Правда выше солнца - Анатолий С. Герасименко

локтей в ширину, Кадмил вновь велел Акриону держаться крепче, и они медленно слетели вниз, в наос.

Внутри никого не было, все жрецы спали по своим кельям. На стенах горели факелы – скудно, давая больше копоти, чем света. Посреди храма грозно вздымалась каменная Артемида. Голова богини терялась в багровом сумраке, видны были только простёртые руки, которые будто бы тянулись к незваным гостям, желая схватить, задушить, раздавить. Грудь статуи усеивали круглые наросты – не то множественные сосцы, не то уродливые украшения.

Акрион огляделся.

– Меня в прошлый раз вели туда, – сказал он сдавленным шёпотом и показал вглубь наоса. – Там подземный ход.

– Эйя! – откликнулся Кадмил. – Указывай путь. Только голову получше замотай. Не ровен час, попадётся кто навстречу. Я-то невидимым стану, а ты…

– А я немым притворюсь, – хрипло сказал Акрион, пытаясь улыбнуться. Кадмил беззвучно хохотнул, и они, обойдя белую плиту алтаря, направились к двери, ведущей в подземный ход.

Им никто не встретился. Ни в узком коридоре, где стены блестели, отражая свет лампы, которую Кадмил вручил Акриону. Ни в тайном святилище, где журчание воды ломалось каменным бойким эхом, а чернокаменная статуя – малая копия той, большой, что стояла в наосе – глядела на пришельцев с бессильной злобой. Акрион долго ощупывал стену за спиной Артемиды, каждый миг безотчётно ожидая, что изваяние оживёт, повернётся и обрушит на него всю мощь божественного гнева. Наконец, нашарил тайный выступ, надавил, и каменная плита скользнула внутрь.

Пройти полстадия по тайному ходу. Найти рычаг на грубо обтёсанной базальтовой стене. Щелчок, скрежет, дуновение ветра.

Тайная келья Фимении. Запах благовоний не успел выветриться, и ещё пахнет жильём – ношеной одеждой, едой, дыханием. Пахнет сестрой.

– Вот, – сказал Акрион, ставя лампу на пол. – Это он. Аполлон Дельфиний.

Курос блеснул сапфировым оком, улыбнулся мудрыми, безразличными губами.

Кадмил оттеснил Акриона плечом, деловито ощупал бок изваяния. Постучал костяшками. Курос отозвался гулким тупым звуком.

– Хвала пневме, – сказал Кадмил непонятно и с облегчением. – Традиционная техника. Слоновая кость и золото на деревянной основе. Весит, должно быть, не больше трёх талантов. Вынесем.

Акрион оглянулся. Почему-то не хотелось покидать тесную келью. Хотелось, наоборот, сесть на топчан, разжечь курильницу, помолиться Фебу. Подумать, помедлить. Он нашарил за пазухой Око, стиснул в ладони. О, Аполлон всеблагой. Видишь: я вдали от дома, в логове врага. На сердце у меня – смятение и страх. О, дай мне сил, Аполлон, всего немного. Чтобы обрести покой. Чтобы снова знать, где добро, а где зло. Чтобы искупить то, что сделал. Дай сил, милосердный боже…

– Пошевеливайся, времени в обрез, – заворчал Кадмил, перекидывая сумку на бок и доставая моток прочной верёвки. – Обвязывай, да покрепче.

Верёвка скользила вокруг деревянного тулова, обложенного слоновой костью, петляла подмышками, собиралась змеиными кольцами на шее.

«Прости нас, Дельфиний, – мысленно попросил Акрион. – Неподходящим образом мы с тобой обращаемся. Но по-другому никак. Скоро вернешься домой, в Пирей. Люди обрадуются…»

Кадмил протиснулся к очагу. Вынул из сумки нечто маленькое, загадочное. Наклонился, втиснул в щель между камнями. Акрион хотел спросить: что там? Но не посмел.

«Деяния божественные вне разумения смертных, – подумал он. – Кадмил знает, что делает. Я и так слишком много донимаю его вопросами. И всё время пользуюсь его помощью. А сам-то для успеха ровно ничего не совершил. Оно понятно: Гермес – как и положено, хитроумный. Мудрый. Печётся обо мне. Настоящий друг… Если, конечно дозволено бога назвать другом. Но как-то это всё неправильно».

Он завязал последний узел. На конце верёвки была сделана петля – видно, Кадмил позаботился заранее.

«Я будто бы не хозяин своей судьбе».

– Ну что? – нетерпеливо спросил Кадмил. – Готово? Наклоняй, подхвачу.

Они несли драгоценный курос по тайному ходу. Несли мимо статуи Артемиды, и многогрудая богиня простирала длани, желая удержать тех, кто осквернил святилище, похитил драгоценность. Несли мимо звенящих вод бассейна, всё дальше и дальше, всё выше и выше. Несли в потёмках, потому что лампу пришлось погасить – не хватало рук держать её. Несли, пересиливая боль в натруженных спинах, несли, дыша сбивчиво и тяжело, несли, перешёптываясь и еле слышно бранясь под нос.

Трижды они делали передышку, и каждый раз Кадмил что-то вынимал из сумки. Что-то крошечное, округлое. Надёжно прятал: у кромки бассейна, над дверной притолокой, под каменной плитой. Затем вновь брался за статую, и путь продолжался.

Наконец, пришли. Тихо скрипнула дверь, качнулось пламя факелов. Кадмил с Акрионом снова очутились в наосе, позади статуи и алтаря. Наверху манила чернотой дыра в кровле. Обещала свободу, избавление, искупление.

– Так, – задыхаясь, прошептал Кадмил, – вон туда тащим, где крышу разобрали.

Они добрели до статуи. Поставили Аполлона наземь. Кадмил с хрустом выпрямился, растёр поясницу.

– Всё, спектакль окончен, – сказал он. – Долбаные жаркие тряпки!

Лидийская куртка полетела на пол. За ней отправились свободные шаровары. Под одеждой Кадмил был облачён в волшебный костюм, перетянутый ремнями. На поясе топорщились массивные, устрашающего вида крюки.

– Ну что, дружище Акрион, – сказал он, подмигнув в полутьме. – Те остолопы снаружи сторожат храм, чтобы никто ничего не вынес через выход. Ну, а мы-то умнее, так?

– Мы не понесём статую через выход, – Акрион потёр саднившие мышцы груди.

– Точно! – просиял Кадмил. – У нас есть роскошный верхний вход… Только кое-какую мелочь осталось сделать. Я мигом.

Он взлетел под крышу, оказавшись вровень с лицом Артемиды. Извлёк из сумки очередную мелкую диковину и принялся запихивать богине в ухо.

– Да чтоб тебя, – бормотал он невнятно. – Вываливается… Сейчас…

Акрион вдруг почувствовал щекой дуновение сквозняка. Показалось? Нет; вот и пламя факела на миг легло почти плашмя.

В смятении он огляделся. Рука потянулась к мечу.

– Кадмил! – позвал Акрион шёпотом.

Но тот не слышал. Сморщив лицо, висел в воздухе у головы изваяния, тщетно стараясь уместить в мраморной ушной раковине загадочную побрякушку. Акрион прислушался. Сквозь пыхтение Кадмила и потрескивание факелов отчётливо прорезались шаги. Частые, дробные. Кто-то бежал, и бежал не один.

– Кадмил! – прошипел он. – Сюда идут!

На сей раз божий вестник услышал. Завертел головой, ловя приближавшиеся звуки. Изменился в лице. Слетел вниз, протянул руку:

– Хватайся, живо!

– А статуя? – Акрион схватил конец верёвки, сунул Кадмилу.

– К херам статую! Полетели!

Он потянул Акриона за плечо. Тот отчаянно дёрнул к себе верёвку. Набросил петлю