Наказаны любовью - Наталья Гилева

ее смертью, эти все надежды бессмысленны, но где-то там, в самом дальнем уголке сердца жила крохотная надежда, что она вновь предстанет перед его глазами. Чудо произошло, горькая усмешка скользнула по его губам, превратившись в неслышимый стон. Разве это можно назвать чудом, когда предательство налицо. О чем он только думает? Он отомстит ей за все свои страдания и муки, которые она ему причинила. Вопрос времени, но как же тяжело ждать. Столько лет, а он все еще ее надеется. От этих мыслей стало — горько, дико. Как же так?

Роберто оглядел свой кабинет, как будто видел его впервые. Захотелось вырваться из этих стен, вдохнуть свежего воздуха, почувствовать ветерок, ворошивший волосы, обдувающий, дарящий свежесть. Выйдя на улицу, он отпустил водителя, сел в машину, открыл окна. Оглянувшись на свой офис, он нажал на педаль газа.

Виктория поспешила в офис отца, но не успела его застать.

— Он только что уехал и не сказал, когда вернется.

— А куда уехал?

— Возможно на новый проект, но мы точно не знаем.

Виктория с грустью в глазах посмотрела на открытую дверь кабинета отца. Она встала рано, практически не спала всю ночь, но все было напрасно, она все равно опоздала, Роберто уже уехал. Может поехать на объект? Но на какой?

Винсенте удостоверился, что Августе поставили укол. Надо подыскать для нее другое место. Здесь слишком много людей, которые могут услышать то, что она бормочет в своем бреду. А если кто-нибудь все сопоставит, то правда быстро выйдет наружу. Алехандро, как надсмотрщик, стоял у окна, наблюдая за своей женой.

— Где я могу найти Сабрину, ты ее недавно принял на работу?

— Сабрина? Да она работает здесь.

— Я буду в кафе, отправь ее ко мне, мне надо с ней поговорить, — Алехандро вышел из палаты.

— Что-то случилось? Она вам нагрубила?

— Я буду ждать ее в кафе, — повторил Алехандро, не отвечая на его вопрос, — Да, дай указания своим работникам, чтобы ее не пускали к моей жене.

Винсенте не понравился ни тон, ни сам факт того, что Алехандро собирается с ней разговаривать, но не отправить ее к нему не мог.

— Вы звали меня, сеньор Алехандро, — Сабрина подошла к столику, за которым сидел Алехандро.

— Да, присядь, пожалуйста, — Алехандро указал на стул. — Тебе что-нибудь заказать? Бруно принесет.

— Нет спасибо, я не задержусь на долго, у меня много работы.

— Много работы? В том числе приударить за моим сыном?

— О чем вы говорите, сеньор?

— Я хочу предупредить тебя, чтобы ты оставила Карлоса в покое. Ты ему не ровня. Я найду ему жену из нашего круга.

— Мы просто друзья.

— Друзья не увлекаются друг другом.

— Вы ошибаетесь, сеньор. Между мной и Карлосом ничего нет. Нас связывают лишь дружеские отношения, — Сабрина старалась говорить спокойно.

— Если бы все было так, как ты говоришь, Карлос бы не ушел из дома. Можно поинтересоваться — где он спал? Надеюсь, не в твоей постели?

— Вам совершенно не знаком ни правила приличия, вы грубы и жестоки.

Алехандро внимательно смотрел на девушку, наблюдая за сменой эмоций на ее лице

— Значит не у тебя. Не тебе указывать, как мне себя вести. Если ты дорожишь своим местом, то запомни, что я тебе сказал. Я не повторяю дважды, — он встал.

Сабрина в недоумении смотрела ему в след. Что это такое вообще было. Она не понимала, как вообще реагировать на его слова.

— Кристина, ты вновь и вновь удивляешь меня, — Энрике широко улыбался. Его глаза светились. — Когда ты все успеваешь?

— Я сделала все вечером, — сказала женщина, не вдаваясь в подробности, что работала практически всю ночь, потому что не спалось.

— Ну как ты готова к новым подвигам? Паула уже звонила и спрашивала, когда мы начнем?

— Прямо сегодня. Энрике, посмотри пожалуйста эти работы, — попросила Кристина. — Мальчик талантлив. Ему нужно набраться немного опыта, хотя идей у него полно. Как ты думаешь, сможешь ли ты его взять на работу?

Посмотрев то, что принесла ему Кристина, Энрике согласился с ней, что изюминка в них была.

— Он не работал, но если ты позволишь ему работать вместе со мной, то я тебе слово, что помогу ему во всем, научу.

— Хорошо, я подумаю, сегодня дам тебе ответ, — пообещал Энрике.

Кристина улыбнулась ему своей мягкой и теплой улыбкой, что Энрике захотелось тут же выполнить ее просьбу.

— Ты неподражаема, Кристина. Веди сюда своего юношу.

— Спасибо, Энрике, ты не пожалеешь.

— Но у меня к тебе одна просьба.

— Какая?

— Ты пообедаешь со мной. Это не приглашение. Это приказ твоего боса, — со смехом проговорил Энрике.

Кристина покачала головой и рассмеялась.

— Я согласна, но пожалуйста, только без Паулы, — рассмеялась она.

— Поддерживаю, — рассмеялся Энрике.

Больница.

Рафаэль зашел в холл больницы. Сабрина его встретила. Она хотела провести отца, но он попросил его оставить — он сам пройдется, посмотрит, поговорит с кем-нибудь.

— Ты хочешь здесь работать? — обрадовалась Сабрина.

— Нет, дочка, здесь я точно работать не буду, думаю, что им достаточно одной Фернандез. И думаю, что я уже не смогу работать больше.

— Папа, папочка. Ну что ты?

— Все хорошо, девочка моя, иди, работай. Я поброжу немного.

— Мама, попросила, чтобы ты сделал кардиограмму.

— Чуть позже, обещаю.

Сабрина поцеловала отца в щеку и убежала. Рафаэль оглянулся. Эти стены, они помнят, помнит он. Луз. 25 лет прошло, он думал, что никогда не переступит порог этого здания, но жизнь распорядилась иначе.

— Луз, наша дочь сама меня сюда привела. Или ты меня позвала?

Он медленно, опираясь на трость, шел по коридорам. Он помнил в какой комнате лежала его Луз. Там сейчас наверняка лежит кто-то другой. Его Луз нет. Она умерла. Он сам убил ее. Рафаэль долго бродил по коридорам. Хватит. Он здесь, чтобы защитить Сабрину.

— Войдите, — Винсенте просматривал документы. Подняв голову и увидев пожилого мужчину, спросил, — вы что-то хотели?

— Да, посмотреть тебе в глаза, — произнес Рафаэль.

Винсенте побледнел и встал. Он не узнал Рафаэля, но его голос он до сих пор помнил. Перед ним сейчас стоял старик.

— Рафаэль.

— Да. Я пришел сказать, что все знаю. Попробуй только помешать моей дочери, испортить ей репутацию врача или что-нибудь в этом роде, и ты тут же окажешься за решеткой. Снимки у меня. Я докажу, поэтому постарайся держаться от моей дочери по дальше.

Рафаэль вышел. Эти несколько фраз дались ему трудом. Целая жизнь зависела от них. Он даже не спросил его — за что? Что теперь это могло изменить — ничего. Луз уже