Ведомые светом - Валентина Герман

Диадра подалась к нему, и сжалась в его крепких надежных объятиях, и, уткнувшись носом в его шею, смогла сказать в ответ только:

— Спасибо, Берзадилар.

Потом, спустя минуту, добавила тихо:

— Только, думаю, я никогда не смогла бы быть такою без тебя.

— Смогла бы, — без сомнений ответил Берзадилар, а когда она отстранилась, собираясь возразить, нежно улыбнулся, касаясь ладонью ее щеки: — Однако я не намерен более давать тебе шанса проверить это, любовь моя. Никогда в целой жизни.

Вопреки усталости, нахлынувшей на нее после стольких событий, Диадра проснулась еще до рассвета и больше не смогла уснуть. Бесплодно проворочавшись около часа, в конце концов она бесшумно поднялась с постели и, закутавшись в шаль поверх тонкого шелкового халата, тихо выбралась из комнаты.

Она не знала, куда ей было податься в безмолвном, еще спавшем доме, и с четверть часа бесцельно бродила по пустым комнатам: из столовой в гостиную, оттуда — в библиотеку, потом обратно. В конце концов, она обнаружила себя замершей в нерешительности перед дверью гостевой спальни, хотя могла бы поклясться, что не помнила, как решила пойти сюда.

Она стояла так минуту, другую, не зная, было ли лучше просто пойти обратно или все же открыть дверь. Разум настойчиво убеждал ее, что оказаться ранним утром в спальне у Терлизана было бы крайне неуместно, даже если она не собиралась делать ничего предосудительного — только лишь посмотреть, как продвигается его исцеление. Наверняка он еще спал. Она бы только взглянула на его ауру…

Ручка двери повернулась с тихим скрежетом, заставляя Диадру вздрогнуть и помимо ее воли разрешая ее противоречие.

Терлизан, бледный, потрепанный, но живой, распахнул дверь и хотел было шагнуть наружу, однако, заметив ее, подался назад от неожиданности — а потом снова вперед, к ней, и, наконец, замер в смятении где-то посередине, не решаясь коснуться ее и лишь глядя на нее полным спутанных чувств взором.

Диадра смотрела в ответ растерянно и напуганно, чувствуя, как щеки вспыхивают предательским жаром.

— Прости, я… — начала она, но осеклась, когда его пальцы внезапно взлетели к ее щеке, касаясь ее неуверенно и словно неверяще.

— Диадра… — выдохнул Терлизан. — Живая… — и тотчас лицо его омрачилось, когда он осознал единственный способ, которым это было возможно. — О Боги, неужели он…

— Да, но он в порядке, Терлизан, — быстро проговорила Диадра, вытягивая из-под накидки цепочку с пустовавшими спиралями, которую снова надела утром по привычке. — Видишь?.. Слезы сохранили ему жизнь.

Терлизан на мгновение опустил глаза и снова поднял их, встречая ее взор. Несколько мгновений он просто смотрел на нее, не говоря ни слова, а потом вдруг шагнул к ней и сжал ее в своих объятиях, крепко, отчаянно, зарываясь лицом в ее мягкие волосы.

— Что мне делать, Диадра?.. — прошептал он, и голос его дрожал, и Диадра задрожала в ответ на его смятенное прикосновение. — Проклятый Вершитель… Чокнутый старик, пользовался своим даром, чтобы насмехаться над другими, ломая им судьбы… И он смеет утверждать, будто у меня был выбор?.. Какой же выбор у меня оставался, когда он своими дьявольскими стишками свершил мою судьбу??.. Разве могло все случиться иначе, Ди?..

Он немного отстранился, ища ее взор и, видимо, ожидая ответа, но Диадра резко опустила голову в надежде, что он не заметит неожиданного румянца на ее щеках. Быть может, он и сам не сознавал, но только раньше он никогда не называл ее так — коротко и нежно, как Берзадилар. Терлизан всегда звал ее только Диадрой.

Он вдруг отпустил ее плечи и отступил на шаг.

— Выходит, ты считаешь, он прав, — его шепот звучал так сломленно, что Диадра, забывая обо всем, резко подняла голову, взглядывая в золотистые глаза.

— Нет!.. То есть… я не знаю, Терлизан. Я не берусь судить тебя, — мягко проговорила она, делая шаг к нему и таки-оказываясь в его комнате.

Ее пальцы коснулись его щеки, и он затаил дыхание. Диадра напряглась, сознавая, что рискует быть понятой совсем не так — и им, и Берзадиларом. Стараясь сделать это не слишком резко, она убрала руку и опустила глаза.

— Я всегда верила в тебя, Терлизан. Я не могу судить, был ли у тебя выбор тогда, вначале, когда ты и вовсе не контролировал себя, и возможно ли оправдать твой выбор потом, когда ты считал себя обреченным на это проклятое пророчество. Но то, как ты сделал его в конечном счете, значит для меня гораздо больше, чем твои предыдущие ошибки, как бы несправедливо это ни звучало по отношению к тем, кого ты погубил, — Диадра подняла глаза и сощурилась, заканчивая тихо и мягко: — Ты не можешь изменить прошлое, Терлизан. Но ты вправе менять свое будущее.

— Слишком поздно, — прошептал Терлизан, глядя куда-то в пространство. — Я безвозвратно погубил все. Я сломал самую дорогую мне жизнь, и я не знаю, что сделать, чтобы исправить это, чтобы вернуть все обратно. Я могу помочь ей забыть… Но только позволит ли она мне?.. И позволю ли я себе, зная, что после этого я могу не справиться с искушением быть рядом с нею?..

— О чем ты?.. — Диадра, вконец запутанная его речью, смотрела на него с тревогой и непониманием. О ком, во имя Богов он говорил?.. Неужели о ней, забыв о том, что она стояла здесь, всего в шаге?.. Или он сошел с ума?.. Пребывал в странных иллюзиях?..

Терлизан пронзительно взглянул на нее и ошарашил ответом, превзошедшим все ее предположения.

— О Даенжи.

И он пересказал ей свое видение, и рассказал о том, как очнулся, сознавая, что жив, что аура его полна силы; как понял, что слова Вершителя вновь сбывались, и ему не оставалось ничего другого, кроме как поверить в реальность безумного сна… Тем более теперь, когда он увидел ее, живую и невредимую. В точности, как обещал ему ненавистный оракул.

— Я пробовал звать ее, Ди, — закончил он печально и горько. — Но она не отзывается. Она никогда не отзовется. Она никогда не простит меня так, как прощаешь ты, — его лицо исказилось от боли, и Диадра сжалась, не решаясь коснуться его, чтобы утешить. А Терлизан продолжил тихо и обреченно: — Я столько десятилетий верил, будто смогу быть с ней после всего, что делал. Я полагал, что все будет неважно, как только она окажется рядом со мной, я не думал, как стану объяснять ей свою силу и способность вернуть ее из глубин. Но теперь, когда я видел ее воспоминания… О Боги, Ди, я ведь и не знал, что настолько забыл ее. Я не предполагал, насколько невозможным будет для меня быть рядом с ней… такой чистой. Такой невинной.

Терлизан взглянул на Диадру и с удивлением заметил мягкую улыбку на ее губах.

— Что?.. — нахмурился он.