Токсимерский оскал - Олег Маркелов

До неведомой обжитой планеты им пришлось бы идти часов пятнадцать-двадцать, если бы корабль толкали стандартные маршевые двигатели. Но крейсер класса «Мгла» приводили в движение новейшие двигатели, заимствованные у гранисян, усовершенствованные и доработанные. Имперские батареи, в отличие от аккумуляторов гранисянских кораблей, оставались активны и боеспособны при этом маршевом движении с огромной скоростью. Координаторы доложили, что расчетное время прибытия около двух часов. Все собравшиеся в рубке с изумлением наблюдали, как на экранах окружающая картина сливается в круговерть смазанных линий. Два часа пронеслись для всех незаметно: члены экипажа в режиме реального времени осваивали изученный в теории боевой корабль. И через эти два часа «Аш-Си-036» действительно оказался у самой планеты. Неподалеку дрейфовали несколько разномастных кораблей, некоторые из которых классифицировались, благодаря тяжелому рейду адмирала Баука. И классифицировались они как боевые корабли Граниса. «Аш-Си-036» замер на некотором удалении от них, дабы избежать нечаянного столкновения. Ведь невидимость, к сожалению, не делала имперский корабль неосязаемым или неуязвимым. Службы наблюдения превратились в глаза и уши, рассматривая планету и слушая ее эфир. Один из наиболее четких сигналов вывели на громкую связь в помещении командной рубки. Это была музыка, похожая на причудливую восточную мелодию. А слова, хоть и незнакомые, звучали с более понятными интонациями и рифмой, едва сопрягаясь с непривычной для слуха музыкой.

— Лингвоинтеллект может перевести? — спросил майор, и тотчас зазвучал перевод, выполненный с использованием базы, полученной во время боевых действий Третьего Имперского флота:

Бескрайние просторы Внеземелья.

Летел корабль в безмолвии холодном,

В безжалостное времени теченье.

Он стал давно для жизни непригодным.

Устал металл от странствий меж созвездий.

На нем, как кровь, космическая плесень

Лишь ржавые суставы его гложет.

И даже свет погибших души не тревожит.

Он нес когда-то разум нескольких отважных,

Не ведавших предела жизням хилым,

Не подчиняющихся времени плененью

И вызов бросивших пространства грозным силам.

Был путь их долог. Хрупкая скорлупка

От всех опасностей их защищала,

Пока безжалостный клинок метеорита

Их корабля не проломил забрало.

Корабль дошел до родины далекой.

Его судьбу узнали дети тех отважных.

Они решили — продолжать великую работу

Во имя памяти обязан каждый.

— Внеземелья? — Майор удивленно покосился на координаторов.

— У перевода есть несколько само собой разумеющихся минусов. Помимо несколько нарушившейся мелодичности, неясные для интеллекта слова заменены смысловыми аналогами, — пояснил один из координаторов.

— Ясно. Ну что ж, произведение не менее сомнительное, чем тот хлам, что звучит, поражая своей бессмысленностью, на наших имперских музыкальных каналах. — Раградт насмешливо оскалился. — И, судя по всему, немало слов вам пришлось заменить смысловыми аналогами.

— Сэр! Неизвестное армейское подразделение ведет боевые действия, сэр! — Боты еще не опустились на поверхность, когда прозвучал этот доклад пилота.

— Что? — Челтон подпрыгнул, словно ужаленный, буквально пробежав в кабину бота.

— Послушайте сами. — Пилот сунул сержанту ларингофон, на который мозг бота выдавал сейчас обнаруженный радиообмен. В отличие от персональных гарнитур, которые настроены на определенную частоту своего подразделения, система приема-передачи ботов постоянно сканировала в поиске сигналов весь диапазон частот. Поэтому она автоматически нащупывала любую занятую частоту и позволяла подключиться к разговору, при условии, что он велся без применения средств защиты. Именно это и происходило сейчас. В наушнике Челтон явственно услышал хаос сообщений ведущего бой подразделения.

— Эй, земеля, помощь не нужна? — Сержант прервал говорившего, чей голос и речь больше походили на команды старшего.

— А ты кто такой? — нисколько не смутившись, напрямую спросил голос.

— Сержант Челтон, Бригада Особого Назначения, Первый Земной флот.

— Это что, меня имперцы изолировали от моих ребят на орбите? — Удивление говорившего все же сказалось в секундном замешательстве, которое последовало, как только Челтон представился.

— А вы кто? — проигнорировав вопрос, в свою очередь поинтересовался Челтон.

— Кто, кто. Хрен в пальто. — Говоривший был не слишком учтив. — Какая тебе разница, сержант? Я не имперский подданный. Но, похоже, благодаря вам я тут застрял.

— Это не наша работа. Мы сами в аналогичной ситуации. Где вы?

Вопрос был уже лишним, так как достигнувшим цитадели ботам предстала странная картина. В центре огромной площади, посередине спрятанного за стенами города, высилась, доставая куполом до облаков, стройная башня, вся покрытая рунами и рисунками. Вокруг этой башни собралось сейчас живое море из разномастных существ. Преобладали тут, несомненно, ачарги, но были и многие другие. Они были все вооружены самым различным оружием и остервенело старались пробиться в эту прекрасную башню из каменных кружев. Однако кто-то неведомый держал в башне оборону, не желая доставаться взбешенной и жаждущей крови толпе. И этот кто-то, переговариваясь по устройствам личной связи, вел огонь из стрелкового оружия, явно не принадлежащего этому миру. Бесшумно зависшие высоко над стеной боты пока никто не замечал.

— Зачем ты заперся в этой башне, пират? — Челтон и сам предполагал цель тех, кто сейчас пытался отбиться. — Похоже, ты простой расхититель гробниц?

— Гробниц? Да эти мерзавцы сами украли все это у других. Вор у вора украл, да? Ты поможешь мне, сержант?

— И что ты нашел там ценного, пират? Только не ври мне, у тебя ведь, кроме меня, нет сейчас никакой надежды. Патроны кончатся, и тебя разорвут. Так что лучше говори правду.

— Черт! Ты уж не местный ли музейный хранитель, сержант? Или исповедник? Что тебе с того? Хотя, может, это у тебя они увели эти странные штучки, сержант? — В голосе говорившего слышались нотки веселого куража. — Тут есть кое-что, что изготовили явно не на этой дикой планете. Это имперские штучки, да? Это что-то новое, что-то сверхсекретное? Ты за этим приперся? Что это, сержант?

— Да, это действительно то, за чем мы сюда прилетели. Видно, и впрямь придется спасать твою задницу.

Подчиняясь жесту командира, пилот бросил бот вниз, спикировав на толпу. Только что кричащая и жаждущая крови темная масса дикарей шарахнулась в стороны, в животном ужасе бросая оружие. На быстро пустеющей площади остались лишь несколько воздевших широкие рукава к небу монахов в бесформенных черных балахонах с глубокими капюшонами.

— Говорилось в пророчестве — когда будут собраны вместе все святыни пяти великих королевств, спустятся на нашу многострадальную землю злобные демоны, — истошно голосил один из них, — придет хаос, дающий либо власть, либо забвение. Алтун не верил пророчеству. Приди же встретить зло небесное.

Пехотинцы сухим горохом высыпали из ботов. Многие местные вояки, сначала разбежавшиеся с площади, все ж остались, затаившись у домов. Улюки и токе выпрыгнули вслед за имперцами, в нетерпении увидеть святыни, о которых вопил монах. Оставшиеся у бота улюки кольцом обступили свою принцессу, будто оберегая ее от неведомой опасности. Опережая всех, Саган бросился в башню, разбрасывая словно щепки притаившихся на нижнем уровне врагов. Его встретили несколько ачаргов, пара долгов и десяток шайтов. Токе, словно одержимый бешенством берсерк, пронесся сквозь них, не задерживаясь надолго и оставляя за собой дорожку из окровавленных трупов. Оставшиеся пришли в себя и, возможно, убили бы его, но по следам Сагана уже ворвались пехотинцы, ведомые не менее ужасным сейчас, чем токе, Челтоном. Образовалась кровавая скоротечная рукопашная свалка. Саган беспрепятственно огромными скачками преодолел три пролета лестницы до второго уровня и толкнул тяжелую деревянную дверь. Та слишком легко поддалась, но, шагнув внутрь, токе замер. Он не боялся смерти и был порой безрассудно отважен в бою, но сейчас понял, что проиграет. Прямо напротив него стоял, насмешливо улыбаясь, воин, принадлежащий тому же народу, что и командир Челтон. Только одна рука и одна нога его были закованы в сталь, да глаза прятались под странной маской. Но не это остановило сейчас Сагана, который давно научился не бояться стали. Остановило его то, что воин этот держал в вытянутой руке неведомое и неотразимое оружие, каким владели воины Челтона. И без промаха убивающий конец этого оружия упирался сейчас прямо в грудь токса. Чужак заговорил о чем-то на неведомом языке, и Саган уловил лишь насмешку в его тоне. Гнев захлестнул разум, и рука, державшая меч, уже дрогнула, готовясь к последнему движению, когда снизу загремел голос Челтона: