Частный детектив. Выпуск 1 - Чарльз Вильямс

Он открыл дверь в гостиную. Комната была обставлена в духе старомодной тяжеловесной роскоши: светильники из бронзы, позолоченные карнизы, тяжелые шторы, напоминавшие застывший водопад. Все лампы были зажжены. Барнэби развалился на кушетке, Розетта нервно ходила по комнате взад и вперед. В углу за радиоприемником стояла Эрнестина Дюмон, уперев руки в бедра и закусив верхнюю губу, с язвительным выражением на лице. И наконец, Бойд Мэнгэн стоял спиной к камину, от возбуждения раскачиваясь из стороны в сторону.

— Я знаю, что эта вещь чертовски здорово на мне сидит, — яростно твердил Мэнгэн. — Я знаю. Согласен, пальто мне впору, но оно не мое! Во–первых, я всегда ношу непромокаемый плащ — он висит в прихожей. Во–вторых, я никогда не позволил бы себе купить такое пальто — оно стоит не меньше двадцати гиней. И в-третьих…

Хедли постучал по дверному косяку, привлекая внимание. Появление доктора Фелла и Рэмпола, казалось, успокоило Мэнгэна.

— Не могли бы вы повторить все это еще раз? — попросил Хедли. Мэнгэн закурил. Пламя спички отразилось в его темных глазах кровавой точкой. Он затянулся и выпустил клуб дыма с видом человека, которому на роду написано пострадать за правое дело.

— Лично я не понимаю, — возразил Мэнгэн, — почему все вечно упирается в меня. Возможно, существовало другое пальто, хотя мне опять–таки не понятно, почему кому–то приспичило повсюду разбрасывать свой гардероб… Послушай, Тед. Сейчас я покажу его тебе.

Он схватил Рэмпола за руку и потащил к камину, словно собираясь выставить на всеобщее обозрение.

— Придя сюда вчера вечером, я собирался повесить свое пальто — я имею в виду непромокаемый плащ — в гардероб прихожей. Как правило, там нет необходимости включать свет, вы нащупываете первый попавшийся крючок и вешаете свою одежду на него. И я бы особо не беспокоился, но у меня был с собой сверток с книгами, который мне хотелось положить на полку, поэтому я включил свет. И увидел еще одно пальто, висевшее в дальнем углу. Оно было примерно такого же размера, как и то желтое твидовое, что у вас. Точно такое же, только черное.

— Еще одно пальто, — повторил доктор Фелл, с любопытством взглянув на Мэнгэна. — Мой мальчик, почему вы сказали “еще одно пальто”? Если вы в чьем–нибудь доме увидели сразу несколько пальто, вам пришло бы в голову так сказать? Из собственного опыта знаю, что наименее приметная вещь в доме — это висящая на вешалке одежда. И даже если вам кажется, что одна из вещей — ваша, вы не можете точно знать, какая именно. Не так ли?

— Я знаю пальто всех присутствующих здесь, — возразил Мэнгэн. — А на это я обратил особое внимание, так как решил, что оно должно принадлежать Барнэби. Мне не сказали, что он уже здесь, и я поинтересовался, пришел ли он…

Барнэби держал себя по отношению к Мэнгэну грубовато–снисходительно. Он уже не был таким жалким, как на Калиостро–стрит.

— Мэнгэн, — произнес он, обращаясь к доктору Феллу, — очень, ну просто очень наблюдательный молодой человек. Ха–ха–ха! Особенно там, где дело касается меня.

— А у вас есть возражения? — спросил Мэнгэн, понизив голос.

— А пусть он расскажет вам одну историю. Розетта, дорогая! Разрешите предложить вам сигарету. Между прочим, могу сказать, что это было не мое пальто.

Мэнгэн обернулся к доктору Феллу и продолжал:

— Как бы то ни было, я запомнил его. А сегодня утром пришел Барнэби и обнаружил, что пальто с кровью на подкладке — то, что светлое — висит на старом месте. Разумеется, единственным объяснением может быть то, что на вешалке было два пальто. Сумасшествие какое–то. Я могу поклясться, что вчера вечером пальто никому из присутствующих не принадлежало. И вы сами можете убедиться в этом. Было ли на убийце одно пальто, или оба, или ни одного? Кроме того, у черного пальто был какой–то странный вид…

— Странный? — перебил его доктор Фелл так резко, что Мэнгэн вздрогнул. — Что значит: странный?

Эрнестина Дюмон вышла из–за радиоприемника. Этим утром она выглядела еще более осунувшейся: щеки ее ввалились, вокруг глаз залегли темные круги, придававшие ее внешности таинственность. Но несмотря на это, черные ее глаза не утратили блеска.

— Боже, что за резон продолжать обсуждать все эти глупости? — воскликнула она. — Почему вы не спросите меня? Очевидно, что я должна знать об этом больше, чем он. Разве не так? — Она взглянула на Мэнгэна и нахмурилась. — Нет, нет! Я думаю, что вы старались рассказать правду, как вы ее поняли, но слегка напутали. Да, желтое пальто было здесь вчера вечером. Рано вечером, перед обедом. Оно висело на том же крючке, на котором Мэнгэн, как он сказал, видел черное. Я тоже видела его.

— Но… — возмутился было Мэнгэн.

— Послушайте, — загудел, успокаивая его, доктор Фелл. — Давайте подумаем вместе: а не можем ли мы разобраться во всем этом? Если вы видели пальто, мадам, не поразило ли оно вас чем–нибудь необычным? Не показалось ли оно странным, если вы знали, что оно никому из присутствующих здесь не принадлежит?

— Ну, не совсем так, — Эрнестина Дюмон кивнула в сторону Мэнгэна. — Я не видела, как он вошел. Я просто предположила, что это его пальто.

— А между прочим, кто впустил вас? — спросил доктор Фелл Мэнгэна сонным голосом.

— Энни. Но я сам вешаю свои вещи. Я готов поклясться…

— Хедли, пригласите–ка служанку, если она здесь, — попросил Фелл. — Это пальто–хамелеон меня просто заинтриговало. О боже! Да оно просто замучило меня! Итак, мадам, я не утверждаю, что вы говорите мне неправду, за исключением того, что вы сказали о нашем друге Мэнгэне. Некоторое время назад я говорил Теду Рэмполу о том, насколько отдельные личности бывают, к сожалению, правдивыми… Хедли! Вы беседовали с Энни.

— О да, — ответил Хедли, в то время как Розетта Гримо прошла мимо него, звоня в колокольчик, — она сказала, что вчера вечером ее не было, она возвратилась домой около полуночи. Но я не спрашивал ее о том, о чем хотите спросить вы.

— Я не пойму, из–за чего поднят весь этот шум? — воскликнула Розетта. — Какая разница? У вас что, нет других дел, кроме того как заниматься ерундой, выясняя, какого цвета было пальто — желтого или черного?

— Это существенно меняет дело, — возразил ей Мэнгэн, — и вы отлично понимаете это. Я не знаю, кто из нас прав, но ведь прав же кто–то! Хотя я допускаю, что Энни вообще не в курсе дела. О господи! Я вообще ничего не знаю!

— Все нормально, приятель! — иронически заметил Барнэби.

— Идите вы к черту! — огрызнулся Мэнгэн.

Хедли втиснулся между ними и заговорил тихо, но настойчиво. Барнэби, который выглядел достаточно бледно, снова сел на кушетку. Когда вошла служанка, нервное напряжение присутствовавших в комнате достигло предела, однако все старались сохранять внешнее спокойствие.

Энни была востроносой здравомыслящей девицей, за которой никогда не замечали никаких глупостей. Слегка склонив голову в наколке, которая сидела на ней как влитая, она преданно посмотрела на Хедли своими спокойными карими глазами. Она была немного расстроена, но, по крайней мере, не нервничала.

— Я забыл спросить вас кое о чем в отношении вчерашнего вечера, — произнес Хедли, с трудом подбирая слова. — Ведь вы впускали мистера Мэнгэна, не так ли?

— Да, сэр.

— В какое примерно время?

— Не могу сказать, сэр, — она казалась озадаченной, — должно быть, за полчаса до обеда. Точно не помню.

— Вы видели, как он вешал свои шляпу и пальто?

— Да, сэр Мистер Мэнгэн никогда не доверяет их мне, иначе я бы, конечно…

— Вы заглядывали в гардероб?

— О, я понимаю… Да, сэр, заглядывала! Видите ли, когда я впустила его, я сразу же направилась в столовую, однако меня тут же позвали вниз, на кухню. Поэтому я возвращалась через прихожую. Там я заметила, что мистер Мэнгэн, уходя, оставил свет в гардеробе, поэтому я и заглянула туда и убедившись, что там никого нет, выключила свет.

Хедли подался вперед.

— А теперь будьте внимательны. Вам знакомо светлое твидовое пальто, обнаруженное в гардеробе сегодня утром? Вы знали о нем, не так ли? Отлично! Вы помните, на каком крючке оно висело?

— Да, сэр, помню. — Она поджала губы. — Этим утром я была в прихожей, когда его обнаружил мистер Барнэби, а вслед за ним — и все остальные. Мистер Миллз сказал, что мы должны оставить его там, где оно висит, прямо с кровью и всем прочим, потому что полиция…

— Точнее, Энни! Я спрашиваю о цвете этого пальто. Когда вы заглянули вчера вечером в гардероб, это пальто было желтым или черным? Вы можете вспомнить?

Энни пристально посмотрела на Хедли.

— Да, сэр, я помню… Сэр, вы спрашиваете, желтое или черное? Вы это имеете в виду? Ну что ж, сэр, если быть абсолютно точной — ни то, ни другое. Потому что на том крючке никакого пальто вообще не было.

В комнате роем носились голоса: гневный — Мэнгэна, истерически–насмешливый — Розетты, радостный — Барнэби. Только Эрнестина Дюмон с выражением усталости и презрения на лице продолжала хранить молчание. Целую минуту Хедли изучал воинственно серьезное лицо свидетельницы — Энни стояла, гордо откинув голову и сжав кулачки. Хедли, сохраняя агрессивное молчание, направился к окну. Тут доктор Фелл захохотал.