Неуемный волокита - Виктория Холт

— Два, если на то пошло, — возразила Диана, — потому что ты не верна Бельгарду.

— Верна, когда он рядом.

Диана рассмеялась.

— И Лонгвилю, когда он рядом. Ты просто образец верности, сестрица. Будет тебе. Это король Франции.

— Он не нравится мне.

— Не нравится! Ей не нравится король! Ты в своем уме?

— Мне неприятен мужчина, который не любит мыться. Значит, я лишилась разума?

Диана разразилась чуть ли не истеричным хохотом.

— Дурочка! Если король Франции не любит мыться, значит, это модно.

— Я ни за что не приму эту моду.

— Знаешь, постарайся изменить к нему отношение. Я видела решительность в его глазах, а он, как известно, умеет добиться, чего хочет.

— Женщины не королевства.

— Разумеется. Их легче заполучить. Вот увидишь, ты станешь его любовницей меньше чем за неделю.

— Нет.

— Дурочка! Неужели отвергнешь такую возможность ради своих надушенных франтов?

— Я не вижу тут замечательной возможности.

— Будь здесь наша мать…

— Ее нет, и как нам жить, теперь мы решаем сами.

— Только не бросай королю вызов, сестричка. Вот увидишь.

Генрих не смог продолжать добиваться Габриэль, как собирался. Лига начала наступление, и ему пришлось с головой погрузиться в военные дела. Но о девушке он не забывал, постарался, чтобы Бельгард был полностью занят при войсках и не имел возможности навестить свою любовницу.

Со временем театр военных действий передвинулся в Пикардию, и Генрих внезапно осознал, что находится в нескольких милях от Кэвра. Однако, чтобы попасть в замок, требовалось проехать по территории, находящейся в руках Лиги, а для него это означало почти неминуемый плен.

Все же ему очень хотелось повидать Габриэль, о которой он постоянно думал, и произвести на нее хорошее впечатление, поэтому Генрих разработал план, как увидеться с ней.

Сгущались сумерки. Расчесывая волосы при свете свечей, Габриэль размышляла, кого из своих двух любовников любит больше. Рано или поздно это надо было выбрать, и ей казалось, что она пришла к решению. Бельгард наверняка любит ее глубже, нежнее. Лонгвиль замечательный любовник, она будет скучать по нему. Но выбор надо остановить на Бельгарде.

Раздался стук в дверь, в спальню вошла одна из кухонных служанок. Вид у нее был взволнованный, и Габриэль испуганно подскочила. Когда вблизи стоят войска, может произойти всякое.

— Мадемуазель, на кухне какой-то грубиян. Вломился, говорит, что у него есть какое-то сообщение для вас и только для вас.

— Грубиян?.. — переспросила Габриэль.

— Да, мадемуазель. Крестьянин. Очень грязный, с вязанкой соломы на голове.

— Но что ему может быть от меня нужно?

— Не знаю, мадемуазель. Я не пускала его, но он ворвался. Вел себя заносчиво, и я почему-то повиновалась ему. Боюсь я его, мадемуазель…

Габриэль прошла мимо служанки и тихо спустилась. Заглянула в приоткрытую кухонную дверь, увидела очень грязного, неряшливого мужчину. Отвернулась и хотела было позвать на помощь, но тут дверь распахнулась, и ее ухватила сильная рука.

Девушка намеревалась закричать, но мужчина сказал:

— Габриэль, это я. Не бойся. Мне надо было тебя увидеть.

Она уставилась на него и с трудом узнала в этом грязном крестьянине короля Франции.

Он втащил ее в кухню.

— Неужели это вы? — запинаясь, спросила она.

— Я. Пренебрег опасностью ради встречи с тобой. Проехал по вражеской территории. Если б внимательно пригляделись к старому крестьянину…

Габриэль вырвалась и, опустив взгляд, увидела следы грязных ладоней на руке и платье.

— Вашему величеству нужно помыться, — услышала она свой холодный голос.

— Это и все, что ты можешь сказать, хотя я смотрел в лицо смерти ради встречи с тобой?

— Безрассудный поступок.

— Значит, твой король дурак? Ты права. Все влюбленные мужчины дураки. А этот никогда не был так влюблен, как сейчас.

— Сир, я не хотела, чтобы вы приезжали.

— Габриэль, как можешь ты быть такой жестокой?

— Я не жестока, сир, но должна быть правдивой. Конечно, иначе вы не увидели бы меня. Но что, если ваши враги узнают, что вы в Кэвре? Что, если они схватят вас по пути обратно в лагерь?

— Раз я достиг своей цели, добрался сюда, то умру счастливым.

— Думаю, вашему величеству правда подобает больше, чем любезности.

— Ты отправляешь меня без всякой надежды?

— Я отправляю вас с большой надеждой, что вскоре в королевстве воцарится мир и все признают вас законным королем.

Генрих поцеловал ей руку.

— Так и будет, но я должен достичь и другой цели, если хочу быть счастливым королем; а у счастливых королей и королевства счастливые. Пожелай мне удачи в этой другой цели.

— Не могу, пока не узнаю, в чем она заключается.

Король притянул ее к себе. Она ощутила запах конского пота, навоза и попятилась, стараясь не показать, какое отвращение он у нее вызывает.

— Эта цель — ты, — сказал Генрих. — Я сделаю тебя королевой Франции. И до тех пор не успокоюсь.

— Я не могу стать вашей, — сказала Габриэль, — однако накормлю вас. Потом отправлю, вам нужно добраться до лагеря в целости и сохранности.

— Для тебя это важно?

— Сир, я хочу служить королю Франции в меру своих сил.

— А любить ты его не в силах… пока что?

Больше он не говорил о любви, но поданную еду съел. Потом отправился в опасное четырехмильное путешествие через вражеские позиции.

Генрих не сомневался, что произвел на Габриэль хорошее впечатление и она вскоре станет его любовницей.

Покинувшая семью мать Габриэль не могла воспользоваться влюбленностью короля в ее дочь, но у нее была сестра, маркиза де Сурди, тоже с любовниками, убежденная в том, что плоды удачи должны разделять все члены семьи.

Узнав, что король увлекся Габриэль, а та отвергла его, что Генрих с риском для жизни ехал к ней через вражеские позиции, мадам де Сурди решила взять инициативу в свои руки.

По приезде в Кэвр она повела себя совершенно в духе мадам д'Эстре. Сразу же потребовала к себе племянницу и сурово объяснила ей, в чем ее долг перед семьей.

— Правда, — смягчилась она под конец, — ты хорошо сделала, что не уступила сразу, он теперь только распалится еще больше.

— Дорогая тетя, — стала оправдываться Габриэль, — мне король не нравится. А месье де Бельгард обещал взять меня в жены. Возможно, месье де Лонгвиль тоже захочет стать моим мужем. Я не хочу быть любовницей короля.

— Ну, это глупость. Бельгард и Лонгвиль… замечательно. И я бы сказала — лучше выйти за кого-то из них, чем становиться чьей-то любовницей. Но тут король. Думала ты, что из этого может выйти? Говорят, он обещал Коризанде жениться на ней. А почему бы не на тебе?