Империя. Исправляя чистовик (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Даже генерал Климович шел позади него. Впрочем, ему это никак не мешало руководить процессом охраны моей тушки. Иначе был бы это Берголо мягко оттерт и случайно бы потерялся, запнувшись об развязанный шнурок. А так, идет, привлекает к себе внимание. Охрана сзади и вокруг. Тихая и неприметная.

Суворин со своей бандой шумят и отсвечивают куда больше. Кто вообще их сюда пустил?

Боже, какие дурацкие мысли лезут мне в голову от нервов! Всячески гоню от себя посыпание головы пеплом и размышления о том, чем я могу помочь детям. Пока я не прибуду на место, говорить-то и не о чем.

Больница была довольно большой и одно из ее отделений уже много лет специализировалось на инфекционных болезнях, а с наступлением пандемии «американки» почти полностью была перепрофилирована под эту заразу. Наши и итальянцы активно обменивались знаниями и опытом, велись какие-то совместные исследования и прочие проекты. Поэтому доставить сюда Мишку и Джанну было правильным решением. Я бы, конечно, предпочел Императорскую Константинопольскую детскую клинику, там и оборудование получше, и интернациональные кадры опытнее. Но, что есть, то есть. За неимением гербовой, как говорится, пишем на простой.

Мы шли по «чистой зоне» в сторону местного отделения «Внутренней Монголии». Посетителей на нашем пути никто не разгонял и многие пялились на меня. Кто с любопытством, кто с сочувствием, а кто и с явным злорадством.

Что ж, система «Внутренней Монголии» не может быть абсолютной тайной и разведка мне докладывала о приглушенных пересудах на эту тему. И если у нас потише шептались, то в той же Италии, с ее недоразвитыми службами безопасности, шепот уже потихоньку превращался в гомон.

Впрочем, возможно, дело не только в эффективности служб безопасности. У нас вложение средств в здравоохранение было огромным и лишь слепец или злопыхатель мог этого не замечать. Особенно это касалось столичных городов, которые хоть как-то могли пересекаться с «Внутренней Монголией». Так что сказать о том, что богачи и аристократия жируют, а простой народ мрет пачками, было труднее. Во-первых, потому что пачками не умирали и трупы на улицах не валялись. Во-вторых, у меня была под контролем пресса, которая и показывала неустанную заботу Царя-батюшки и, особенно, Царицы-матушки о простом люде и его здравии, и печатала статистику заболеваемости, количество выздоровевших, регулярно упоминалось, что сам я переболел и едва жив остался, а потому усиливаю меры профилактики и прочей медицины, и вообще пресса освещала все мягко, но под нужным углом. В-третьих, особо болтливых могли и побить. Такие случаи происходили регулярно. Побить и сдать в околоток. Ну, а, в-четвертых, мои спецслужбы имели довольно разветвленные сети. Правда они больше охотились на организованные группы, оставляя одиночек простым патриотам.

Кстати, со статистикой мы не химичили, а писали все как есть. Смысла врать не было никакого, это давало лишь аргументы нашим недоброжелателям.

Конечно, главным аргументом против любого трепа на эту тему у нас был именно факт того, что я сам заболел, что не прятался по бункерам, а всё был с простым народом. И что Царица-матушка не осталась на Острове, а прибыла в Москву, не боясь и не чураясь своих подданных. И во многом благодаря ей, благодаря молитвам Благословенной Императрицы Марии… Эти темы, конечно, граф Суворин живописал в самом выгодном для нас свете. В общем, у нас было потише.

В Италии было похуже. Как и аргументов для власти было поменьше.

И вот теперь я периодически ловил на себе злорадные взгляды простых римлян. Меня это заботило мало, пусть смотрят, от меня не убудет.

Когда же закончится этот проклятый коридор!!!

Ещё поворот. Ещё. Вот мы, наконец, и пришли. Шлюз «Внутренней Монголии». Неизменное кварцевание. И вот я в святая святых – чистой зоне.

Первой, кого я вижу, была заплаканная Ольга. Спешу к ней.

– Оленька, как там?

Она утирает глаза платком и вновь всхлипывает.

– Плохо, Миша. Я вижу, что доктора нас просто успокаивают. Что делать, я не знаю. Бал этот твой проклятый, среди гостей уже много случаев…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Словно пощечина.

Но тут новый персонаж явился миру:

– Ваше Величество. Позвольте выразить вам слова поддержки. Я и вся Римско-католическая Церковь молимся за скорейшее выздоровление вашего сына и принцессы Джованны.

Склоняю голову.

– Благодарю вас, Ваше Святейшество. Мы все сейчас едины в своих молитвах.

Папа Бенедикт XV кивает и отходит, поскольку ко мне поспешил Виктор. Он был очень бледен.

– Миша, наконец-то!

Жму тестю руку.

– Где они?

Виктор подводит меня к дальней части, где за стеклом лежат рядом Мишка и Джанна. Мне отсюда было плохо видно, но лица их не говорили мне ничего хорошего.

– Как их состояние?

Тесть качает головой.

– Плохо. Профессура не дает благоприятных прогнозов.

Он указал на группу врачей в белых комбинезонах, которые явно совещались по ту сторону стекла.

Я склонил голову, приветствуя Елену. Она порывисто обняла меня и заплакала.

– Миша, как это страшно. Я никогда не думала, что так страшно. Джанна…

– Все будет хорошо.

Она кивнула и отстранилась.

– Я уже не знаю, что думать и чем помочь. Иола выслала из Константинополя лучших русских специалистов и оборудование, но они еще не прибыли… Говорят, что над Белградом облачность… Я молюсь. Молюсь, как наверно никогда не молилась. Но…

Императрица Рима лишь безнадежно махнула рукой в сторону лежащих за стеклом детей. Успокоив ее, как только смог, интересуюсь у Виктора, кто тут главный по медицинской части.

Нарисовались профессора Антонио Карини и Бартоломео Госио.

– Ваш прогноз?

Карини сделал неопределенный жест:

– Трудно делать прогнозы, Ваше Величество. Мы приближаемся к кризису. «Американка» особенно тяжело протекает у молодых и здоровых людей, а они уже достаточно взрослые и очень здоровые дети. Мы делаем переливание крови методом профессора Гедройц, но пока это лишь тормозит развитие болезни. Вот-вот должна прибыть сама профессор Гедройц, и мы проведем консилиум…

Понятно. Это смерть. И я срываюсь:

– Толку мне от ваших консилиумов??! Моя мать знала больше вас всех, вместе взятых!!! Так! У вас есть люди, с подходящей группой крови, которые не так давно переболели «американкой» и выздоровели??!

Видя недоумение профессоров, буквально ору им:

– У них в крови есть белковые антитела, понимаете??! Иммуноглобулины плазмы, черт бы вас тут всех побрал!!!

Поняв, что толку от моих разговоров мало, выпускаю воздух сквозь зубы и велю:

– Так, светила науки, я в вашем распоряжении. Проверьте совместимость моей крови с Михаилом и Джованной.

Те всё ещё недоуменно проводили меня в процедурную, где мне взяли кровь на анализ. Через некоторое время Госио кивнул.

– Да, Ваше Величество, ваша кровь совместима. Но не думаете же вы…

Я рявкнул.

– Делайте, что вам говорят! Быстро готовьте всё к обмену крови!

Тот даже отшатнулся от меня.

– Но это чрезвычайно опасно!

Но увидев мой бешеный взгляд, он благоразумно решил не нарываться на гнев отца и монарха, и лишь спросил:

– На сколько времени вас соединить с Михаилом?

Вот тут очевидно в моих глазах появилось нечто такое, что уважаемый профессор даже невольно втянул голову в плечи.

А я лишь прошипел:

– На сколько нужно. И делайте переливание от меня сразу им обоим. Выполняйте свой долг, доктор. А я выполню свой.

Через четверть часа я уже лежал «распятый» между двумя кроватями, опутанный шлангами и ужаленный острыми иголками, которые высасывали кровь из обеих моих рук.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ХРАМ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ. 14 мая 1919 года.

Маша сидела неподвижно. Пустой отстраненный взгляд. Бессильно опущенные руки.

Господи? За что? За что эти испытания. Джанна при смерти. Её любимый Миша, попытавший спасти детей ценой своей крови, лежит сейчас в беспамятстве в очень тяжелом состоянии. Гедройц пишет, что начались проблемы с сердцем, печенью, почками. Прогноз стабильно тяжелый, но…