Семейные реликвии - Кэндис Кэмп

Это движение едва не вывело Эймоса из равновесия. Его потряс неожиданно сильный прилив желания, так что он чуть не застонал.

— Джульетта… — пробормотал Эймос. Он взял ее за плечи, стиснул руками, приподнял ее на цыпочки и наклонился над Джульеттой. Она подняла лицо вверх, широко раскрыв глаза и с ожиданием смотрела, как лицо Эймоса приближалось к ней. Глаза Джульетты превратились в огромные, бездонные озера синевы, они притягивали и околдовывали Эймоса, лишая его рассудка. Он уже ничего не соображал — его заполняли одни чувства. Сейчас для него исчезло все, кроме сказочной белизны ее кожи, зовущей нежности ее губ и бушующего огнем желания, готового вырваться из него, подобно смерчу. И Эймос поцеловал ее.

ГЛАВА 16

Поначалу этот поцелуй был сладким и нежным, но вскоре рот Эймоса стал жадно и трепетно впиваться в губы Джульетты, словно стремясь глубже окунуться в их желанную сладость и насытиться легким и пьянящим напитком женской красоты.

Джульетта обвила его за шею руками и с силой прильнула к нему, отвечая пылким и страстным поцелуем, воспламенившим все ее существо и наполнившим ее невыразимо восхитительной дрожью восторга. Руки и ноги Джульетты внезапно стали наливаться жаром и тяжестью, их охватила странная расслабляющая истома, хотя внутренне Джульетта продолжала испытывать все тот же нервный и клокочущий трепет. Их тела тесно сплелись и, осыпая друг друга поцелуями, они полностью отдались подхватившему их потоку одурманивающего блаженства. Джульетта сознавала только, что ее груди сильно прижаты к крепкому мужскому торсу, и только необычайно затвердевшие соски еще сдерживали навалившуюся на ее тело тяжесть и словно пытались пронзить ее ответными уколами. Одежда у обоих как будто куда-то исчезла — так отчетливы стали вдруг ощущения прижавшихся друг к другу разгоряченных тел, как тесно переплелись все их изгибы.

Губы Эймоса коснулись уха Джульетты, и от его дыхания по ее телу вновь пробежала приятная дрожь. Эймос осторожно сдавил зубами нежную мочку уха и стал ласково играть с ней. От этого нового ощущения у Джульетты закружилась голова. Живот ее окутала божественная теплая волна, а на бедрах неожиданно почувствовалась влага. Не удержавшись, Джульетта издала легкий стон. От этого звука по телу Эймоса прокатился трепет, и он стал руками ласкать нежное женское тело: он жадно гладил ее ноги, ягодицы и спину, страстно сжимая особенно соблазнительные выпуклости. Но ему уже было мало и этого. Эймос крепко прижал к себе бедра Джульетты и стал тереться животом об ее живот, продолжая играть зубами и языком с ее ухом.

Джульетта чувствовала, что совсем тает от охватывающей ее слабости и сильнее прижалась к нему, послушно отдаваясь исходившей от него силе. Дыхание Эймоса становилось все более судорожным, он прижался губами к нежной коже ее горла и стал целовать, спускаясь к плечу, затем осыпал и его поцелуями, пока не остановился у оборки ночной рубашки.

Он застонал и едва не стал срывать с ее тела мешавшую ему ткань, однако тут же опомнился, освободил Джульетту из объятий и даже отодвинулся от нее. Он помнил, что должен взять ее без грубости, и не хотел, чтобы их близость походила на торопливое бездумное спаривание возбудившихся животных. Джульетта заслуживала того, чтобы он подарил ей гораздо более утонченные наслаждения, сдерживая свои разгоряченные желания, как бы трудно ему это не давалось.

Эймос начал раздеваться, не сводя с нее глаз, и его горящий взгляд не давал остыть закипевшему в крови Джульетты желанию. Он смотрел так, словно готов был вобрать ее в себя целиком, и сердце у Джульетты сильно и часто колотилось от мысли, что она сумела довести этого спокойного и невозмутимого мужчину до такого лихорадочного возбуждения. Если бы она знала, как поддерживать в нем пыл желания, она бы начала это делать, но Джульетте еще не были известны подобные тайны любви и она просто стояла, давая Эймосу смотреть на нее. Но она и не подозревала, что именно то, что она стоит, не пытаясь прикрыться под его взглядом, еще больше усиливало желание Эймоса. Его глаза жадно вглядывались в округлости ее грудей под рубашкой, в темные выпирающие соски, хорошо просматривающиеся сквозь тонкую белую ткань.

Наконец Эймос полностью сбросил одежду и стоял перед ней обнаженный. Взгляд Джульетты скользнул по его телу, отмечая крупные мышцы на груди и руках, темные курчавые волосы, покрывавшие торс, и длинные сильные ноги. Но дольше всего ее зачарованный взгляд задержался на его мужском органе, тяжелом на вид и остро направленном к ней. Никогда еще она не видела обнаженного мужчину и, тем более, в состоянии такого возбуждения. Весь его облик производил впечатление чего-то огромного и первобытного, однако от этого зрелища у Джульетты возникло чувство не испуга, Но сильной пульсирующей боли в пояснице.

Эймос увидел, как у Джульетты слегка задрожали губы и в глазах загорелся огонь желания. Новый, сильный толчок страсти испытал Эймос, когда понял, что при виде его тела возбуждение Джульетты увеличивается. Он подошел к ней, чтобы снять с нее ночную рубашку, но Джульетта опередила его. Она проворно сбросила ее и оказалась перед Эймосом голой. Эймос замер и завороженным взглядом медленно стал осматривать каждую частичку ее нежного волнующего белого тела. У Джульетты были полные высоко поднятые груди с набухшими розовыми сосками. Изящная стройная талия плавно переходила в соблазнительные округлые бедра. Джульетта была невысокого роста с хорошей фигурой и красивыми ногами. Взгляд Эймоса остановился там, где выделялся яркий треугольник золотисто-рыжих волос, которые выглядели немного темнее волос на голове.

Эймос с большим трудом проглотил подступивший к горлу комок и потянулся к Джульетте рукой. Словно загипнотизированный, он прикоснулся рукой к ее груди и медленно провел вниз по ее телу. Одними кончиками пальцев дотрагивался он до ее кожи, то лаская, то пробегая по мягким холмикам груди, задерживаясь у неожиданно твердых сосков. Затем его рука спустилась по ровной плоскости живота и, наконец, пальцы замерли на самом краю золотистого островка волос.

Джульетта наслаждалась прикосновением его руки к обнаженной коже своего тела. Дрожь неизвестного ранее удовольствия пробегала по ее телу, но Джульетте хотелось большего — чувствовать его руки повсюду. Быть может, это было неприлично, но ей было все равно: неудержимое желание оказалось сильнее ее благоразумия. Джульетта шагнула вперед, чтобы рука Эймоса сильнее прижалась к ее телу. Эймос вздрогнул, закрыл глаза, словно теряя сознание от наслаждения. Теперь Джульетта была совсем рядом и тоже могла дотронуться до него. Ее руки без всякой робости легли на его плечи, стали гладить руки и грудь. Пальцы Джульетты зарылись в завитки волос на груди Эймоса и натолкнулись на маленькие соски. Джульетта опустила руки ниже, изучая твердые мускулы на его животе и даже ощупав одним пальчиком углубление пупка.