Иная судьба. Книга I - Вероника Горбачёва

— А-а, — понимающе протянул лейтенант. — Гляди-ка, интриги, совсем, как при дворе. Выжили, значит. Одиночно работать тоже не дали, это понятно… А почему сюда, в эту дыру вернулся, что, больших городов мало? Гильдии-то не только в Эстре — и в Нанте и в самой Лютеции, и…

— Тут сестра оставалась, ваша милость. Молоденькая совсем, одна, без присмотра. И с собой взять нельзя, сам у мастера в углу жил, куда я её потащу? Говорю же — молод был. Сейчас бы уж многое не так повернул бы… Да что теперь.

— Вот оно как… А что сестра-то, почему одна? Родители умерли?

Кузнец помолчал. Однако не отвечать, да ещё офицеру, было очень уж невежливо и нежелательно. Мало ли…

— Отец давно уже, — сказал неохотно. — Мать — когда мне четырнадцать было. Мы с сестрой одни остались. Тогда ещё старый барон жив был, вечная ему память, он мне сразу работу предложил, да не хотелось мне в прислугах всю оставшуюся жизнь бегать. Глупый был, гордый… — Он усмехнулся. — С железками сызмальства возился, да и отец… — Он осёкся. — В общем, господин барон походатайствовал, чтобы меня подмастерьем к мастеру Тибо взяли, тут вы правильно подметили, ваша милость. Потому как хотелось мне настоящим делом заниматься, чтоб кормильцем для семьи быть. А всю жизнь у барина на побегушках — какое же это дело?

— А землю пахать, как другие?

Кузнец глянул коротко, остро, и внезапно у лейтенанта пропала всякая охота задавать вопросы. В самом деле, чего это он разболтался, как баба? Нужен-то ему этот мужик… Главное — чтобы дело своё знал. И припомнилось заодно, как рейтар Картье, что до прихода орков за Жаном приглядывал, успел шепнуть: видел, мол, в мастерской пару кинжалов работы удивительной, успеть бы заглянуть до отъезда, прикупить. Нет, господа хорошие, хоть звание и не присвоено, хоть лицензии нет, а мастерства не отнимешь, ежели они от Бога. И нечего его глушить, на земле без того есть кому работать.

Жан тем временем легко вскинул пистоль и, не целясь, как на первый взгляд показалось бы, выстрелил в очерченный мелом на снятой амбарной двери человеческий силуэт. Доппельфаустер этот был далеко не первым за сегодня, что пострадал в бою и побывал в руках умельца. Для пробных выстрелов специально была снята с амбара щелястая створка, которая и без того болталась на единственной полуоторванной петле. На сей момент импровизированная мишень была уже изрешечена пулями: «ребятушки» Лурье постарались, пристреливая оружие по новой. Но и кузнец не сплоховал: его пуля вошла точно в центр нарисованной головы.

— Хорош, чертяка, — одобрил Лурье. — А что, мастер Жан, может, к нам подашься? Стрелок ты отличный, как я погляжу, в седле не мешком держишься; натаскаем, научим — ещё тот молодец из тебя получится. Жалованье, верный кусок хлеба… опять-таки — семью поддержишь, я слышал — у тебя полон дом ребятни. А что простолюдин — так в рейтарах и до дворянского звания дослужиться можно. Слыхал о последнем указе Его Величества? Дворянство теперь может простой человек заслужить, услугами перед Отечеством и Государем. Так что, брат, ты подумай. Перспективы у нас есть. Да ты знаешь ли, что такое «перспективы», деревня?

Кузнец коротко вздохнул и отвёл глаза. Прочистил маленьким шомполом ствол оружия, протёр ветошью, вернул владельцу.

— Извольте, ваша милость. Как новенький. За предложение — благодарствую, но только я — человек мирный. — И, поколебавшись, спросил: — А вы здесь надолго?

— Как господин капитан прикажет. — Лейтенант ловко пристроил оружие в кобуру. — Наше дело солдатское: по сигналу — и в бой, и в поход… Подумай всё же. Пока новому барону эти земли не отписали, над тобой хозяев нет… — Заговорщически подмигнул, заметив, как внезапно напрягся мастер. Шепнул: — Вольным будешь, дурак, неужели не понимаешь?

— Не помню, чтобы у вас в отряде были вакансии, лейтенант, — любезно напомнил капитан Винсент, невесть откуда возникший за их спинами. Лейтенант вздрогнул. Что было, то было: капитан славился умением возникать нежданно-негаданно совершенно незаметно. По непроницаемому лицу трудно было угадать, много ли он услышал. — Впрочем, вам виднее. А какие ещё способности, кроме физических данных, вы заметили у вашего кандидата? Не забудьте, у вас уже два новичка, с которыми и без того придётся повозиться. Этих самых данных у них в избытке, а вот по части ума и сообразительности, что немаловажно, от природы недобор… Приказы приказами, но в армии нужны не только исполнители.

— Подучить немного, так на десятника малый потянет, — твёрдо ответил лейтенант. — Уверен, господин капитан. Сей кандидат сметлив, умеет организовать людей и нацелить их на нужный результат, может действовать самостоятельно и в то же время понимает, что такое дисциплина.

— Экий вы знаток, Лурье, — с усмешкой бросил капитан. — Так-таки всё разглядели… — Окинул испытующим взором кузнеца, нахмурившегося, скрестившего на груди руки, всем своим видом показывающего, что раболепствовать и спину гнуть в поклоне не желает. — Вот что я вам скажу, лейтенант, в отряд я его не возьму. Такие самостоятельные мне и здесь нужны… Господин Дюмон, — повернулся он к Жану. И тот, не сразу поняв, к кому это обращаются, внезапно побледнел. — Разбирая документы бывшего владельца замка, я обнаружил ваше прошение и намерен вновь дать ему ход. Не так уж загружены архивные крысы, чтобы не ответить на персональный запрос. Уверен, они найдут искомое.

Жан коротко выдохнул:

— Не нужно.

— Отчего же, позвольте спросить? — полюбопытствовал капитан, старательно не замечая округлившихся от любопытства глаз лейтенанта Лурье.

— Оттого, что время вышло. Мне больше не найти поручителей. В лучшем случае — меня ждёт виселица за самозванство.

— Это и есть тот самый крючок, на котором держал вас барон? В таком случае, скажу вам следующее: он не слишком надёжен. Вы говорите — нет поручителей? Но есть документы, подтверждающие ваше рождение от родителей знатного происхождения, находящихся в законном браке; у родителей, в свою очередь, наверняка осталась родня… Человек не может жить среди себе подобных и не оставить хоть какой-то памяти. Отыщем, господин Дюмон… Или вам больше нравится «мастер Жан»?

— Жан Дюмон к вашим услугам, сударь, — твёрдо сказал кузнец. — Чужих званий мне не нужно. Что сам заработал, на том и стою, своё честное имя ценю дорого и менять не собираюсь.

— Похвально, — кивнул капитан. — Что ж, мэтр Жан, давайте-ка остановимся на этом варианте. Полагаю, вы давно хотите со мной поговорить. Как и я с вами. Пройдёмте в кабинет, там нам никто не помешает.

…Подобных историй, с вариациями и небольшими поправками на названия городов, возраст действующих лиц, какие-то иные обстоятельства помимо ужасов приближающейся войны и разорений, Винсенту Модильяни приходилось слыхивать немало. Да и брат Тук отнёсся к повествованию кузнеца с полным пониманием, иногда кивая, мысленно соглашаясь, иногда вопросительно поднимая бровь, но не вмешиваясь, оставляя вопросы на потом. В лице этих двоих Жан Поль Дюмон нашёл терпеливейших и внимательнейших слушателей.