Евангелие от змеи - Пьер Бордаж

Нестерпимо громкий настойчивый звонок телефона заставил Матиаса решиться. Он быстро вставил ключ в скважину, повернул ручку, толкнул ногой дверь и проскользнул в комнату, водя пистолетом из стороны в сторону.

Поняв, что опасности нет, он расслабился и схватил трубку.

—Матиас? Это Блэз. Немедленно убирайся из дома.

Один из информаторов предупредил, что "Джихад" дышит тебе в затылок.

—Они поджидали меня на улице. С автоматами.

—Уже? Вот же черт, быстро! Ты не ранен?

—Я —нет, а вот стрелка я зацепил. Как они меня нашли?

—Мы внедряем шпионов к ним, они —к нам.

—Я думал, только вы с Кэти знаете этот адрес?

Матиас уловил колебание в молчании Блэза.

—Мы далеко не все контролируем. И не всегда знаем, что творится наверху.

—У стратегов?

—В том числе.

—"Джихад"... они... они нашли Хасиду?

—Не думаю. Выходит, ты хитрее.

—А-а-а... вы знаете о...

—Ты все время забываешь, что повсюду оставляешь за собой следы. Если будешь по-прежнему каждый день таскаться в клинику Субейран, можешь навести "Джихад" на след Хасиды. В следующий раз думай головой.

У меня для тебя новый адрес. Есть чем записать?

Схватив карандаш и бумагу, Матиас спросил себя, стоит или сообщать Блэзу о "чужаке", и решил промолчать.

Откуда бы ни исходил голос, он вел его к исцелению Хасиды, к жизни, и Матиас опасался, что подобное признание способно лишить его доверия кураторов и положить конец пусть и ограниченной, но свободе, а тогда он не сможет осуществить великий план —положить свою спящую красавицу к ногам чудотворца.

Матиас уже три часа находился в новом убежище, когда "голос" приказал ему отправиться в "Смальто" —логово Рыси в Пантене. Он подчинился —как всегда —после непродолжительного и бесполезного сопротивления.

Он больше не был в деле ни с Романом, ни с кем из его людей. В его работе несколько месяцев отсутствия равносильны окончательной "отставке". На Париж опустилась ночь, когда он спустился по бульвару Мажента до площади Республики и сел в такси. Деньги он нашел в стенном сейфе в своей новой квартире —можно подумать, Блэз и Кэти рассовали наличность по всем парижским закоулкам.

Через четверть часа таксист высадил его перед входом в "Смальто". Вышибала Джем как всегда энергично пожал Матиасу руку и раз шесть повторил, как он чертовски рад его видеть. В зале две крашеные блондинки в лайкре выделывались под музыку перед несколькими возбужденными клиентами.

Роман, как всегда безупречно одетый, сидел за своим обычным столиком один на один со стаканом. Когда Матиас опустился на стул, Рысь отреагировал более чем странно: он отшатнулся, в глазах его читался ужас, словно он увидел лютого врага.

Матиас понял страх Романа лишь в тот момент, когда "голос" отдал ему безмолвный настоятельный приказ:

Убей его.

Глава 37

Марк точно знал, по чьей наводке были сделаны три анонимных звонка. Жан-Жак Браль. Каждый из звонивших предлагал ему взять "зыбкий", "горячий" либо "опасный" след: первый вел к Министерству внутренних дел, другой —в штаб-квартиру Национального центра научных исследований, где занимались новейшими разработками в области биотехнологий, а последний —к Омеру, звезде канала Tele Мах.

Марку казалось, что вокруг него возникла тайная сеть, имеющая целью поддержать его в безнадежной попытке реабилитировать Христа из Обрака. К несчастью, в отличие от "EDV", эти люди зарплаты ему не платили, и дефицит счета стал, если верить банкиру, засыпавшему Марка письмами-предупреждениями, просто раблезиански огромным.

Профсоюзный адвокат сообщил о намерениях противной стороны: большинство журналистов "EDV" согласились свидетельствовать против него и представить конфликт как личную неприязнь между Марком и BJH, то есть как отказ выполнять работу или увольнение по собственному желанию.

— А вы знаете не хуже меня, что это лишает вас всякого права на компенсацию. Или придется договариваться с BJH, чтобы он согласился на увольнение по экономическим причинам.

—Вот же черт, я не отказывался делать мою работу! Я всего лишь заявил, что нам не подобает участвовать в линчевании Ваи-Каи.

—Вы имеете в виду ту пресловутую публикацию о Христе из Обрака? Профсоюз не любит BJH, и чувство это взаимно, но в этом деле они на сто процентов солидарны друг с другом. Так бывает во время войны: бывшие противники бок о бок сражаются против грозящей обоим опасности. Ваше дело гораздо... гораздо сложнее, чем я думал, старина.

Адвокат назвал его "стариной" —в точности как "бывшая № 1"и "бывшая № 2", его акции в глазах законника падали! Неожиданное перемирие, заключенное BJH и профсоюзом журналистов, делало более чем реальным поражение Марка в противостоянии с "EDV" и финансовое Ватерлоо, от которого он вряд ли оправится.

Банк отберет у него квартиру, потому что он не сможет выплачивать кредит, отнимет чековую книжку и кредитную карточку, и Марк пополнит ряды финансовых инвалидов, этих никчемных идиотов, с которыми общество обращается как с нищими, затыкая им рот пособием-подачкой.

У него не останется ничего —ни работы, ни денег, ни дома, ни жены, ни детей, ни любовницы, ни друзей, —только анонимные наниматели, поручившие ему защиту Ваи-Каи. У этих людей наверняка была ясная, им одним известная цель, и у Марка возникло неприятное ощущение, что он не более чем марионетка в их руках. Неизвестным работодателям требовался не рыцарь без страха и упрека, а безумец, "свободный электрон", человек, который все потерял и готов разорвать сковывающие его цепи. Это запрограммированное лишенчество должно было сблизить его с новыми кочевниками, в том числе со старшей дочерью, вставшей в их ряды, и Марк ощущал головокружение, больше похожее на страх. Не так-то легко отпустить поводья, если ты не богач и всю жизнь цеплялся за материальные подпорки. Марк крутил и прокручивал проблему в голове, но выхода из тупика не видел. Он всю жизнь просидел "на твердом окладе", для финансовых спекуляций у него кишка была тонка. Играя —очень редко —и рулетку или блэк-джек, он проигрывал со скучной неизбежностью записного неудачника, а "крупные вложения", которые делал по совету "бывшей № 2" —у нее in егда находился "некто", точно знающий конъюнктуру Рынка, —неизменно заканчивались полным крахом. У многих людей всю жизнь бурный роман с удачей, его же отношения с деньгами больше всего напоминали уныние сожительство.

Вернувшись из Лозера, он посетил с десяток бюро по трудоустройству, но ни в одном его не приветили.

Никто из инспекторов —все они были намного моложе Мирка! —не заявил ему в открытую, что он слишком стар, что отстал от жизни, или что "время его прошло", они просто позволяли себе даже не сообщать об отказе —ни письмом, ни по телефону, так, словно на него и марку жалко было потратить. В конце разговора каждый его собеседник произносил стандартную формулировку —in- уверен, что вы соответствуете профилю работы", —и по ранило больнее, чем сравнение с яйцом третьей категории. В глазах этих людей он больше не имел никакой экономической ценности, не мог принести ни единого су "торгующим в храме", они изгнали его из своего мшериального рая. Сначала Марк чувствовал горечь и "паяние, но потом уныние сменилось гневом, холодной лишавшей сна яростью.

Дочери больше не дулись на него, не разговаривали "через губу", когда он навещал их в доме матери. Тот разговор в пропахшем жареной картошкой "Макдоналдсе'" положил начало новым, доверительным отношениям , что ужасно удивляло "бывшую № 1".

Марк не раз оставался ночевать и спал в супружеской — бывшей! — постели, и она страстно обнимала его, вжимаясь в него костлявым телом, и они лениво любили друг друга, что было, в общем, даже приятно.

—Ты должен приходить чаще. Это хорошо для девочек. Знаешь, они даже стали менее агрессивными. А как твои дела с юристами? Что с книгой?

Он отделывался привычным "все идет своим чередом", и она не лезла ему в душу. "Бывшая № 1" была явно не готова согласиться с планами Тони, собиравшейся примкнуть к новым кочевникам. Марк несколько раз заводил с ней разговор о Христе из Обрака, и она с лютой злобой клеймила "этого негодяя, который превращает своих последователей в антисоциальных, аморальных, мерзких типов".

—И дело вовсе не в том, что они разгуливают нагишом!

Я слышала, что он... что они во всем подражают своему пророку и... делают это с несовершеннолетними, и даже с собственными детьми.

Да уж, пресса поработала на славу! Собирая слухи и сплетни, печатая грязные намеки, они пробуждали в душах людей отзвуки их собственных несчастий. Добрый старый прием "козла отпущения": толпа не хочет бороться с собственными демонами, разбуженными клеветой и нападками, людям всегда проще направить ненависть на другого —или других, —обвиняя их во всех смертных грехах.