Ведомые светом - Валентина Герман

— Правило первое. Если хочешь сохранить в целости свою жизнь, спокойствие и счастье, тебе не стоит провоцировать меня. Во всех смыслах, Диадра. Я не хочу причинять тебе боль, но пойми… я совсем не железный.

Голос его на миг дрогнул на последних словах. Память услужливо воскресила сладкий вкус ее нежных губ… Терлизан сощурился и старательно стер с лица любые эмоции. Диадра смотрела на него настороженно и тихо, не решаясь более вставить ни слова.

— Правило второе, — продолжил Терлизан, и тон его вновь был безупречно деловым и насмешливым. — Ты никогда в своей жизни не должна никого убивать.

— Что?.. — от ошеломления Диадра наконец нарушила старательно хранимое безмолвие.

Терлизан сжал губы, и взгляд его стал серьезным и пронзительным.

— Ты ведь знаешь. Это то, как я был намерен забрать Илли. Так же я могу получить и тебя. И это будет сильнее меня, Диадра. Даже если захочу, я уже не смогу противостоять неизбежному.

— Но я думала… — Диадра запнулась, не уверенная, как мягче сформулировать свою мысль. — Я думала, твой план касался именно твоего убийства.

Терлизан неопределенно качнул головой.

— Да, и я не уверен, что это сработает в ином случае. Та Слеза Тени, которую я получил этим способом, убила именно меня. Однако, Диадра, — он сделал вынужденную паузу, заставляя себя вновь совладать с голосом, — поверь мне, я не имею желания испытывать судьбу в твоем отношении.

Диадра медленно кивнула, а потом неуверенно повела плечами.

— Что ж… я думаю, мне стоит радоваться, что не в моей привычке убивать всех направо и налево.

Терлизан удивленно взглянул на нее, но спустя миг губы его невольно изогнулись в усмешке.

— Я серьезно, Диадра.

— Я тоже. Хотя в любом случае, спасибо, что предупредил меня.

Он бросил на нее еще один удивленный взор, теперь однако оттененный печалью.

— Разумеется.

— Еще правила? — быстро спросила Диадра, отводя глаза и подавляя в душе странные стремления: податься к нему, обнять и уверить его в том, что вопреки всему, его чувства вовсе не были безразличны ей, как он считал.

И пусть она всегда останется верной Берзадилару, пусть знает наверняка, что никогда не выберет никого другого, — но она знает и то, что, сложись все иначе, она смогла бы быть подле Терлизана. Того, в кого она верила, когда не верил никто больше; того, кто все же был достоин ее доверия, несмотря ни на что.

— Третье и последнее, — произнес Терлизан намного мягче прежнего, глядя на нее со странной, тоскливой полуулыбкой на губах. — Постарайся немного лучше скрывать свою ауру в моем присутствии.

— Ох, — Диадра почувствовала, как жар бросается ей в лицо, и тут же старательно обволокла себя сразу несколькими защитными вуалями.

— Забавная штука с этими пророчествами, — тем временем продолжил Терлизан так, словно и не заметил ее смущения. — Они всегда сбываются, но почти никогда — так, как этого ждешь.

Диадра напряженно выпрямилась.

— Что ты имеешь в виду?

— «Одна убьет, та что за ней сотрет границу Тени. Последняя из всех твою любовь вернет», — процитировал Терлизан и без того уже знакомые Диадре строки и горько улыбнулся. — Оно уже исполнилось, ты видишь, Диадра? Оно уже исполнилось, целиком.

— Не понимаю.

Терлизан шагнул к ней ближе.

— Иллиандра должна была стереть границу Тени. И она сделала это, и мне вовсе не нужно было забирать ее, чтобы получить ее силу. Она одним своим существованием вытягивала меня из Тени, что бы ни случилось, не требуя чужие души взамен.

— Ох, — Диадра задохнулась, сознавая его правоту и не веря, что они могли не увидеть этого раньше. Сотрет границу Тени… но что же тогда с последней, самой главной строкой?.. — Терлизан, но я ведь по-прежнему не знаю, как вернуть тебе Даенжи.

Он улыбнулся и сделал еще шаг к ней. Теперь он был достаточно близко, чтобы она вновь могла увидеть горькие золотые искорки в его прищуренных медовых глазах.

— Тебе и не нужно знать, Диадра. Пророчество никогда не было о ней.

— Нет?.. Но о ком же?..

— О тебе.

Диадра ошеломленно застыла, затаивая дыхание.

Последняя из всех твою любовь вернет.

Терлизан печально усмехнулся и вдруг поднял руку и коснулся ладонью ее щеки.

— Вершитель умел коварно подбирать слова, не так ли?

Его пальцы ласково скользнули по ее коже и исчезли. Миг, другой — а они все продолжали смотреть друг на друга, не решаясь ни заговорить, ни оторвать взглядов.

Наконец Терлизан усмехнулся и протянул Диадре раскрытую ладонь.

— Пойдем. Тебе пора возвращаться.

Она молча подала ему руку и последовала за ним к разбитому окну. Снаружи были только скалы, и солнце, и безудержный ветер. Диадра неуверенно подступила за Терлизаном к краю, и дыхание у нее перехватило от инстинктивного ужаса. Прыгнуть — туда?.. Добровольно?.. О Боги… нет, ни за что…

— Боишься? — мягко улыбнулся Терлизан и, обернувшись спиной к обрыву, сделал короткий шаг назад. Каблуки его сапог повисли над бездной.

— Ох… — Диадра невольно сильнее сжала его ладонь, будто могла бы удержать его, сорвись он сейчас, в эту секунду.

Терлизан тепло сощурился и протянул ей вторую руку.

— Не бойся. Иди сюда.

Диадра послушно шагнула к нему, и, к ее удивлению, Терлизан вдруг обвил руками ее талию, бережно притягивая ее к себе. Она ощутила тепло его груди и рельеф его мышц против своего тела и неуверенно взглянула на него.

— Я не отпущу тебя, — заверил Терлизан, встречая ее взор. — Просто доверься мне, Диадра.

Она невольно улыбнулась, сознавая, что он понял ее нерешительность совсем иначе.

— Я верю.

— Хорошо, — ответил Терлизан — и сделал шаг назад.

Без страха.

Без предупреждения.

Диадра коротко вскрикнула, но в следующий миг дыхание ее оборвалось, сердце пропустило удар — и вновь заколотилось в неистовом ритме.

Бездна. Солнце. Скалы. Тяжесть их тел в таком тонком, таком невесомом воздухе. И скорость, скорость, все немыслимее, все быстрее…

Терлизан прижимал Диадру к себе, надежно и уверенно, и вожделенно вбирал в себя каждую частичку этого ощущения, каждое мгновение, бесценное, неповторимое, утекавшее сквозь его пальцы с неудержимостью ветра. Она уже никогда более не будет принадлежать ему так, как сейчас: всецело, безраздельно, сливаясь с ним телом, взглядом, дыханием и душою в этом безумном падении.

Глаза в глаза, безмолвно, неотрывно.

Больше никогда.

Он улыбнулся ей, искренне и счастливо — впервые.

И в последний раз.

Глава 16. Принцесса Лиодаса