Зов ворона - Уилбур Смит

убрать большую часть этих кают, чтобы освободить больше места для груза.’

Наконец Мак-Мурран повел их на палубу ураганов, самую верхнюю палубу, где пассажиры могли гулять. Единственной постройкой здесь была каюта для экипажа, известная как "Техас", увенчанная небольшим застекленным сооружением, которое удерживало штурвал корабля.

‘Капитанская рубка,’ - объяснил Мак-Мурран. - ‘Именно оттуда мы управляем пароходом.’

Они стояли на верхней палубе, глядя на пароход, на широкий полумесяц реки и на город за ним. Капитан выжидательно ждал. Камилла хотела сказать больше, подтолкнуть Честера к решению. Но она чувствовала, что сейчас не время давить на него.

Честер хлопнул ладонью по борту "Техаса".

‘Я возьму его, - заявил он. ‘И тебя тоже, если останешься ее капитаном.’

Мак-Мурран усмехнулся и пожал ему руку. - ‘Уважаю.’

‘Вы не пожалеете об этом, - пообещала ему Камилла. Теперь это будет проще для вас, чтобы приехать и уехать между Новым Орлеаном и Бэннерфилдом всякий раз, когда вам нравится. И я смогу навещать вас чаще.’

- В самом деле, - сказал Честер. Мысль о деньгах, которые он мог бы сэкономить, привела его в веселое настроение. - Мы совершим инаугурационную поездку вместе. Исаак будет очень удивлен, когда увидит, что мы купили.’

В этот момент Камилла поняла, что с тех пор, как родился Исаак, она никогда не была так счастлива. Она обняла Честера - жест, который был лишь наполовину искусственным.

‘Спасибо.’

Беспокоило ли ее то, что все ее усилия только увеличивали состояние Честера? Что он потратит деньги, которые она ему скопила, чтобы купить больше земли, для обработки которой потребуется больше рабов? Что пароходы будут использоваться для перевозки этих рабов в Баннерфилд, вместе с семенами для них, чтобы посадить и хлыстами для надсмотрщиков, чтобы хлестать их?

Все это промелькнуло у нее в голове. Но каждый день был битвой за ее жизнь. Она могла лежать без сна по ночам, тоскуя по Мунго, мечтая о том дне, когда он войдет в дверь и спасет ее, но шли месяцы, и эта мечта медленно умирала. Она должна была полагаться на свой собственный ум, чтобы выжить; чувство вины было роскошью, которую она не могла себе позволить. Все, что имело значение, - это вернуться к Исааку.

‘Я переименую его, - сказал Честер, взмахнув рукой. Он будет "Уиндемир". Воспоминание о счастливых временах.’

Камилла не знала, как он хочет, чтобы она отреагировала.

‘Я почти забыла про Уиндемир, - пробормотала она.

Внизу, на котельной палубе, послышались шаги. Радость момента была испорчена, когда голова Гранвилла появилась на верхней ступеньке лестницы, ведущей на верхнюю палубу. Его лицо раскраснелось, дыхание стало прерывистым.

‘Пришло письмо из Виргинии, - сказал он. Он передал его Честеру. - ‘Вы должны прочитать его.’

Честер воспринял это с удивлением. Печать была цела.

‘Откуда ты знаешь, что в нем?’

Гранвилл указал на адрес отправителя, нацарапанный на обороте над печатью.

‘Там.’

Пока Честер читал вслух, с верхней палубы , казалось, утекло все дневное тепло.

- Мунго Сент-Джон, Балтимор.’

Он с такой силой сломал печать, что бумага порвалась. Пока он читал, его лицо побелело.

‘Я должен немедленно вернуться в Баннерфилд.’

‘Что случилось?- сказала Камилла.

При виде имени Мунго, этого знакомого почерка, ее сердце дрогнуло. Он был жив. В конце концов, он не забыл ее.

Честер молча отвернулся. Он, казалось, не замечал Камиллу, которая заглядывала ему через плечо и читала письмо.

"Я вернулся из своих приключений значительно более богатым человеком, чем прежде. У меня есть кое-какие дела, но будьте уверены, я знаю, где вас найти, и я не забыл о своем долге перед вами. Я скоро присоединюсь к вам, чтобы решить этот вопрос с интересом."

Честер повернулся к Камилле, его серые глаза впились в нее.

‘Ты знала?’

- Как я могла?’

Потрясения в ее голосе было достаточно, чтобы убедить его. Он был более взволнован, чем она когда-либо видела его. Его лицо было серым, мышцы на щеках подергивались, как будто у него был припадок.

- Он хочет убить меня.’

Камилла не думала, что выдала какие-либо эмоции, но, возможно, она позволила проблеску надежды промелькнуть на ее лице. Возможно, Честер в своем смятении просто предположил это. Он протянул руку и схватил ее за горло.

‘Не думай, что Мунго придет, как какой-то белый рыцарь, чтобы спасти тебя, - прошипел он. ‘Я хотел бы убить тебя раньше, чем позволю ему отнять тебя. А что касается Исаака . . .- Он мрачно усмехнулся, хотя Камилле показалось, что она увидела боль в его глазах. - Ты же знаешь, что он сделает с мальчиком, чтобы причинить мне боль.’

Камилла вцепилась в поручни палубы "Харрикейна". Она хотела сказать Честеру, что он ошибается, что Мунго никогда не сможет причинить вред ребенку, потому что Исаак был плотью и кровью Камиллы.

Конечно, она не могла сказать ему об этом. Отчасти потому, что это еще больше разозлило бы Честера, но также и потому, что в глубине души она не была уверена, что это правда. Будет ли любовь Мунго к ней сильнее его ненависти к Честеру?

Честер скомкал письмо и швырнул его за борт. Оно полетело вниз к воде и исчезло в реке.

‘Я немедленно вернусь в Баннерфилд. Когда придет Мунго, я должен быть готов.’

***

И снова Мыс Доброй Надежды остался верен своему названию; "Ворон" миновал его в хорошую погоду, запасся провизией в Кейптауне и направился домой. Самый быстрый маршрут вел бы их прямо через Южную Атлантику, но приближался сезон штормов. Альтернатива состояла в том, чтобы обогнуть западное побережье Африки в более высоких широтах, а затем повернуть на запад к Америке.

Это грозило новой встречей с Фэйрчайлдом. Но на тысячах миль побережья Мунго был готов рискнуть. Возможно, подумал он, его старый противник уже вернулся в Англию.

Когда они вошли в тропики, знойная жара напомнила Мунго о его последнем плавании в этих водах. Однажды ночью ему приснилось, что он находится в каюте Изабель на борту "Черного Ястреба". Он почувствовал ее тепло, когда она прижалась к нему, прижалась всем телом. Он наблюдал, как она стянула через голову ночную рубашку и откинулась