Случайная знакомая - Семён Давыдович Нариньяни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И завкоммунхозом стал позванивать в гараж:
— Дядю Гришу к подъезду.
Делалось это вначале вполголоса, стыдливо. Утром дядя Гриша доставлял Сошникова на работу. Вечером — назад. Для того, чтобы не волновать тещу, — что с нее взять: человек отсталый, суеверный! — Василий Терентьевич никогда не подъезжал на своей машине к самому дому. Он заставлял дядю Гришу останавливаться на углу.
Но дальше — больше. Сошников привык к дяди-Гришиному экипажу и как-то вечером решил даже поехать на нем в театр, посмотреть «Сильву». Но тут закапризничала жена Василия Терентьевича, Клавдия Михайловна. И ведь что удивительно. Человек кончил в свое время десять классов, а кругозор у нее такой же, как у старушки матери.
— Я с дядей Гришей не поеду!
— Милая, стыдно, — говорил ей Сошников. — Это же предрассудок. Родимое пятно проклятого прошлого.
И нужно отдать должное мужу. С его помощью Клавдия Михайловна довольно успешно преодолевала в себе пятна прошлого. Сначала робко, а потом все смелее и смелее она забиралась в кабину дяди Гриши, и к концу месяца автобус специального назначения стал раз по десять в сутки появляться то в одном, то в другом конце города.
Жители Михайловки заволновались. Что происходит в городе? Эпидемия? Мор? Оказывается, нет. Просто-напросто Клавдия Михайловна Сошникова шьет себе новое платье. А гону здесь, сами понимаете, немало. То к портнихе, то в магазин за кружевом, то к маме за консультацией.
И все же подвела Василия Терентьевича не портниха, а его любовь к легкой музыке Ресторан «Дунай» пригласил к себе месяца два назад небольшой оркестр. Две скрипки, баян, контрабас и гитара. А у этого оркестра в репертуаре отрывки не только из «Сильвы», но и из «Марицы», «Трембиты», «Золотой долины». И Василий Терентьевич зачастил в «Дунай». И не то чтобы человек спился, разложился. Нет. Ездил Сошников в ресторан не с чужой женой, а со своей. Иногда брал даже брата Леню. Приедут, сядут за столик, закажут на каждого по порции сосисок, возьмут на троих одну бутылку портвейна и сидят, слушают попурри из Кальмана, Дунаевского, обмениваются впечатлениями.
А в десять часов за ними к ресторану подъезжает дядя Гриша и дает протяжным гудком сигнал: «Я здесь».
А от этого сигнала у завсегдатаев «Дуная» падало настроение. Вместо веселых песенок «Марицы» в голову лезли всякие мрачные философские мысли: ты, мол, пьешь, поешь… А он уже стоит, дожидается тебя.
Сам факт того, что дяди-Гришин автобус дежурит за окном ресторана, так сильно действовал на завсегдатаев, что они стали реже бражничать. Кривая посещаемости пошла книзу не только в «Дунае», но и в «Тереке», «Маяке».
Суббота. Раньше в Михайловке в такой вечер никуда, бывало, не протолкнешься. А теперь — милости просим. На эстраде играет салонный оркестр, а в зале занято всего пять-шесть столиков.
Среди директоров ресторанов поднялась паника. Что делать? Сказать завкоммунхозом, чтобы он не ходил в «Дунай» есть сосиски, неудобно. Поджечь дяди-Гришин автобус боязно.
На помощь рестораторам пришел завгорфо Январев. Завгорфо взял и написал жалобу в горсовет.
— Ну, все, — говорили в Михайловке. — Теперь Сошникову уже не уйти от наказания. Теперь ему обязательно дадут выговор.
— Еще бы, это же аморально. Гонял похоронный автобус по ресторанам. Злоупотреблял служебным положением.
Сошникову дали больше чем выговор. Завкоммунхозом с позором сняли с работы, но не за «персональный катафалк», а, как написал секретарь горсовета в протоколе, «за халатное отношение к служебным обязанностям и плохое обеспечение горжилфонда дровами в отопительном сезоне текущего года».
1957 г.
В ожидании сына
Маматумар Азизов женился всего год назад, и вот теперь, в связи с ожидающимся прибавлением в семействе, молодой муж очень волновался. По два раза на день бегал он в родильный дом и донимал дежурного врача одним и тем же вопросом:
— Ну, как, доктор, родился он или еще не родился?
И не то на третий день, не то на четвертый доктор наконец сказал:
— Все в порядке, Маматумар. Поздравляю. Были вы до сих пор молодым, счастливым мужем, теперь стали молодым, счастливым отцом.
И счастливый отец, вспыхнув от смущения, спросил:
— А сколько он весит?
Доктор улыбнулся.
— Кто он?
— Мой сын.
— Какой сын? У вас родилась дочь.
— Разве вам не звонил председатель колхоза?
— Звонки в этом деле не помогают.
— Значит, дочь? — переспросил Азизов, и розовый цвет на его щеках моментально слинял, погас. Молодой отец помрачнел, метнул недобрый взгляд на доктора и выскочил на улицу.
— Ничего, пройдется по воздуху, успокоится, — сказал доктор и, повернувшись к-посетителям, сидевшим в приемной, добавил: — Вот увидите, через час прибежит с букетом цветов…
Но Маматумар Азизов не прибежал. Прошел день, второй… пятый… Молодой матери пора с дочкой домой. Она волнуется, а Азизова все нет. Доктор посылает за ним няню.
— Пристыдите этого человека. Скажите, Гульсун ждет его, плачет.
Но Азизов не пожелал говорить с няней. Тогда доктор отправился к упрямому мужу сам. Полдня было потрачено на то, чтобы этот муж сменил гнев на милость.
— Хорошо, — сказал Маматумар, — я помирюсь с Гульсун, но пусть она даст слово, что через год у меня будет сын.
И вот прошел год. И снова Азизов по два раза на день бегал в родильный дом.
— Ну, как, доктор, родился он или еще не родился?
И снова Гульсун родила мужу не сына, а дочь. И этого оказалось достаточным, чтобы муж тут же публично отказался от жены. Доктор и на этот раз пытался взывать к разуму и сознанию Азизова. Но из этого ничего не получилось.
— Нет и нет, — наотрез заявил Азизов и повез жену с ребенком не в свой дом, а в дом ее родителей.
— Заберите свою дочь обратно. Она обманула мои ожидания.
Не прошло и двух месяцев после этих событий, как свадебные звуки дутара и сурнаев оповестили односельчан о том, что Маматумар Азизов вводит в свой дом вторую жену, Турсунхон Киргизбаеву. Лиха беда начало. Прошел еще год, и снова пели дутары в доме Азизова. Маматумар женился в третий раз, теперь на Хидаят Мирвакаримовой. Затем в его доме появилась четвертая жена — Тухтохон Юлдашева и, наконец, пятая — Зайнаб Иминова.
Пять свадеб за пять лет. И на каждой свадьбе Азизов говорил гостям:
— Не теряйте надежды. Вы еще придете в этот дом поздравить меня с рождением мальчика.
Азизов ждал сына, а у него что ни год, то новая дочь. А пятая жена, Зайнаб, словно нарочно, родила вместо одной дочки близнецов. Двух
