Ведомые светом - Валентина Герман

Она никогда не простит его.

Никогда.

Он должен отпустить ее. Должен уйти навеки.

— Но потом леди Диадра появилась здесь и показала мне тебя — вновь другого. Не того юношу, каким знала тебя я, но и не чудовище, каким ты предстал передо мной той ночью. И я… я запуталась. Она сказала, что ты все еще любишь меня. Она сказала, что если только я найду в себе силы, я не должна бояться простить тебе прошлые ошибки.

Терлизан ждал, что она скажет еще что-то, однако Даенжи замолчала, не шевелясь и устремив взор в ворох золотисто-желтых листьев у себя под ногами.

Прошла минута, за ней другая. А потом от золотого ковра вдруг бесшумно отделился один, крупный и красивый лист и плавно взмыл, покачиваясь перед ее глазами. Даенжи вздрогнула, выпрямилась — и замерла, замечая Терлизана совсем рядом.

В его глазах стояли слезы.

— А ты?.. — прошептал он хрипло и неровно. — Ты найдешь в себе силы?..

Она дрогнула. Качнула головой.

— Я не знаю.

Еще минута. Не шевелясь, они смотрели друг на друга с нерешительностью, страхом и тревогой. Терлизан кусал губы, но в конце концов эмоции пересилили его.

— Даенжи… — прошептал он, и слезы скатились с его ресниц. Он в смятении опустил голову, не зная, что делать, как скрыть от нее свою слабость. Он так давно не чувствовал слез на своих глазах. Так давно — наверное, никогда с той самой минуты, когда он осознал, что видит ее в последний раз.

Листья зашуршали под ее мягкими туфлями, и Терлизан вздрогнул и поднял взор, неожиданно встречая ее зеленые глаза совсем близко. Красивые, такие ошеломительно красивые…

— Даенжи, — задохнулся он, с трудом сознавая, где он находился и что происходило, заставляя себя помнить, что он не имел права коснуться ее. — Даенжи…

Ее глаза были такими большими, такими яркими.

— Я люблю тебя, — прошептал он, вновь кусая губы. — Даже если ты не сможешь простить меня, малышка, я только хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. Я сделаю так, как ты скажешь. Одно твое слово, и я уйду, и клянусь, больше никогда не появлюсь в твоей жизни. Я… — он опустил глаза, не в силах совладать с собой, со слезами, с дрожью, которая охватывала все его тело. И, не найдя других слов, он лишь вновь прошептал: — Я люблю тебя, Даенжи.

Секунды. Мгновения из тех, которые кажутся вечностью.

А потом, внезапно — ее холодные замерзшие пальцы сжимают его.

Вздрогнув, Терлизан поднимает глаза, встречая ее взор. Даенжи смотрит на него почти так же, как и прежде: с нерешительностью и тревогой, вот только страх в ее взоре теперь сменяется чем-то чуть более мягким. Сомнением.

Робкая надежда зарождается в его душе. Нежно и ласково он смыкает свои пальцы в ответ.

Даенжи переводит дыхание и нерешительно щурится, — а глаза ее сквозь прищуренные ресницы по-прежнему сияют ярче любых звезд для него.

— Этот свет, — тихо шепчет она. — Это правда?..

— Свет?.. — непонимающе переспрашивает он.

Даенжи неуверенно хмурится.

— Который леди Диадра показала мне. Твой свет.

— Ох.

Диадра…

Его ангел-хранитель.

Где был бы он сейчас без нее, без ее несокрушимой веры в него, без всего, что она сделала для него столь бескорыстно?.. И внезапно еще одна мысль озаряет его, и он не может сдержать бессмысленной и счастливой улыбки.

Последняя из всех твою любовь вернет.

Пророчество сбылось, утверждает он, полагая под этим Диадру.

Может быть, отвечает Вершитель.

Может быть, не до конца.

В эту минуту надежда в его сердце крепнет уверенно и немыслимо. Диадра провела его по этому пути, она привела его к той, кого он любил. Она всегда верила, и теперь, наконец, он внезапно поверил тоже.

Он вернет Даенжи.

Чего бы это ему ни стоило, он вновь заслужит право быть рядом с нею.

— Да, — отвечает он наконец на давно уже заданный ею вопрос. — Да, это правда. Быть может, его осталось совсем немного, но этот свет настоящий.

— Покажешь мне?.. — просит она, и Терлизан улыбается ей.

— Разумеется.

Он разворачивает кверху ладони и с нежностью наблюдает, как лицо Даенжи озаряется неуверенной, почти неуловимой надеждой.

Сердце его пропускает удар.

Он вернет ее. Он сделает все, чтобы вернуть ее, чтобы вновь стать тем юношей, которого она любила так давно.

— Смотри, Даенжи, — мягко шепчет он.

И пальцы его озаряются истинно чистым сиянием.