Посмертие. Второй шанс - Виталий Момотюк

— Я — шаман! Я был шаманом, когда Лангак только родился. Не ему перечить мне!

— Разве он не воин? Разве Совет не доверил ему охранять десятки женщин и детей? Он воин, и он в своём праве, когда говорит то, что думает. Хорошо, ты не хочешь слушать Лангака, потому что он молод. Ты выслушаешь меня и дашь ответы на мои вопросы? Ты сделаешь это?

— Шаман должен слушать всех и указывать им на их ошибки.

— Тогда скажи мне, когда ты был молод, разве ты не хотел сражаться с Убийцами. Разве ты не хотел сделать так, что бы они больше никогда не прилетали в наши леса?

— Молодость горяча. Для того и нужна старость, чтобы понять свои ошибки и удержать от них других. Да, я ненавижу Убийц. Но я не хочу, чтобы из‑за вспыльчивости молодых воинов погибло всё племя.

— Никто из сидящих здесь мужей не хочет гибели женщин и детей. Но они всё равно погибают. Погибают каждый раз, когда приходит Время Крылатых Убийц. Может быть, что иной раз беда обходит стороной наше племя, но в других племенах Убийцы собирают свою кровавую жатву. Вот сидит Моран — Убийцы убили всех её родных. Вот Язима из племени Волка, у которой тоже погибли все родные. Они из разных племён, но разве их горе не одинаково?

Вокруг одобрительно загудели.

— Что говорит Греф? Слова ещё не слушаются его, но я скажу за него. У нас всех есть общий враг. Зачем же нам помогать ему, убивая друг–друга? Нас мало. Волков тоже мало. Какая разница, женщины и дети какого племени сгорели в огне? Так не должно быть. Убийцы должны понять, что нельзя убивать людей не боясь мести. Они должны научиться боятся нас. А когда они начнут нас бояться, тогда они перестанут прилетать в наши леса. И я готов умереть ради этого. Мои воины готовы умереть ради этого. И ради этого я готов заключить мир с Волками.

— Разве ты не знаешь, Коргар, что Убийцы жестоко мстят за каждого убитого их соплеменника? Даже если мы объединимся и уничтожим этих, то прилетят другие. Прилетит намного больше.

— Не прилетать, — твёрдо отрезал Греф, — Они иметь враг. Очень сильный враг. Он убивать всех и разрушать всё. Ты знать об этом, шаман. Знать, но не говорить.

— Да, на юге сейчас появилось очень сильное Зло. Духи Разрушения отыскали тропу в наш мир. Может, Убийцы и не прилетят мстить в этом году. Не прилетят через год. Может быть. Но они прилетят позже. Прилетят и отомстят. Они обязательно сделают это.

— Позже пусть лететь. Мы готовиться. Но может Убийцы и не лететь? Враг сильный. Он может убить всех Убийц и приходить сюда. И где вы тогда прятаться?

— Тогда все мы будем сражаться! — отрезал шаман.

— Шаман, если ты сейчас не хочешь с Крылатыми Убийцами, как же ты собираешься потом сражаться с ещё более сильным врагом? — вдруг снова ступил в разговор Трогар.

— Предки укажут путь.

— А что говорят тебе предки сейчас?

— Они молчат! — раздался из глубины пещеры вдруг женский голос, опережая ответ шамана, — Не обманывай себя, говорящий с духами. Не обманывай себя и других. Если Предки и говорили с кем, то это был Слепой Буддар. Но я думаю, что сейчас и он не слышит их голоса.

Моран выступила из полутьмы на освещённое место как раз за спиной Лангака. Молодой воин внешне остался невозмутим, но Греф заметил, как напрягся его взгляд. Придвинувшиеся было к костру, люди немного отодвинулись, освобождая пространство вокруг ведьмы.

Шаман пожевал губами, явно негодуя на такое вмешательство, но промолчал. Видимо ему нечем было возразить рыжеволосой женщине, и чтобы не терять достоинства он решил не отвечать. Дескать: «Что ты понимаешь, женщина, в делах Предков?»

— Значит, Предки не укажут нам путь, — то ли уточнил, то ли подытожил перепалку Коргар.

— Я не могу судить Предков, — усмехнулась Моран, — но мне кажется, сейчас и они не знают, что нам советовать.

— Люди должны выбрать сами свой путь. Так я думать.

— Разве у них есть выбор? — снова усмехнулась Моран, — Я смотрю на сидящих у этого костра воинов, а вижу маленьких детей. Вы, воины, сейчас как дети, которые думают, идти им в лес или на берег озера. Пока все думают, что скажут родители и какое будет наказание, самые бойкие уже тянут их за собой. Воины, Греф и Коргар сняли с вас бремя ответственности — они уже приняли за вас решение. Один из Убийц уже мёртв, и месть остальных неминуема. А ведь будут ещё мёртвые Убийцы. И только от вас зависит, как далеко они решаться зайти. Вы сейчас должны решить кто вы: молодые телята, которые прячутся за спины матерей, или вы самцы, готовые встать на защиту своего стада. Правда, ещё бывает, что коровы защищают телят от хищников, когда быки убегают.

Из полутьмы раздались женские смешки. От этих звуков на скулах у многих мужчин заходили желваки, а пальцы сжались на рукоятях ножей.

— Я никогда не бегал от врага, — резко сказал Трогар, — Не стану показывать ему спину и в этот раз. Но сейчас у нас такой противник, что каждый должен решать сам, как ему поступать. Ты права, ведьма — Греф и Коргар уже приняли решение. А нам нужно решить, встать рядом с ними в этом сражении или отойти в сторону и посмотреть, что будет дальше.

— Как бы ни завершилась эта битва, тебя будут спрашивать: «Почему ты пошёл с ними?» Если им будет дарована победа, спросят: «Почему ты остался в стороне и не покрыл себя славой победителя?» Победят Убийцы, и будут спрашивать: «Почему ты не помог им? Вместе вы могли победить».

— Ведьма, ты и так говоришь там, где должны говорить воины! Сражаться — дело мужей! Не лезь не в соё дело!

— О–о! Я слышу гнев в твоих словах, говорящий с духами, — голос Моран стал обманчиво мягким, — Но на этот раз ты ошибаешься. Ты забыл, что это по моей воле в прошлый прилёт Крылатые Убийцы недосчитались двух своих воинов. И в этот раз я не останусь в стороне! — ведьма едва не кричала, — Если ты растерял всю храбрость в прожитых годах, то не заставляй остальных следовать по этому пути! Убийцы такие же создания из крови и плоти, как и мы. Их тоже можно убить! Вы посылали ко мне Коргара за советом, когда приходили хиддим. Он напомнит мой ответ, если ты забыл его. Если бы ты сейчас снова спросил у меня совета, я ответила то же самое: «Врага остановит только его кровь». Только смерть, только кровь своих воинов заставит вождей Крылатых Убийц прекратить посылать их в наши земли. А ты боишься пролить её, шаман. Ты что, так и умрёшь, ожидая совета Предков и боясь нарушить ставший привычным тебе порядок? Тогда сиди и жди смерти.

— Мы все живы только потому, что соблюдали традиции. А в тебе говорит ненависть. Она настолько сильна, что заставляет забыть о рассудке.

— О да! Я ненавижу этих остроухих хищников, единственное желание которых — это проливать нашу кровь! Я ненавижу убийц людей, которые вырастили и воспитали меня! Я ненавижу их и убиваю, когда они становятся на порог моего дома! Моя ненависть мешает мне быть рассудительной? Может быть. Но и ты, шаман, позволяешь своему страху взять волю над своим рассудком. Иначе ты увидел бы, что в конце твоего пути — смерть племени.