Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание - Сергей Алексеевич Зелинский

исчезают те детали, которые основной части распространителей слухов могут быть неинтересны (например, марка и цвет машины при аварии и т. п.) При заострении – как бы наоборот: высвечиваются детали, которые кажутся существенными (количество жертв при аварии и т. п.)

«Подчеркнем, – обращают внимание Ю.А. Шерковин, А.П. Назаретян[378], – что бессознательная оценка существенности или несущественности конкретных деталей определяется не только и не столько их объективным соотношением, сколько свойственной аудитории моделью мира – доминирующими ценностными ориентациями, ожиданиями, нормативными установками. В зависимости от них та или иная деталь может оказаться «сглаженной» либо, наоборот, «заостренной». Скажем, если одежда, цвет волос, глаз, имена участвовавших в драке людей отражают их национальную, религиозную, классовую принадлежность, а в регионе сложились напряженные отношения, слух может быстро приобрести агрессивную окраску, а соответствующие детали станут доминирующими (хотя в действительном событии могли играть второстепенную роль); цвета попавших в аварию автомашин становятся существенными деталями в культуре, где царят предрассудки цветовой символики; марки и номера автомашин – в аудиториях, связывающих с этими признаками социальную принадлежность водителей или пассажиров и т. д.»

Ну и третья тенденция по трансформации слухов, по мнению Ю.А. Шерковина и А.П. Назаретяна[379], это адаптация слуха к доминирующей аудитории (например, при вопросе о сравнении агрессивности белого американца или черного, симпатии со стороны белого населения будут в большинстве случаев на стороне белого, тогда черного при случае, обвинят в первую очередь)[380]. Причем все три перечисленные характеристики трансформации слухов (сглаживание, заострение и адаптация) могут дополнять друг друга, и по мере распространения слуха могут существенно отличаться от реальности. «Если же при этом распространение слуха направляется соответствующей деятельностью спецслужб, то его фабула может вообще не иметь объективного референта…», – дополняют Ю.А. Шерковин и А.П. Назаретян.

Следует заметить, что слухи играют важную роль в жизни индивида. Чаще всего такая роль простирается, большей частью, в области подсознания психики индивида. Но хорошо известно, что главенствующую роль в характере мыслей и поступков индивида играет именно бессознательное, подсознание. Именно там происходит зарождение мыслей индивида, трансформирующихся в последующие поступки.

По мнению доктора психологических наук, профессора А.Г. Караяни, «особое место в современном информационном пространстве нашей страны занимают слухи. Более 70 % россиян отмечают, что сталкиваются со слухами, из них около 45 % чаще, чем 1-2 раза в неделю. Слухи рассматриваются сегодня не только как стихийное коммуникативное явление, но и как технология влияния на общественное сознание, эффективное средство информационно-психологического противодействия»[381]. Как правильно заметил проф. Караяни, слухи выражают общественное мнение, настроение, социальные стереотипы и установки аудитории[382]. Кроме того, как мы уже заметили, слухи являются методами психологической войны. Причем, исходя из того, что с помощью слухов можно изменять общественное мнение, формируя его в нужном манипуляторам ключе (если мы говорим о намеренном распространении слухов), слухи являются достаточно грозным оружием. Любая форма воздействия на массы, любой способ применения подобного воздействия, зачастую весьма эффективен, потому как происходит воздействие не на одного индивида, а сразу на группы индивидов, на массы. В этом случае достигается всеохватываемость аудитории. Причем каждый из индивидов является в таком случае потенциальным «разносчиком» слухов. А значит информация, передаваемая посредством слухов, способна увеличиваться в геометрической прогрессии, что становится весьма существенным фактором эффективности слухов.

Слухи также являются способом удовлетворения различных потребностей индивида и масс. Мы знаем, что психика индивида устроена таким образом, что он смотрит на реальный мир в некой маске или вымышленном образе, которые надевает на себя, и проецирует в последующем посредством этого образа некое собственное искаженное видение на окружающий мир, частично в какой-то мере подменяя реальный мир – миром вымышленным. Отличие здорового человека от психотика заключается лишь в том, что первый всегда может возвратиться назад, а психотик не может, так как он живет в этом мире иллюзорной действительности и при этом нисколько не считает, что такой мир вымышленный.

Вернувшись к вопросу потребностей, заметим что проф. А.Н. Караяни обращает внимание на четыре основные потребности человека, которые удовлетворяются посредством слухов. Это утилитарные потребности, потребности в престиже, в познании и эмотивные потребности[383].

«Утилитарные потребности связаны с достижением людьми или социальными группами определенных целей», – отмечает проф. Караяни[384]. Под такие цели могут подпадать, например, формирование у людей определенных мнений, настроений, побуждение их к конкретному выбору, поведению и т. д. Караяни обращает внимание, что механизмом реализации подобной потребности может служить как агрессия (когда человек сознательно распускает слухи с целью причинить боль другому), так и забота о другом индивиде (например, предупредить их о надвигающейся опасности и т. п.)[385]

Потребность в престиже, по мнению проф. Караяни[386], удовлетворяется в том случае, когда владение эксклюзивной, полученной раньше других информацией повышает престиж человека. «Сообщая другому сведения, составляющие содержание слуха, – пишет проф. Караяни[387], – человек поднимает себя в своих глазах… У окружающих создается впечатление о некой «принятости», «вхожести» носителя эксклюзивной информации в референтные группы, формируется мнение о нем как о человеке осведомленном. В данном случае слух рассматривается в качестве товара».

Кстати, следует на наш взгляд обратить внимание на тот факт, что результативность слухов в масштабности аудитории (а мы уже говорили, что если информация слуха не будет кому-то интересна, на таком индивиде цепочка замыкается) становится возможна еще и в соответствии с такими категориями психики индивида и масс, как повышенная внушаемость большинства индивидов. Вспомним как писал о внушаемости В.М. Бехтерев[388]. «…Не может подлежать никакому сомнению могущественное действие в толпе взаимного внушения, – отмечал Бехтерев, – которое возбуждает у отдельных членов толпы одни и те же чувства, поддерживает одно и то же настроение, укрепляет объединяющую их мысль и поднимает активность отдельных членов до необычайной степени. Благодаря этому взаимовнушению отдельные члены как бы наэлектризовываются, и те чувства, которые испытывают отдельные лица, нарастают до необычайной степени напряжения, делая толпу существом могучим, сила которого растет вместе с возвышением чувств отдельных ее членов.

…Сила внушения берет перевес над убеждением и волей… Но в отличие от последних внушение есть сила слепая, лишенная тех нравственных начал, которыми руководятся воля и сознание долга. Вот почему путем внушения народные массы могут быть направляемы как к великим историческим подвигам, так и к самым жестоким и даже безнравственным поступкам. Поэтому-то и организованные толпы, как известно, нередко проявляют свою деятельность далеко не соответственно тем целям, во имя которых они сформировались. Достаточно, чтобы кто-нибудь возбудил в толпе низменные инстинкты, и толпа, объединившаяся благодаря возвышенным целям, становится в полном смысле слова зверем, жестокость которого может превзойти всякое вероятие».

Рассматривая вопрос возникновения