Посмертие. Второй шанс - Виталий Момотюк

Наконец вопросы закончились, и наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием веток в костре. Один из шаманов извлёк из складок своей одежды длинную украшенную резьбой трубку, набил её какими‑то высушенными измельчёнными листьями, раскурил её и весьма церемонным жестом передал Коргару. Все сидящие вокруг костра как‑то подобрались и приосанились, придавая своему виду некую торжественность.

Коргар несколько секунд подержал трубку на вытянутых вперёд ладонях, словно собираясь с духом, и только после этого заговорил.

— Пусть Предки простят своих детей за то, что они решились нарушить их заветы. Пусть они сменят гнев на милость и даруют нам частицу своей мудрости, чтобы мы оказались в силах совершить задуманное.

— Да будет так, — хором отозвались восседающие вокруг костра мужчины.

Коргар сделал затяжку, медленно выпустил пряно пахнущий дымок и передал трубку соседу справа. Тот в свою очередь повторил его действия. Трубка пошла по кругу, и когда очередь дошла до Грефа, то от костра по пещере уже расплывалось облачко душистого тумана. Оборотень взял трубку и замер на мгновение, словно собираясь с силами. Все смотрели на него. Медленно поднес он мундштук к губам и сделал небольшую затяжку. Пряный дымок наполнил лёгкие, и Греф едва удержался от приступа кашля. А через несколько мгновений, словно ледяная струя хлынула в его мозг, изгоняя все тревоги, волнения и колебания. Разум очистился от всего лишнего, поражая яркостью красок и чёткостью восприятия окружающего мира.

— Предки, помогите мне, — неожиданно чётко и совершенно правильно произнес Греф фразу, которая возникла в его сознании словно ниоткуда.

Повинуясь тому же наитию, он повторил церемониальный жест шамана, возвращая трубку Коргару.

— Да будет так, — ответил тот, принял трубку и в свою очередь возвратил её владельцу.

Тот вытряхнул в костёр пепел и дотлевающие остатки, но прятать не стал, а положил рядом с собой. Взгляды сидящих мужчин у костра снова сосредоточились на Грефе.

— Позавчера Слепой Буддар разговаривал во сне с шаманом Ритором и повелел ему передать, чтобы мы встретили Грефа, выслушали его и помогли ему. Греф пришёл с женщиной из племени Волка и сообщил, что Крылатые Убийцы уничтожили отряд этого племени, который решил искать убежища на землях нашего племени. Ты говорил очень правильные слова, Греф, и потому я, и все мужчины моего отряда поклялись помочь тебе совершить задуманное. Вот мой клинок, — он достал из ножен свой нож и положил его перед собой. — Но вокруг этого костра собрались воины и шаманы, которые не слышали тебя, а пришли сюда по велению Слепого Буддара. Они верят Слепому Буддару, но хотят услышать твои слова, прежде чем достанут мечи из ножен.

— Ты не говорить им слова своей клятвы?

— Коргар говорил нам об этой клятве, — вступил в разговор самый старший из присутствующих воинов, — Мы знаем, что собираешься напасть на Крылатых Убийц. Мы знаем, что ты хочешь предложить союз Волкам. Мы все слышали твой рассказ о разговоре с шаманом Волков. Мы слышали твои слова о лагере Крылатых Убийц. Но я хочу услышать слова, которые скажут мне, почему ты хочешь мстить Убийцам за смерть людей вражеского племени? Зачем же ты хочешь вызвать гнев у врага, который обрушит его на головы наших людей?

Все, кроме Коргара и Лангака, закивали головами, соглашаясь со словами товарища по оружию.

— Как твой имя?

— Я — Трогар.

— Хорошо. Люди Быка враждовать с людьми Волка. Погибать воины и шаманы. Погибать женщины и дети? Сказать мне, Трогар.

— Нет. Для воина нет чести в убийстве слабого. Только для хиддим честь ничего не значит.

— Крылатые Убийцы убивают всех, кого найдут, — зло добавил Лангак.

— Хорошо, — продолжил Греф, — Все слышать, Трогар. Я говорить. Убийцы враг Нам. Убийцы враг Волкам. Они враг другой люди. Не мы приходить к ним, а они прилетать сюда. И мы убегать. Мы прятаться от них. Почему?

— Так делали наши отцы. Так делали их отцы и отцы их отцов. Такова воля Предков.

— Предки хотеть, чтобы мы быть слабым?

— Молчи! Не гневи Предков, — перебил Грефа один из шаманов, а второй поддержал его энергичным ворчанием.

— Молчи? Ты хотеть слышать мой слова. И я — молчи? Нет! Я сказать тебе, почему мы прятаться. Всем сказать. Нас мало — потому мы слабый. Потому мы убегать в лес и прятаться от Убийц.

Воины напряглись, а шаман собрался снова что‑то сказать, но Греф жестом остановил его. Он чувствовал, что сейчас наступил именно тот момент, когда решается быть или не быть сражению.

— Я говорить! Ты, ты и ты, — он указал рукой на воинов, — каждый воин племени уметь сражаться. Каждый готов умереть и защитить старик, женщины, дети. Тогда почему не сражаться? Потому что знать — погибать в бою, а враг остаться. Почему так? Мало воинов. Почему мало? Одни уходить на юг. Одни погибать от воин другой племя. Одни погибать от Убийц здесь. И так много лет. Воин меньше и меньше. Люди меньше и меньше. Я говорить правда?

Молчали не только воины вокруг костра. Почти полная тишина повисла во всей пещере. Люди придвинулись поближе к их костру, старясь услышать каждое слово вождей и шаманов.

— Люди становиться меньше и меньше. Потом их совсем нет. Нет Волки, нет Быки, нет другие. Кто хотеть так? Убийцы хотеть. Зачем нам помогать Убийцы? Зачем мы убивать люди? Зачем гнать прочь воин, который хотеть сражаться с Убийцы? Говорить ты, — он указал рукой на шамана, который прервал его речь, — Говорить ты, а я слушать. Мы слушать.

— Так было всегда. Так велели Предки.

— Но Греф прав, — запротестовал Лангак, — Убивая друг–друга и изгоняя воинов из племени, мы только помогаем Крылатым Убийцам. Мы помогаем врагу делать нас слабее, а ему становиться сильнее. Это не правильно.

— Лангак молод. Он ещё мало видел, что бы говорить такие слова.

— Разве Лангак трус или глуп? — Коргар остановил жестом других воинов и обратился к держащему речь шаману, — Когда Совет отправлял меня и других воинов в поход против хиддим, ты, шаман, не говорил, что Лангак прожил мало лет и не готов идти тропой воина. Он привел всех воинов обратно, и вы все хвалили его. Тогда почему ты сейчас не даёшь ему говорить? Может потому, что его слова и мысли другие, чем у тебя?

— Я — шаман! Я был шаманом, когда Лангак только родился. Не ему перечить мне!

— Разве он не воин? Разве Совет не доверил ему охранять десятки женщин и детей? Он воин, и он в своём праве, когда говорит то, что думает. Хорошо, ты не хочешь слушать Лангака, потому что он молод. Ты выслушаешь меня и дашь ответы на мои вопросы? Ты сделаешь это?

— Шаман должен слушать всех и указывать им на их ошибки.

— Тогда скажи мне, когда ты был молод, разве ты не хотел сражаться с Убийцами. Разве ты не хотел сделать так, что бы они больше никогда не прилетали в наши леса?