Зумана - Е. Кочешкова

Она закрыла лицо руками. Боги, как же трудно было потом жить с этим всем… Учиться чувствовать, признавать за собой право на простое удовольствие от мужской ласки, которая всегда было чем-то ужасно запретным, постыдным. Первая брачная ночь запомнилась ей болью и страхом, да и последующие были не лучше. Сколько прошло времени, прежде чем появилась хоть какая-то гармония…

— Бедная маленькая волчица… — Кайза обнял ее еще крепче и, тихо смеясь, сказал: — Я знаю. Все это видно в тебе. Но… ты совсем, как твой шут… думаешь, что такие вещи даны раз и навсегда, что с ними надо жить до старости, — он отнял ее ладони от лица и крепко сжал, глядя прямо в глаза: — Элея… снежная ты принцесса… да в тебе столько огня и дикости, что на десятерых хватит и еще останется. Твои оковы давно потрескались и готовы рассыпаться от малого толчка. Только позволь это. Сама. Пожелай этого по-настоящему, без оглядки на твоих людей, на все законы и приличия. Отпусти себя на волю. И тогда ты увидишь, что все так просто… что есть только один верный путь.

Часть четвертая

Возвращение

1

— Плохо, малыш… совсем плохо, — Дейра вздохнул и помог Шуту подняться. — Опять боишься. Опять земли не чувствуешь.

Шут, сердито выпятив губу, стряхивал с ладоней налипшие хвоинки. Все-то он знал, все понимал, но… это ведь так трудно — удержаться на руках. Уж сколько раз пытался — а все без толку. Пока Дейра помогал, выходило замечательно, а как сам… Он второй день бился и никак не мог заставить свое тело стоять ровно, не заваливаясь.

А вокруг звенело лето… Жаркое, яркое… лето душистых трав, сверкающих речек, долгих пыльных дорог… И больше всего Шута пугала мысль, что эта новая жизнь отвергнет его за неумелость, что акробаты сочтут, будто приемыш никуда не годен, и вернут глупого в монастырь.

— Не бойся, — сказал Дейра, подталкивая Шута обратно к коврику. — Не бойся упасть. Прекрати вставать на руки. Начни просто падать, кувырком через голову. И тогда поймешь, что в этом нет ничего страшного. У тебя сзади будут ноги, на которые всегда можно опереться. Или, в крайнем случае, мягкая задница, на нее и вовсе не страшно брякнуться! — он весело ухмыльнулся. Но Шуту было не смешно. Он уже успел несколько раз ощутимо ушибиться и оттого совсем растерял весь свой первоначальный задор.

Ковыряя наполовину вышелушенный подсолнух, к ним приблизился Виртуоз. Как всегда хозяин показался Шуту таким большим, грозным… Он был коричневый от загара, в черных лохматых волосах блестели редкие бусины, куртка небрежно распахнута на голой груди. Хозяин постоял, поглядел на Шутовы потуги. Хмыкнул, сплевывая лузгу от семечки:

— Да парень, падать — это первое, чему ты должен научиться. В падении — весь фокус любого представления. Если Дейра станет просто ходить по канату, люди быстро решат, что дело его — пустяшное. Не-е-ет… Обязательно нужно упасть. Упасть красиво, так чтобы зрители поверили, будто ты сейчас разобьешься ко всем демонам! И в последний миг сделать что-нибудь эдакое. Вывернуться покрасивей. Дать им понять — мол, ты нарочно их пугал. Вот тогда твой труд оценят. Увидят, что ты и в самом деле рискуешь! — он отбросил подсолнух и подошел к Шуту. — Ну-ка давай! Пошел!

Шут, наверное, все-таки понял. Он снова упал, но на сей раз мягко, поскольку был к этому готов.

— Вот так, — удовлетворенно улыбнулся Виртуоз. — А теперь делай это до тех пор, пока не научишься падать как кошка. И руки! Руки прямей держи, тверже. Да не расставляй ты их так широко! Толку в этом нет. Пошел!

— Пошел! Нуу! — Шут услышал, как тонкий длинный бич со свистом рассек воздух. Возница был хмурым неопрятным мужиком в плаще, заляпанном дорожной грязью. Но в его большой крытой повозке оказалось достаточно тепло, чтобы добраться до главного тракта и найти экипаж получше.

Степных лошадей они отпустили. Всех, кроме смирного невзрачного Кайзиного конька, который теперь трусил на привязи за повозкой. «Они свободные, — напомнил Шуту Кайза. — Они должны вернуться домой».

«А когда же мы будем дома? — думал Шут, сидя у края заднего борта фургона и глядя, как убегает вдаль дорога. — Да и где он, мой дом?»

Миновало уже много часов с того момента, когда они пересекли широкую реку, отделявшую Тайкурдан от Закатного Края, и Шуту все еще не верилось, что он на родной земле, что по обе стороны от дороги — стройные леса. Столько дней вокруг не было ничего, кроме степи… Иной раз ему казалось, будто во всем мире не осталось ни высоких каменных замков, ни больших городов, ни морей, ни ветвистых дремучих чащ. Только посвист ветра в ковыле, тишина и бескрайнее небо… Только пыль из-под копыт диких лошадей да одинокий крик степного орла высоко над головой…

В небольшой деревушке на берегу они нашли этого мужика, который за несколько серебряных монет согласился отвезти путников до большого тракта. Там, по его словам, имелся постоялый двор и другие желающие подзаработать перевозкой. Только вот беда — денег у Шута почти не было… откуда бы им взяться? А пользоваться золотом Элеи он не желал, чем вызывал немалый гнев с ее стороны — принцесса не видела смысла пытаться заработать то, что и так отягощает ее мошну. Наверное, они опять бы поссорились, но Кайза все решил за Шута. Молча взял у Элеи ее кошель, отсчитал сколько просил возница и расплатился. Степного шамана никакие условности не обременяли… «Отдашь этот долг после», — сказал он сердитому Шуту и начал перекладывать свое добро с коня в повозку.

Дорога стелилась, таяла в клубах пыли из-под колес… Хирга от нечего делать научил Кайзу играть в карты и теперь пытался хоть раз обставить шамана. Они неплохо сдружились, эти двое. Оба смуглые, черноволосые, только у мальчишки глаза большие, как у всех жителей Суварта… Оруженосец, сам того не замечая, даже повадки шамана стал перенимать — то улыбнется с хитрым прищуром, то вдруг так загадочно хмыкнет.

Рядом с ними, свернувшись клубком на куче из походных мешков и одеял, спала Элея. Она подложила под щеку ладонь, а второй рукой до самого носа натянула Кайзину овчину. Тонкие брови жалобно подрагивали. Во сне наследница Брингалина так мало походила на строгую властительницу…

«Бедная…», — с грустью глядя на нее, подумал Шут. Длинный переход через степь вымотал принцессу до темных кругов под глазами. Но сами глаза… они как будто стали еще ярче. В них появилось нечто новое, чего прежде Шут не замечал.

Сам он не хотел ни играть, ни спать, ни даже разговаривать. Просто смотрел на дорогу, сидя у края фургона и свесив ноги вниз. Когда-то ему уже довелось проезжать здесь. С Виртуозом и его труппой… Нет, они тогда не пересекали реку и не ступали на землю тайкуров. Шутову хозяину зачем-то понадобилось наведаться в одну из приграничных деревушек. Может в ту самую, где нынче они нашли этого возницу, может, в соседнюю. Разве теперь вспомнить… столько лет прошло. Шут тогда был совсем маленьким, не минуло и пары месяцев с того дня, как его отдали бродячим артистам. К тому моменту он уже успел понять, что норов у хозяина не самый простой… но боги, как его восхищало все, что делал Виртуоз!