа на многие вопросы, нет критерия объективного на ве-ки вечные и не будет никогда. Утопии могут утешать, но плюрализм ближе к истине, ибо признает многообразие целей, часто противостоящих друг другу. В конечном итоге, что отличает цивилизованного человека от варвара? Думаю, понимание относительной ценности своих убеждений и умение отстаивать их.

Из "холодной войны" в "горячий рынок"

Для серьезного предвидения будущего надо как минимум сознавать, что люди причастны к деланию истории в той же степени, в какой причастна она, творя их.

Говорят, сила японцев - в упорном трудолюбии, немцев - в дисциплинированности. У народов, достигших в процессе исторического развития расцвета экономики и культуры, несомненно есть воля. Решимость в достижении цели, конечно, может объяснить многое, но вряд ли предвосхитить результаты. Есть не законы, а закономерности тенденций, приводящие подчас к совершенно неожиданным результатам.

К концу XX века по-прежнему будут существовать и две противоборствующие тенденции - стремление к вой-нам и предотвращение их. Обе останутся, даже если у одной, как может показаться, станет меньше шансов на существование и свобода выбора между ними сохранится, но при условии, что праву каждого народа строить жизнь по своему усмотрению не будут угрожать извне, а главенствующими окажутся принципы коллективной безопасности и совместного решения международных проблем во все более целостном, взаимозависимом мире. В противном случае нам ничего другого не дано, как только ждать появления высших, более разумных существ с их НЛО, которые прилетят и объяснят нам пути достижения мира и согласия.

Понятие "гражданин планеты" приобретет более ощу-тимое содержание, ибо тенденция от разъединения к интеграции государств будет склоняться в сторону по-следней. Понятие "нация" в его нынешнем виде начнет отмирать, чтобы, очевидно, совсем исчезнуть где-то в первой половине следующего столетия. Будущее межгосударственных отношений пойдет по пути коммерциализации мировой политики, борьбу за главенство идей будут вытеснять экономический расчет и решение проблем удовлетворения потребительских нужд вкупе с сохранением окружающей среды. Явственнее станут вы- рисовываться и контуры верховной власти, не ограниченной национальными рамками. Наирациональнейшим механизмом для демократического правления будет не всемогущее централизованное государство, а федерация, союз независимых государств. Выдержит ли такая форма испытание на выживаемость, станет ясно уже в ближайшие годы.

Правые политические силы не отрешатся от борьбы с докучающими им идеологиями, при столкновении с левыми в целях дискредитации предпочтут навешивание ярлыков. Но сами идеологии увы не исчезнут, хотя и приобретут иное качество, ибо нельзя жить без всякого понимания окружающего мира, систем ценностей и видения хотя бы в общих чертах будущего общества. Не выдержат прессинга времени разве только "закрытые" идеологии, взявшие на себя непомерно тяжелое бремя носителей истины в последней инстанции. Столкновение идей будет по-прежнему сопровождать политику и никакими претенциозными заявлениями о "кончине идеологии" не помешать созданию идейно-политических альтернатив. Сохранится и различие между убеждениями и догмами, наряду с вековечными спорами, чьи взгляды ближе к действительности, более восприимчивы к другим мнениям и готовы к собственным изменениям под давлением реальности.

Будет ли совместима нравственность с государственным бытием? По разным причинам склоняюсь к мысли о том, что положительный ответ напоминал бы утопию: вопреки реальности, в массе своей мы хотим верить намерениям государственных деятелей показать нам дорогу в лучшее будущее, ради которого можно и нужно жертвовать некоторыми личными интересами и выгодами. В истории цивилизации произойдет поистине геологический переворот, если потребность в здравом смысле станет определяющей и в государственном бытие. Пока же все развивается по канонам "вечного боя" и проповедуемого с алтаря смирения.

У чумы XX века - СПИДа - останется и свой аналог в политике лицемерие. Его проклятие словно ниспослано на правительства, дипломатию, политологию, средства массовой информации, на философов, ученых писателей (за редким исключением, чтобы подтвердить правило). Обе болезни заразны, и неизвестно еще, какую легче вылечить. Но есть между ними и одно существенное различие: больные СПИДом ждут собственной смерти, а лицемеры безудержно рвутся к власти, закрепляясь на ее пирамиде. Международное же лицемерие, как более продвинутая его форма, будет менять лишь свой стиль. Ноосфера Земли уже перенасыщена лицемерием и красиво прикрытым согласием с ним. Интересно, где окажется тот критический уровень, после которого количество переходит в качество?

Позволяя увеличивать производство вещей, технический прогресс будет и дальше все сильнее довлеть на личность и общество, заставляя людей посвящать свое время сравнению цен на товары первой и не первой необходимости, дабы не продешевить. Города превратятся в еще более невыносимые душегубки с воздухом, отравленным производством все возрастающего количества вещей. Информационный вал будет расти вместе с постоянным ожиданием тревог дня завтрашнего. Все словно запрограммировано без нашей воли - не дать нам времени задуматься о душе.

История, как и время, неостановима, может лишь приостановиться развитие наших представлений о ней из-за новых, непривычных реальностей. История напоминает книгу, дописать которую никто не в силах, каким бы светочем человечества ни был автор, пусть даже новым Иисусом Христом. Построенные на полном подчинении личности государству системы распадались сами собой. А что впереди у безбрежного господства частного предпринимательства? При всех свободах в странах, которые сегодня называются "цивилизованными", процветают и еще будут неизвестно сколько времени процветать безработица, наркомания, неравенство экономических возможностей, ксенофобия, расизм, коррупция, насилие...

Смертельная схватка может начаться и без участия армий: уже ведутся войны невоенными средствами на мировом рынке, где сколачиваются торгово-экономические блоки, вынашиваются классические планы проникновения и захвата чужих ресурсов. И все это под аккомпанемент региональных вооруженных конфликтов в угаре национализма, расизма и религиозного фундаментализма.

История лжи и лицемерия не топчется на месте, живучесть идеологий будет поколеблена незначительно, просто история войдет в новую фазу все большей взаимозависимости друг от друга отдельных стран и народов. Правда, при этом груз взаимозависимости переложится на плечи наций совсем не одинаково. На одних рынках будет изобилие, на других - нехватка товаров, да и выкачивание сырья будет производиться главным образом из только еще развивающих свою рыночную экономику стран. Из таких неравновеликих экономик и будет формироваться экономика мировая, во главе которой еще проч-нее утвердятся США, Япония и Германия. Из эпохи "холодной войны" мы окунемся в эпоху "горячего рынка".