Возвращение Мориарти - Джон Гарднер

…Званый обед в пятницу, 27-го, с участием знаменитого иллюзиониста Доктора Ночь.

Обгоревший клочок? Ночь? Доктор Ночь?

Кроу еще раз пробежал глазами все объявление в разделе протокольных мероприятий двора. Сандринхем? Принц Уэльский? Возможно ли такое? Нет, не может быть. По крайней мере, маловероятно. А если да? Он никогда себе не простит. Доктор Ночь и принц Уэльский с супругой?

Инспектор вскочил, словно подброшенный пружиной.

— Господи! Мне надо бежать. Не знаю, когда вернусь, но ты не волнуйся. Кажется, я знаю, где скрывается Мориарти.

В кэбе, по пути в Скотланд-Ярд, Кроу попытался привести в порядок мечущиеся мысли. Действуя официально, согласно протоколу, вопрос не решишь — бюрократия шагу ступить не позволит. Все будут мяться, обсуждать, тянуть, и ни кто не будет знать, что делать. Ему ничего не остается, как только рискнуть, поставив на кон свою репутацию и, может быть, карьеру. В случае ошибки, он вызовет сильное неудовольствие Альберта Эдуарда, принца Уэльского. И тогда ему конец. Но если он прав…

Таннер был на месте.

— Собирайтесь, сержант. И поживее — нас ждет прогулка на поезде.

Таннер полез было с расспросами, но Кроу решительно пресек все поползновения любопытного сержанта. Все, что ему сейчас требовалось, это время отправления следующего поезда до Вулфертона или же до Кингс-Линн. Ближайший уходил в десять минут шестого, и они, если поспешить, еще мог ли к нему поспеть. Торопливо нацарапав текст телеграммы констеблю в Линне, он выдвинул ящик стола, взял лежавший там служебный револьвер с пятьюдесятью патронами, сунул оружие в карман инвернесса[72] — погода не обещала ничего хорошего — и торопливо спустился к выходу. Таннер дышал шефу в спину. Если повезет, прикидывал инспектор, то в Линне они будут к половине десятого, в Вулфертоне — без четверти десять, а в Сандринхеме — если констебль сделает все, как надо, — в начале одиннадцатого.

Знать бы еще, когда обедают их королевские высочества и на какое время назначено представление.

В половине десятого Харкнесс вышел из таверны, а еще через пять минут его лошадка бежала по дороге, раскисшей от зарядившего, похоже на всю ночь, дождя.

Тем временем Доктор Ночь и его ассистентка расставили столы и оборудование и удались в отведенные для них комнаты — переодеться к представлению. Мориарти прихватил с собой саквояж.

Мэри Макнил облачилась в костюм египетской принцессы, изготовленный таким образом, чтобы его можно было скрыть под пышным золотистым нарядом, выступать в котором ей предстояло в первом акте.

Мориарти, как того требовал протокол, надел фрак, привел себя в порядок и, постояв перед зеркалом, вернулся к саквояжу, из которого достал автоматический пистолет. Он вставил обойму, взвел курок, поставил оружие на предохранитель и спрятал его в один из многочисленных потайных карманов. Выйдя затем из комнаты, Профессор окликнул Мэри, и они вместе отправились перекусить. Встретивший их конюший сообщил, что их высочества и гости заканчивают обед. Дамы уже удалились, и принц пообещал, что мужчины не станут задерживаться за портвейном.

На часах было почти без четверти десять.

У въезда в резиденцию Харкнесса остановил привратник. На вопрос, что ему нужно, Харкнесс ответил, что служит у Доктора Ночь и везет необходимое для представления оборудование. Привратник принял такое объяснение, и экипаж беззвучно — скрип колес и стук копыт покрывал шум дождя — вкатился во двор. Кучер остановил кэб у стены, возле восточного окна танцевального зала, и поднял воротник.

Стрелки часов приближались к десяти.

Поезд опаздывал на добрых полчаса. Таннер заметно нервничал, демонстрируя удручающее неверие в логические построения шефа в частности и теорию дедукции в целом. По его мнению — коим он и поделился с инспектором, — найденный в камине обгоревший клочок никак нельзя считать надежной уликой. И по крайней мере, совершенно неубедительной, чтобы оправдать вторжение в резиденцию принца Уэльского, принимающего у себя важных особ.

Время уходило, и с каждой потерянной минутой Кроу все больше мрачнел и злился. В Кингс-Линне к ним присоединился местный инспектор, сообщивший в весьма резких выражениях, что полученные распоряжения выполнены, что в Вулфертоне их уже ожидает фургон с констеблями, но вот только он никак не может понять, из-за чего вся эта спешка и суета.

— Доверьтесь мне, — загадочно ответил Кроу, догадываясь, что ждет его, если выстроенная на шатком основании теория не подтвердится. — Всю ответственность я возьму на себя, — добавил он и взглянул на сержанта. — Это и к вам относится.

Принц с принцессой вошли в танцевальный зал, когда часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Мориарти наблюдал за ними не без тайного удовольствия. Невысокий, тучный принц пребывал в прекрасном расположении духа. Принцесса Александра выглядела, как всегда, чудесно, хотя и немного прихрамывала вследствие ревматизма — из-за дующих с Северного моря ветров в Сандринхеме постоянно было холодно и сыро. Присутствовали также проживавшие здесь молодые герцог и герцогиня Йоркские. Оглядывая гостей, Мориарти замечал знакомые лица, как мужчин, так и женщин, элегантных, увешенных драгоценностями, при виде которых у Мориарти разгорались глаза.

Наконец все расселись, и распорядитель вечера объявил:

— Ваши королевские высочества, милорды, леди и джентльмены. Сегодня вашему вниманию предлагается величайший иллюзионист нашего времени — Доктор Ночь!

Оркестр грянул вступление, и Мориарти, сунув руку в потайной карман, коснулся пальцами рукоятки пистолета. В следующее мгновение он расправил плечи и вышел на сцену под бурные аплодисменты.

Без четверти одиннадцать поезд еще стоял в десяти минутах от Вулфертона — следовать дальше не позволял дорожный сигнал.

Такого представления Доктор Ночь еще не давал. Поскольку обстановка предполагала некоторую камерность, он включил в программу несколько коротких номеров, которые никогда не показывал со сцены. К тому времени, когда появившаяся из египетского саркофага Мэри исполнила свой волнительный танец (у нее это получилось лучше, чем у Рози), публика уже задыхалась от восторга. Сам Мориарти ощущал небывалый подъем. Восхищение зрителей передавалось ему, вызывая прилив эмоций, наслаждаться которыми он решил до самого конца.

Доктор Ночь исполнил фокус с кольцами, позаимствовав печатку у самого принца.

Было десять минут двенадцатого.

В четверть двенадцатого поезд подошел наконец к станции Вулфертон. Детектив выскочил из вагона, не дожидаясь полной остановки, и, сопровождаемый Таннером и инспектором из Линна, помчался к дожидающемуся их транспорту. Задержавшись ровно настолько, чтобы отдать указания констеблям, он вскочил в экипаж и, перекрывая шум дождя, крикнул кучеру что-то вроде «гони во весь опор».

И вся кавалькада понеслась сквозь ночь безумным галопом.

Что представление доставляет присутствующим удовольствие, было ясно без слов: принцесса Александра запищала от восторга при виде голубей, а принц изумленно ахнул, увидев, как выбранные карты появляются на лучах серебряной звезды. Между тем представление достигло кульминационной точки — зрителей ожидало чудо левитации.

С величайшей осторожностью Мориарти ввел ассистентку в транс, музыка чуть дрогнула, когда он уложил ее на кушетку и принялся исполнять магические пассы. Неподвижное тело медленно поднялось в воздух…

Они уже повернули к главным воротам. Кроу привстал и, сжимая в правой руке револьвер, схватился левой за дверцу.

Храпящие кони, громыхающие колеса, раскачивающиеся экипаж и фургон — все эта шумная процессия остановилась вдруг, и Кроу соскочил на землю. Таннер не отставал от шефа ни на шаг. Констебли высыпали из фургона. Двое присоединились к Кроу, остальные рассредоточились, перекрывая возможные выходы.

Парящее тело почти опустилось на кушетку, когда Кроу ударил кулаком в переднюю дверь.

Доктор Ночь церемонно раскланялся перед восторженной аудиторией. За шумными аплодисментами звучал голос принца Уэльского — «Браво! Браво!»

Мориарти еще раз поклонился — глубоко, почтительно, смиренно — и, отыскав взглядом бородатое и улыбающееся лицо, отвел правую руку, сжал рукоятку пистолета и большим пальцем сдвинул «собачку» предохранителя. Выпрямившись, он вынул «борхардт», поднял руку и положил палец на спусковой крючок.

За дверями послышались громкие голоса. Мориарти замер в нерешительности. В следующее мгновение двери распахнулись.

Принц обернулся и привстал. По залу прокатилась приглушенная волна голосов. Мориарти еще немного поднял руку и прицелился, но взгляд сам собой метнулся к проходу, по которому, отодвинув в сторону лакеев, решительно шагали несколько мужчин. Шедший впереди, высокий, в промокшем инвернессе, крикнул: