Империя. Исправляя чистовик (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Но Маша допускала, что врачи ей говорят не всё.

А если…

Прости Господи, а если он умрет? Что делать ей? А дети?

Она сама не знала, решилась бы она лечь на обмен крови ради Джованны, если на кону сиротство Сашки и Вики.

Но Миша лег, не задумываясь. Лег, несмотря на бурные протесты врачей, буквально кричавших ему, что это смертельно опасно. О чем он думал?

Мама написала, что Миша герой.

А, может, он просто дурак?

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:

Герберт Кларк Гувер (1). Американский индивидуализм и восточный патернализм. М.1930 г (пер. со 2го издания Нью-Йорк, 1926 г)

Любое расширение власти правительства означает, что с целью защиты от политических последствий допущенных им ошибок правительство будет стремиться к установлению все более внимательного контроля над отечественной прессой и политическими взглядами. После кончины свободной промышленности и свободной коммерции свобода слова живет недолго.

Я твердо придерживаюсь таких взглядов, поскольку во время войны имел практический опыт в области государственной деятельности и контроля. Я был свидетелем многочисленных неудач правительства в сфере бизнеса не только у себя в стране, но и за рубежом. Я видел его тиранию, его несправедливости, подрыв им тех самых инстинктов, которыми наш народ руководствуется в своем стремлении к прогрессу.

Эта тирания проникла уже и на наш континент. Чтобы увидеть её достаточно переехать через Рио-Гранде. Но родина её – Европа, «прогрессистские» монархии Германии и России. Мне могут указать на их несомненные успехи. Но я возражаю тем, кто считает, что также нужно поступать и в Америке. В основе моих возражений лежит не теория или неспособность признать несправедливость, либо злоупотребление, я просто знаю, что использование таких методов ударило бы по самим корням американской жизни и разрушило бы саму основу американского прогресса.

Благодаря нашей системе, Америка стала страной широких возможностей для тех, кто не получил при рождении никакого наследства. И не только потому, что она богата ресурсами и славится своей промышленностью, а потому, что сохраняет свободу инициативы и развивает предприимчивость. Россия располагает природными ресурсами, сравнимыми с нашими, Германия – сравнимой с нашей промышленностью. Народы этих стран столь же трудолюбивы, как и наш, но у них не было благословенных 150 лет жизни при нашей форме правления и нашей социальной системе. Сегодняшние их успехи основаны не на самоуправлении и конкуренции, не на равенстве возможностей. Эти успехи опираются на волю их монархов, с которыми этим странам везет не более раза в столетие.

Я могу говорить так, потому что хорошо знаю правителей Европы. С 1914 мне много пришлось общаться с Европейскими монархами. И если в Брюсселе и Лондоне их участие в Правительстве было формальным, то в Берлине и Москве их власть была пусть и ограничена, но реальна. Особенно полновластная автократия в современной Ромее. Которая, стараниями господина Суворина, воспринимается и у нас как новый фронтир, край, где каждый может сделать себя сам без оглядки на происхождение. Но будучи в Ромее убеждаешься, что всё не совсем так, а точнее совершенно не так как нам представляется из-за океана. Успехи и место каждого там, как и в России, зависят не столько от их собственной воли, сколько от воли императора Михаила. И только величие личности его не дает скатиться его Единству в торжество средневековой аристократии. Сам Михаил – человек большого сердца и ума. Его мотивы и решения сделали бы честь главе любой американской корпорации. Но сколько мы знаем примеров, когда наследники не сохраняют отеческого капитала? А если они наследуют само Правительство?

Моё знакомство с царем Михаилом произошло в Риме. В мае 1919 го я по делам АRA прибыл в Рим из Передней Азии. Народы этих земель нуждались в нашей помощи. И если через нашу миссию в Бейруте мне удалось наладить поставки продовольствия Палестине и Леванту, то мусульмане Анатолии не могли получить помощь без согласия императоров обоих Римов. Особо остро нехватка продуктов была ощутима в Карамании. Если оставшиеся верными своему султану османы хотя бы по минимальным нормам обеспечивались пищей русским Минспасом, то тюркским мятежника доставались сущие крохи. Генерал Кемаль и видом, и духом походил на Тимура (Тамерлана). Но он опрометчиво доверился англичанам, когда те уже утрачивали величие своей империи. И теперь его народ платил за эту доверчивость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вид изможденных турецких детей и их матерей привел меня в Рим. Потому как из соседей только на итальянцев кемалисты ещё могли надеяться. Мне уже удалось поговорить со многими влиятельными людьми в Риме и Ватикане, даже договорится об императорской аудиенции в Квиринальском дворце. Но Трансильванская война и бой у острова Медвежий спутали мои планы.

В те дни мне уже казалось, что грядет новая Европейская война. И мне снова придется направить свои усилия на французов и бельгийцев. Британия в тот май явно «шла ко дну»: в Египте англичане уверено удерживали только Александрию и зону Канала, Индия бушевала, а афганцы начали великий набег на земли западнее Инда. В Ирландии правительство Лондона не контролировало ничего дальше зон обстрела своих линкоров у Дублина и Белфаста, бурлил Юг Африки, да и сам Лондон бурлил, сменив за месяц два правительства. Начавшаяся в Южных Карпатах венгеро-румынская бойня, казалось бы, давала шанс Лондону направить силы на внутренние проблемы, столкнув лбами своих противников: Константинополь и Берлин. Но молниеносное турне Михаила Романова разрушило все надежды юного правителя Британии. Император Нового Рима не только удержал союзников от большой войны, но и сумел переиграть англичан, обернуть их нерешительность в свою победу. Их встреча с кайзером Вильгельмом II в Швейцарии окончательно поделила Европу, бесповоротно выкинув из этого дележа Великобританию. Германия получила Норвегию и урезанную Венгрию в свой Нордический Союз, к которому уже тяготеют все страны северной Европы. Оба же Дома императоров Рима получили новые короны для членов своих семей, оставив нам для маневра только монархии Варшавы, Праги и Парижа.

Но все эти бурные события только положительно повлияли дела ARA (2). До возвращения императора Михаила в Рим мне удалось договориться о личной встрече. Я рассчитывал, что разговор с ним поможет моей миссии в Европе и Анатолии. Я верил, что своими расчетами смогу смягчить его сердце и помочь детям Карамании. Всё вышло не так, как я хотел. В тот день, когда был согласован мой визит, я узнал, насколько глубоко я ошибался.

Я прибыл в Палаццо де Венеция за полчаса до приема. Здесь я неожиданно узнал, что Михаила там нет и, в ближайшие часы, не будет. Мне будет назначено позднее. Видя мою растерянность, служитель пояснил, что Государь срочно поехал в госпиталь Bambino Gesu. Сын императора и принцесса Джованна слегли с американкой болезнью, и Михаил поспешил к детям. Попрощавшись, я поспешил туда, полагая, что там узнаю подробности.

К госпиталю меня по прибытии не пустили. Перед самой карантинной зоной я рассмотрел только императора Рима Виктора-Эммануила III и какую-то взволнованную женщину в форме, как мне позже сказали: мать старшего сына ромейского императора. Пройти к ним я тоже не мог из-за охраны. От какого-то истово молящегося русского я узнал, что царь Михаил с детьми в карантинной зоне. От него и какого-то графа Берголо (3) детям делают переливание крови. Говорят, что такое спасло в прошлом ноябре самого русского императора. Я знал, в Москве, это стоило жизни русскому врачу, ставшему донором. Тем ошеломительнее для меня был это жертвенный порыв восточного автократора!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я тоже стал молчаливо молиться, как подобает настоящему квакеру, так же как делали на свой обряд многие стоящие вокруг. От милости Господа теперь завесила не только жизнь этих двух царственных детей, но многих их сверстников голодающих в Анатолии. Тогда я понял, что мы с Михаилом договоримся. Раньше я знал, что скажу его разуму, а теперь знал как отзовется его сердце.