Посмертие. Второй шанс - Виталий Момотюк

— Этого я не знаю. Но они согласились со словами Грефа. Они готовы сражаться так, как предложил Белый Зверь.

— Белый Зверь? — переспросил Ургул, — Они так называют этого человека?

— Да. Они называют его Белый Зверь и верят в то, что он приведёт их к победе. Так сказали воины своим женщинам. Это всё, что я слышала в их лагере. Но я знаю, что месть за наших людей свершится.

— Свершится, — подтвердил Угрул, — Но вот как много воинов погибнет в сражении? Этого не знают даже Предки.

— Но если сражения не будет, то ты так и не узнаешь этого. И души наших соплеменников так и будут взывать о мести из Страны Теней. И не будет тебе покоя, шаман! Воины ждут твоих слов, Ургул. Веди их в сражение и не думай о смерти. Тропа нашей жизни всё равно приведёт нас всех в Страну Теней. Но только от тебя зависит, что ты ответишь душам убитых Крылатыми Убийцами.

Угрул с удивлением посмотрел на Язиму. «Так говорят вожди на совете. Но никогда ещё мои уши не слышали, чтобы так говорила женщина», — подумал он.

— Да, мир действительно изменился. Пошли, женщина, — сказал шаман вслух.

И они зашагали к собравшимся в поход и ожидающих приказов своего вождя воинам. А в тенях деревьев серыми глыбами застили послушные воли шаманов оборотни. И Ургул, глядя на них, подумал, что даже если им и не будет дарована победа, то всё равно о них будут слагать легенды. Легенды о том, как люди впервые перестали прятаться и бросили вызов столь могущественному врагу.

Глава 13.

К восходу второй луны дождь практически прекратился, так что под магическим куполом, призванным ослабить влияние осадков, было почти сухо. Ворчали в беспокойном сне трикстеры, которые вот уже несколько суток не поднимались в небо. Трещали и шипели в кострах сирые ветки, принесённые в день из лесу. Скучающие часовые лениво посматривали на темнеющий лес, изредка прислушиваясь к особо громким звукам ночной жизни. Им, как и трикстерам, уже до одури надоело это вынужденное сидение, а никакой особой опасности в этих местах не предвиделось в принципе. Только сила привычки и необходимость выполнять приказы заставляла солдат исполнять свой долг.

Но старший десятник Баалейн не разделял такого пренебрежительного отношения своих подчинённых к службе, хотя и понимал причины его возникновения. В иных обстоятельствах он бы и сам наверняка поддался бы соблазну лености. Однако недавняя гибель заместителя заставила его взглянуть на некоторые вопросы с иной точки зрения. Интуиция не позволяла ему согласиться с тем, что его старый товарищ Тарлааен погиб по глупой случайности, слишком увлёкшись преследованием фиримар. Да, вроде бы абсолютно логично и правильно растолковал ангья Релеенарин все следы, обнаруженные на месте гибели элдалиэ, но… Не был уверен Баалейн, что они успели обнаружить и прочесть все следы. Да и не верил он попросту, что опытный воин Тарлааен мог погибнуть вот так вот глупо. Не верил, а потому и не находил себе покоя во время этой вынужденной стоянки.

— Всё спокойно? — спросил он, подойдя к двум стоящим караульным.

— Всё спокойно, старший десятник, — ответили они ему почти хором, вытягиваясь и беря «на караул».

Баалейн внутренне порадовался выправке своих подчинённых. Строго говоря, во время походов от стоящих в карауле солдат не требовалось соблюдения абсолютной выправки: достаточно было соблюдения субординации к вышестоящему начальству. Иное дело караулы во дворцах правителей. Так что это движение, отработанное до автоматизма, только подтвердило тот факт, что старший сотник не зря потратил огромное количество дней и ночей, приучая молодое пополнение к соблюдению правил и требований воинской службы.

За спиной негромко хмыкнул назначенный ангья Релеенарином новый заместитель старшего десятника. Баалейн пристально всмотрелся в лица караульных, но те сумели сохранить каменное спокойствие.

— Смотрите в оба и слушайте внимательно, солдаты. Не забывайте — мы находимся в походе. А посему я требую от вас добросовестного исполнения своих обязанностей. Хорошего солдата отличает от разгильдяя именно дисциплина, пусть даже он приставлен охранять клумбу в саду. Понятно?

— Да, старший сотник, — чётко, но без крика ответили караульные.

— Хорошо. Продолжайте наблюдение.

Отойдя от костра на достаточно удалённое расстояние, старший сотник повернулся к своему спутнику.

— Каэрлеон, — обратился он к своему спутнику, — ещё одна такая выходка, и рискну объясниться с ангья Релеенарином.

— Простите, Баалейн, но…

— Старший сотник, — перебил Баалейн заместителя.

— Простите, старший сотник Баалейн, — нарочито чётко поправился тот, — но Ваши опасения выглядят несколько смешно. Что может угрожать нам здесь, в наших владениях?

— Каэрлеон, что‑то я не встречал указа Совета, согласно которому земли севернее Озерного Ожерелья признавались владениями минноонар. Напомни мне дату провозглашения этого документа.

— Старший десятник, Вы безусловно правы — такого документа Совет ещё не издал. Но это же просто формальность.

— Десятник Каэрлеон, — менторским тоном принялся отчитывать Баалейн этого, по его мнению, выскочку, — до тех пор, пока Совет не издаст соответствующий указ, и здесь не будут возведены поселения минноонар, это — чужая земля. Как офицер армии в процессе исполнения своих обязанностей ты должен руководствоваться только официальными документами. Это убережёт тебя от ошибок, и, как следствие, повысит шансы остаться в живых как тебя лично, так и твоих подчинённых. Твои личные убеждения никоим образом не должны влиять на служебные обязанности. Ты никогда не задавался вопросом, почему в подобных походах молодых ангья сопровождают именно армейские отряды, а не личная охрана? Вижу, что нет. Подумай над этим.

— Смерть Вашего друга оставила очень сильное впечатление в вашей душе, старший сотник. Надеюсь, что месть ускорить исцеление этой раны.

— Моя скорбь — это моё личное дело. На исполнении моего долга она никоим образом не отображается. Я считаю, что ты слишком молод для нынешней должности. И, кроме того, я вижу, что длительное пребывание в дворцовых отрядах плохо отобразилось на твоей способности отличать исполнение приказов юных высокородных от исполнения своего долга. Как глава этого похода ангья Релеенарин имеет право назначить тебя моим временным, — Баалейн особо выделили последнее слово, — заместителем. Но как твой непосредственный командир, пусть и временный, я требую дисциплины и чёткого исполнения приказов. Ещё одно выражение несогласия с моими приказами, и, повторяю, я рискну объясниться с ангья Релеенарином по поводу обдуманности его решения. Ни единым жестом, ни единым взглядом ты не должен демонстрировать солдатам своего личного мнения по поводу моих решений, как офицера. Это наш последний разговор по этому поводу. Тебе всё понятно, Десятник Каэрлеон?