Операции английского флота в мировую войну - Джулиан Корбетт

Утром 10 марта кап. 1 р. Блент, сопоставив все донесения многочисленных траулеров и дозорных судов, определил вероятное местонахождение U-12 и соответствующим образом распределил свои миноносцы. В один из возможных пунктов встречи с противником — в 25 милях на Ost от File Ness — были отправлены миноносцы Acheron, Attack и Ariel.

В 10 ч. 10 м. у. миноносцы, идя в строе фронта, заметили лодку в полутора милях впереди и немедленно дали самый полный ход. Attack, находившийся ближе всех к противнику и первый его обнаруживший, открыл огонь. Лодка быстро погрузилась, и Attack проскочил над ней, не задев перископа; минуту-две лодки не было видно, затем перископ ее показался в расстоянии полукабельтова в 4 румбах справа по носу Ariel. Положив руль на борт и поставив ручки телеграфа на «полный вперед», командир миноносца ударил лодку форштевнем как раз в середину, против показавшейся из воды боевой рубки. U-12 всплыла, и миноносцы открыли огонь. После первых выстрелов орудие лодки полетело за борт, и люди начали выскакивать наверх, поднимая руки вверх. Миноносцы прекратили огонь, но раньше чем были спущены шлюпки, лодка затонула. Спасти удалось лишь десять человек.

Так закончилась «охота», продолжавшаяся почти четверо суток.

Успех, помимо самой организации дозорной службы, был в значительной степени обязан энергии, настойчивости и умению, проявленным всеми, начиная от личного состава дозорных судов и сигнальных станций и кончая экипажами рыбачьих траулеров[104].

Подводная деятельность немцев проявилась и в других районах. В день уничтожения U-12 дуврские миноносцы и траулеры обнаружили еще одну лодку и опять у буя Varne. После трехчасового преследования миноносец Ghurka выпустил противолодочную мину и взорвал патроны, как тогда ошибочно считали, с благоприятным результатом.

Вечером следующего дня вторая лодка, замеченная во время преследования U-12, пыталась атаковать у Montrose Indomitable. Крейсер шел из Скапа в Росайт и с последними лучами заходящего солнца заметил лодку, выходившую на позицию для атаки. Быстро положив руль, он пошел прямо на нее и заставил погрузиться, после чего лодку нигде не видали.

Этот случай, равно как и другие, не оставлял сомнений в очевидности организованного подводного нападения не только на нашу торговлю, но и на Гранд-Флит. Начиная с 15 марта, гидрофоны не переставая показывали присутствие подлодок в районе Ферт-оф-Форт. Выход кораблей из Росайта был прекращен, и хотя сигнальные сети и дозорные миноносцы и не смогли поймать ни одной лодки, все же средства противоподводной обороны оказались в состоянии воспрепятствовать нападению. За четверо первых тревожных суток ни одно из судов не подверглось атаке. Только к 18 марта, когда наступившие штормы не позволили лодкам лежать на грунте, прекратились указания на их присутствие, и порт был снова открыт.

В этот же день последовало и распоряжение об отозвании Faulknor и шести миноносцев, отправленных из Скапа в район Larne. Одновременно имело место новое нападение на Гранд-Флит. Адм. Джеллико с эскадрами линейных кораблей вышел в море для тактических упражнений, оставив крейсер к Ost от Скапа, но, получив многочисленные донесения о замеченных в районе плавания подлодках, решил сократить программу занятий. Утром 18 марта флот находился на WNW от Pentland Firth и шел зигзагами в строе фронта, поэскадренно, имея каждую дивизию в кильватерной колонне. На флангах: с северной стороны шли две дивизии 4-й эскадры, с южной — дивизии 1-й эскадры. Флагманский корабль и 2-я эскадра шли в середине. К полудню, когда флот находился в 50 милях от Ферт-оф-Форт, адм. Стэрди (4-я эскадра) был поднят сигнал повернуть на зюйд и следовать в Кромарти, пройдя под кормой флота. Поворот едва только начался, как в 12 ч. 15 м. Marlborough, флагманский корабль 1-й эскадры, поднял сигнал «вижу впереди подлодку». Торпеда только что прошла под кормой Neptune — второго после Marlborough, — и неприятель, несомненно, готовился выпустить вторую. Головной корабль адм. Стэрди в этот момент начал катиться вправо, ложась на новый курс, и адмирал не мог отвернуть, как это предусматривалось инструкцией.

Dreadnought был крайним с левой стороны, перископ лодки находился у него слева по носу; и командир его кап. 1 р. Олдерсон повернул на лодку; следующий за ним — Temeraire сделал то же самое. Тщетно лодка пыталась увернуться, участь ее была решена. Через десять минут томительного ожидания форштевень знаменитого Dreadnought врезался в лодку. На минуту носовая часть лодки всплыла за кормой Dreadnought и затем исчезла. Этой минуты, однако, хватило, чтобы прочесть ее номер «29». На поверхности остались лишь масляные пятна и мелкие обломки, ни один человек не поспел выскочить наверх. Все люди, включая командира Отто Веддигена, погибли. Гибель трех «Cressy» и Hawke была отомщена.

Мы теперь знаем, что этот эпизод не составлял части организованного нападения на Гранд-Флит. Веддиген после своих операций у островов Силли возвращался на север. Фамилия командира лодки была нами установлена из опросов жертв его деятельности в этом районе. Возможно, что оставшиеся торпеды он хранил для обратного пути. Во всяком случае гибель этого неустрашимого офицера завершила работу противника за истекший месяц, и можно было составить некоторое представление о том, какие результаты новой подводной кампании нас ожидают в будущем. В течение этого периода мы потеряли один всп. крейсер и 20 коммерческих пароходов, но еще 23 парохода благополучно ушли от противника, а 3 немецкие лодки погибли. Несмотря на понесенные Англией жертвы, флот мог гордиться тем, что коммуникационные пути армии, равно как и главные торговые порты, все время оставались открытыми. Лишь в одну Францию за это время было перевезено 600 000 людей и 150 000 лошадей с продовольствием и амуницией. Торговое движение не ослабло, и количество приходов и уходов судов осталось на прежнем уровне.

Тем не менее мы, конечно, не могли ограничиваться одной только обороной. Беззаконность действий противника требовала соответственных мер, хотя бы и ценой расширения прав воюющего.

Устанавливая «военную зону», Германия объявила блокаду британских островов, но недостаточное количество подводных лодок и ограниченный срок пребывания их в море заставляли противника время от времени отзывать блокирующие силы.

Таким образом, немецкая блокада сразу же оказалась в противоречии с нормами международного права, предусматривающими «действительность» и «беспрерывность» блокады. Несоблюдение последних двух требований, согласно Парижской декларации, делало германскую блокаду незаконной, и мы заявили о своем праве усилить меры противодействия.

Объявлять блокаду германских портов, не закрывая при этом доступ в соседние с Германией нейтральные порты, не имело никакого смысла. Лондонская же декларация подтвердила недопустимость блокады нейтральных портов. Поэтому было решено применить метод, в минимальной степени нарушающий интересы законной нейтральной торговли, и объявить, что все суда, следующие в германские порты или вышедшие оттуда, будут задерживаться, а грузы будут выгружаться в британских портах. Грузы, адресованные в германские порты, не составляющие предмета военной контрабанды и не подлежащие реквизиции германского правительства, будут возвращаться владельцам на условиях, признанных справедливыми призовыми судами. Все грузы, следующие из германских портов, будут задерживаться, и вопрос об их принадлежности нейтральным владельцам считается спорным. С грузами из соседних с Германией нейтральных портов или отправленными в эти порты и принадлежащими германским владельцам, а также адресованными в Германию будет поступлено на тех же основаниях.

Соответствующий правительственный акт был опубликован 11 марта и распространялся на все суда, покинувшие порт после 1-го числа этого месяца.

Поскольку принятая мера косвенно могла рассматриваться как блокада нейтральных портов, она являлась незакономерной. Однако, она не влекла за собой конфискацию судна или груза и, следовательно, была гораздо менее тягостной, чем блокада. Кроме того, она не связывалась с потерей человеческих жизней и частного имущества.

Подводная кампания настойчиво продолжалась, насколько позволяли силы и средства немцев. Хотя результаты не оправдали ожиданий противника и не нарушили нашего снабжения, все же подводная угроза оставалась большим бременем для адмиралтейства, которое не сомневалось в том, что этот вид борьбы будет все усиливаться и усиливаться.

Противолодочная охрана линии сообщений армии была явно недостаточна. Минные заграждения у Дувра не мешали проходу подлодок, и две лодки, несомненно, сумели преодолеть препятствия. На заграждении часто происходили взрывы, но это объяснялось несовершенством принятого образца мин, постоянно срывавшихся с якорей.