Транс - Ричард Кесслер

– Точность. И деньги. Деньги – это всегда хорошо, док. Знаете, я думаю, вы здорово поработали. Вы – психолог, понимаете людей, знаете, о чем они думают. Это тоже означает точность в работе – прочитать мысли другого парня, перехитрить его, подловить. Вы задали нам хорошую гонку. Люблю погони.

– У вас было одно преимущество. Если бы мы знали о подслушивающем устройстве, вы бы никогда нас не поймали.

– При чем тут "преимущество"? Мы перехитрили вас. И все.

– Да, на этот раз у вас получилось. Но в следующий мы все учтем.

Перегрин усмехнулся:

– В следующий... Ну, конечно.

Некоторое время они ехали молча. По напряженной позе Карен Драммонд понял, что девушка тревожится. Какое ужасное ощущение беспомощности! Они сидят здесь, в машине, как кролики в клетке, и их везут навстречу Бог знает какой судьбе. Драммонд ругал себя за то, что их тщательно разработанный план сорвался, и не вследствие превосходства человеческого разума, а просто-напросто из-за хорошей техники – оптических прицелов с прибором ночного видения.

Интересно, что сейчас делает Майк? По телефону он сыграл свою роль превосходно. Если отец с матерью добрались до Бенсонов, – а Драммонд в этом не сомневался, – и отец позвонил Майку, то из телефонного разговора с Полом он, безусловно, понял, что они с Карен попали в беду и в доме бандиты.

Какое же он примет решение?

У Майка есть одно безусловное преимущество – он хорошо понимает, какими методами действуют люди из военной разведки. Благодаря своему фундаментальному исследованию, он прекрасно знает, чего от них можно ожидать. Здесь удивить его нечем. Но что он может предпринять за то короткое время, пока они едут в Центр?

Они уже въезжали в Шасту. Драммонд заметил, что всякий раз, когда машина сбавляла скорость у светофора, Перегрин начинал нервничать. Дверные ручки были заманчиво близки от Карен и Драммонда, но ни один из них не стал рисковать. Ясно было – не успел бы Драммонд, например, открыть дверцу автомобиля, как послышался бы щелчок пистолета с глушителем. И тогда неминуемая смерть Карен. И наоборот. Так что оба выбросили эти мысли из головы.

Они миновали Шасту и выехали на дорогу, ведущую в Реддинг. Оставалось минут десять езды. Надо попытаться что-то сделать.

– Тебе нравится убивать? Просто так, ради интереса? – обратился Драммонд к Перегрину.

Перегрин откашлялся.

– Нет, док, тут совсем другое. Я – техник, механик. Спросите парня на скотобойне, он ответит вам то же самое.

Драммонд кивнул в сторону человека за рулем:

– А как насчет него?

– За него отвечать не могу. Может, он в восторге от такой работы.

– Ты не знаешь своего собственного напарника?

– Он мне не напарник. Мы не копы.

– А кто ты, Перегрин, ЦРУ?

– Да нет же, черт побери! – Перегрин рассмеялся.

– Человек свободной профессии?

– Что-то вроде этого.

– А какой приказ вы получили насчет нас?

– Это зависит от обстоятельств.

– А что вам приказали на данный конкретный момент?

– Достать пленку Амброуза.

– А как же вы узнаете, подлинная она или нет?

Перегрин медленно закивал:

– Хороший вопрос.

Какое-то время Драммонд сидел молча, погруженный в свои мысли, затем решил попытаться исподволь спасти жизнь Карен и свою собственную.

– Послушай, – вновь обратился он к Перегрину, – я уже говорил, что информация Амброуза воспринимается лишь на уровне подсознания, она звучит фоном. Кажется, что на пленке записана только классическая музыка Эррола Гарнера. И все. К чему я клоню? Даже мы не знаем точно, существует ли в действительности Амброуз и что именно записано на пленке. Может, это вообще не имеет никакого отношения к "Триц-блиц" – куплету, который вызвал такой фурор. Я хотел бы рассказать вам кое-что, чего вы наверняка не знаете...

Драммонд стал говорить медленно, понизив голос, усыпляющим тоном, каким обычно пользовался во время сеансов гипноза. Те, на кого он хотел воздействовать, вряд ли заметили эту уловку – просто замедленный монолог уставшего и задумчивого человека, желающего пробудить чувство разума у своих слушателей. На самом же деле Драммонд снижал активность их мозга, вызывая замедленные альфа-волны, так как в этом состоянии психика человека наиболее поддается внушению. Плавный ход автомобиля, шуршание покрышек по мокрой от дождя дороге и размеренная работа "дворников" служили мощными вспомогательными гипнотическими средствами.

– Все начиналось очень просто. – Драммонд сделал паузу, стараясь привлечь их внимание и дав возможность вспомогательным гипнотическим средствам сделать свое дело. – Человек по имени Том Киган случайно оказался замешанным в ограблении одного банка. Грабители схватили его, швырнули в витрину магазина, и он потерял память. Мой друг, лейтенант Дик Гейдж из полицейского участка Лос-Анджелеса, попросил меня помочь восстановить память. Я применил гипноз... ввел его в гипнотический транс... и, находясь в трансе... он произнес следующую фразу: "Триц-блиц... триц-блиц... укокошим сотню лиц". Мне показалось, что этот куплет чем-то важен для Тома и может оказаться ключом для восстановления его памяти. Но когда он вышел из гипнотического транса, то ничего не помнил. Я подумал, что если удастся узнать смысл этого куплета, то, возможно, это поможет Тому вспомнить прошлое. Поэтому Карен написала статью, в которой спрашивала читателей, не знает ли кто-нибудь, что означает куплет "Триц-блиц"? Нам ответил только один человек – Амброуз. Он связался с нами по телефону, установленному в автомобиле, сообщил, что ситуация довольно опасная, и запросил за пленку пять тысяч долларов. В следующую ночь при обстоятельствах, которые вам, видно, хорошо известны, мы получили пленку и прокрутили ее тут же, в машине. Сначала мы услышали только игру Эррола Гарнера. Потом – только потому, что мне известно, как делаются записи, рассчитанные на подсознание, – я кое-что уловил. То есть уловил какое-то нашептывание. Но голос звучал настолько тихо, что ухо его не воспринимало. Тогда-то я и вспомнил о Майке Фоллоне, привез ему пленку, взял его джип и поехал к родителям. Остальное вы знаете.

На протяжении всего своего скорбного разглагольствования Драммонд исподтишка наблюдал за реакцией Перегрина, взгляд которого был устремлен в белокурый затылок Альбатроса. Настороженность негра постепенно проходила. Он вдруг начал часто мигать, тело его расслабилось, рука, напряженно державшая пистолет, тоже ослабла и легла на колени.

Даже Карен не выдержала гипнотической монотонной речи Пола и мерного постукивания "дворников": плечи ее опустились, голова поникла.

Драммонд не мог проверить реакцию Альбатроса, но полагал, что гипноз подействовал и на него.

В расчеты Драммонда не входило силой разоружать Перегрина – слишком велик риск. Он решил разоружить его психологически, с помощью слов и внушения.

В его распоряжении оставалось не более трех минут.

Драммонд продолжал говорить с теми же ласкающими слух интонациями, добавив несколько властных ноток, но стараясь избегать негативных моментов.

– Сложилось такое положение, Перегрин... что дело "Триц-блиц" полностью вышло из-под контроля. Эта ситуация напоминает "Уотергейт". Началась она буквально из-за пустяка, и если кто-нибудь не положит ей конец, если мы не положим ей конец, это может привести к национальному бедствию, подобному "Уотергейту". Поверь мне, я нисколько не преувеличиваю. Кто-то... кто-то очень важный, очень могущественный и очень известный... впал в панику. Почему-то он испугался этого куплета... испугался того, что его значение станет достоянием общественности. Поэтому он, косвенно конечно, использует вас, чтобы избежать огласки. Том Киган был похищен и, возможно, убит. А здесь вдруг возникает Амброуз. Кем бы он ни был, но это дополнительная угроза. Человек, которого послал Амброуз, полицейский, был убит в Лос-Анджелесе... Очевидно, собираются убить и Амброуза. Мы с Карен тоже приговорены. А вот как насчет Майка Фоллона? И моих родителей? И всего штата газеты "Таймс"? Чем все это может кончиться? И из-за чего? Из-за пленки, на которой еще не известно что записано. Никто, кроме Амброуза, не знает, что на ней. Может быть, все это никому не нужная чепуха. Этот Амброуз мог записать какие-нибудь анекдоты или детские стишки. А может, он просто сумасшедший. А может, всего-навсего уголовник, вымогающий пять тысяч долларов. Представьте себе, Перегрин, сколько еще смертей собираются санкционировать из-за этой пленки, которую вообще никто, кроме Амброуза, не слышал?

Драммонд, осознавая, как быстро летит время – они уже приближались к Медицинскому центру, – решил усилить давление на их психику.

– И еще одно. И это я обещаю и вам, Перегрин, и вашему боссу. Мой отец, сам я и Карен имеют определенный вес в обществе. Мисс Биил – всеми уважаемый сотрудник газеты "Таймс". Но это еще не все. Ее отец, сэр Эдвард Биил – главный полицейский Англии. Если с мисс Биил что-нибудь случится, я вам гарантирую: будет проведено такое расследование, которое раскачает всю страну до основания. Точно так же и относительно меня. Если со мной что-нибудь произойдет, отец и лейтенант Гейдж сделают то же самое. Ну, а теперь послушайте, Перегрин... я предлагаю следующее: кроме Амброуза никто не знает содержание пленки. Мы приезжаем в Медицинский центр, ты берешь у Майка Фоллона пленку, звонишь своему боссу и сообщаешь ему все, что я рассказал. Поверь, ты окажешь ему, и себе, разумеется, огромную услугу. Невероятную услугу.