Проклятый манускрипт - Филипп Ванденберг

Люсциниус нехотя подчинился.

— Следуйте за мной, да поживее. Вечерня вот-вот закончится. Если меня увидят с вами, выгонят немедленно. Что вам вообще нужно в такой час?

Афра не ответила. Она молчала, пока они не оказались внизу, в библиотеке. И только там она шепотом произнесла:

— Брат Якоб, ты наверняка помнишь, что не так давно я помогла тебе выбраться из затруднительного положения.

Однорукий библиотекарь смущенно махнул уцелевшей левой рукой.

— Да, конечно. Просто… Я очень рад, что мне больше не нужно ходить побираться и выслушивать насмешки людей. Вы должны понять…

— Я очень хорошо понимаю, брат Якоб, и не хочу тебя обременять. Я оказалась в жалком положении. Мой муж в тюрьме. Его обвиняют в том, что он убил мастера Верингера. Какой-то негодяй поджег мой дом. У меня не осталось ничего, кроме того, что сейчас на мне. Я не знаю, что мне теперь делать. Приюти меня у себя на пару дней, пока я не соберусь с мыслями.

Намерения Афры обеспокоили однорукого:

— Девушка, как вы себе это представляете? Орден доминиканцев очень строг и весьма редко разрешает женщинам входить в монастырь. Я не представляю себе, что будет, если вас найдут.

— Ни один монах не узнает, что грех был так близок, — насмешливо ответила Афра. — Книжные полки — прекрасное место для того, чтобы спрятаться. Ты сам говорил, что тут редко кто не заблудится.

— Да, конечно…

— Можешь быть спокоен, брат Якоб, я не доставлю тебе никаких хлопот. — Афра опустилась на стопку сложенных друг на друга фолиантов, уткнулась лицом в ладони и закрыла глаза.

Она была в подавленном состоянии — не похоже, что Люсциниусу удастся убедить ее покинуть библиотеку. Видимо, однорукому стоило постепенно привыкать к мысли о том, что придется предоставить убежище женщине среди монахов, хотя бы на пару дней.

— Ну хорошо, — сказал он наконец, — правила ордена Святого Доминика предписывают бедность и добродетель. О том, чтобы отказывать в крове бездомному, нигде не сказано. Но если вас поймают, то я вас не знаю. Вы пробрались сюда тайно.

Афра протянула библиотекарю левую руку.

— Согласна. Не переживай.

Казалось, Якоб Люсциниус немного успокоился. Прежде чем закрыть за собой дверь в библиотеку, он еще раз повернулся и, обращаясь к Афре, сдавленным голосом сказал:

— Девушка, будьте осторожны со светом. Вы же знаете, что ничто не горит так хорошо, как библиотека. Ну, до завтра, до утренней молитвы.

Афра прислушалась к шагам, удалявшимся по лестнице и постепенно стихшим. В самом дальнем углу бокового хода, где беспорядок был больше всего и где был самый настоящий лабиринт из книг, она отобрала дюжину фолиантов в кожаном переплете и отложила их в сторону. Из пергаментов и книг в мягкой овечьей коже Афра устроила себе ложе. В качестве подушки она выбрала толстую книгу из особенно мягкого пергамента, написанную Вальцером фон Армандусом де Белловисом:[16]«De declaratione diffilicium terminorium tarn theologiae quam philosophiae ac logicae». Познаний Афры в латыни не хватило для того, чтобы перевести это бесконечное название. Для нее главным было то, что эта книга мягче прочих.

У Афры были и более удобные ложа, и более мягкие, но никогда — такие ученые. Для начала ей было этого довольно. Сальная свеча на полу давала мягкий свет. Девушка положила руки под голову и стала смотреть в потолок и думать. Она просто обязана еще раз навестить брата Доминика, жалкого гения, в сумасшедшем доме. Как-то нужно было заставить его заговорить. Как, она сама еще не знала. Афра знала только то, что брат Доминик был единственным, кто мог пролить свет на мрак тайны, покрывавший пергамент. Его намеки были обоснованны. Старик точно продумал каждое слово, которое ей сказал, и даже те слова, которые не сказал.

И прямо на своем неудобном ложе Афра составила план. Для начала ей нужен был список с пергамента. Но для этого снова понадобится помощь алхимика. В Страсбурге было больше алхимиков, чем в каком-либо другом городе. Большинство из них жили на севере, вокруг монастыря Святого Петра — довольно жуткой местности, где горожане избегали ходить по ночам. Но прибегнуть к помощи алхимика значило посвятить в это дело еще одного человека. И, конечно же, он не согласится сделать это за «спасибо».

И с этой безрадостной мыслью Афра заснула. Ей приснился сон, что она стоит, одетая в дорогое платье, в окружении слуг, наверху широкой длинной лестницы из белого мрамора. В руке у нее пергамент. Откуда-то издалека приближался отряд всадников в блестящих доспехах. Они размахивали белыми флагами с желтым крестом посредине. За ними следовала карета, запряженная шестью лошадьми. На золотом троне сидел Папа и приветливо махал рукой.

У подножия лестницы Папа вышел из кареты и стал подниматься по бесконечным сверкающим ступеням. Его сопровождающие несли золото и драгоценные камни. Но как ни пытались сопровождающие подняться по лестнице, они не могли сдвинуться с места. Афра проснулась вся в поту.

«Какой странный сон», — подумала она и посмотрела на пламя свечи, стоявшей на полу рядом с ее ложем. По непонятной причине пламя внезапно затрепетало, словно по коридору пошел сквозняк. Было похоже на то, что дверь была открыта. Замерев от ужаса, Афра посмотрела в сторону главного коридора. Она не решалась вздохнуть. Кровь стучала в висках. Девушке казалось, что так, не двигаясь, она просидела целую вечность.

И вдруг на пол с грохотом упала книга. Афру охватил страх. Она хотела закричать, позвать на помощь, выйти незнакомцу навстречу, но ее руки-ноги не повиновались ей, не хотели двигаться.

Свеча! Нужно погасить свечу! Но прежде чем Афра успела что-либо сделать, она увидела слабый свет в одном из боковых проходов. Он становился все сильнее, и внезапно в десяти локтях от нее бесшумно промелькнула тень — человек в капюшоне с фонарем в руке. Потом снова стало темно.

В отчаянии Афра раздумывала, что делать дальше. Капюшонник! Ужасные воспоминания снова обступили ее. Был ли это один из тех, кто едва не разрушил собор? И что ему было нужно в этой комнате среди ночи?

Афра боялась даже думать о том, что причиной ночного визита был ее пергамент. Никто не видел, как она входила в монастырь. И откуда незнакомец может знать, в какой из многих тысяч книг она спрятала пергамент?

Издалека девушке было слышно, как капюшонник снимал с полок книги и перелистывал их. При этом казалось, что у него море времени, в любом случае, он совершенно не торопился. И чем дольше продолжалась работа незнакомца, тем больше Афру снедало любопытство — кто же спрятался под широким плащом и что ему все-таки нужно?