Авантюристы Просвещения - Александр Фёдорович Строев

а судьба неопределенной. Во всех странах мало людей, избирающих подобный род занятий. Долг политики – обеспечить им уважение и поддержку, ибо они дорого платят за них; но лишь этой наукой империи и государства руководствуются, процветают и приумножаются.

Лотарингец добавляет, что совесть его чиста, ибо служил государыне во всех возможных жанрах, не боясь пролить за нее свою кровь.

Увы, Билиштейн не отдает себе отчета, что снискал в Петербурге иную славу. 5 (16) января 1772 г. Герман Лафермьер пишет графу А. Р. Воронцову:

Все знакомые собрались писать ему [поздравлять с браком. – А. С.], когда барон расстроил их планы, прибыв сюда неожиданно с мемуаром о Молдавии и Валахии, который должен представить императрице. Планы у него, как всегда, самые что ни на есть обширные и блестящие. Короче говоря, наиболее подходящее ему место – сумасшедший дом, а пребывание в армии, особенно у графа Румянцева, его вовсе лишило рассудка. По приезде, на другой день он представил нам преуморительную сцену на ужине у г-на Убриля[540], где все безжалостно потешались над ним весь вечер, а он и не приметил[541].

После заключения в 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мира Россия возвращает Молдавию и Валахию Турции, оставляя за собой право защищать религиозные права жителей, что Екатерина II им и обещала.

Бедный Билиштейн разрывается между детьми от первого брака, оставшимися в Петербурге, и новой молдавской семьей. Жена наотрез отказывается жить в столице, и он принужден сопровождать ее на родину. Через два года он расскажет об этом в письме к Н. И. Панину:

Супруга моя, с младенцем на руках и беременная, так привязана к своим землям, владениям, людям, что твердо пребывает в своем решении оставаться на родине и откажется последовать за мной, если я уеду. Признание это для меня не лестно, но истина дороже. Ваше Превосходительство соблаговолит отдать мне должное, ибо стоило вам в приказе два слова молвить, как привез я ее в Россию в 1772 г. Но не в моих силах было убедить ее там остаться. Не могу забыть, сколько страдал я и чего это мне стоило. Как же мне опять подвергаться таким невзгодам! Ее достоинства вызывают уважение, как могу ее покинуть! Ни религия, ни честь не дозволяют того. У меня двое детей в Петербурге, которых я очень нежно люблю. Как разлучиться с ними! Положение мое запутанное, описать его не могу, только чувствую[542].

Билиштейн подает прошение о переводе и в декабре 1772 г. получает дозволение отправиться в первую армию графа Румянцева на прежних условиях («для ведения особой корреспонденции»). Новая молдавская родня, видимо, разочаровавшись в бароне, не спешила отдавать Ирине Росетти ее долю отцовского наследства: мол, деньги все потратили на свадьбу, крестьяне-цыгане люди кочевые и все уехали, скот подох, столовое серебро куда-то задевалось, а белье за давностью лет истлело. По приезде из России в 1773 г. Билиштейн подал в суд, но диван отказывался вынести вердикт, несмотря на предписания фельдмаршала Румянцева, направленные в марте 1773 г. и ноябре 1774 г. В декабре 1774 г. Билиштейн пишет из Ясс Н. И. Панину, прося его о ходатайстве перед господарем Григорием Гикой, который сам решает судебные дела. Три года, с декабря 1772 г. по декабрь 1775 г., Билиштейн провел в Молдавии, живя на жалованье, которое регулярно высылал ему секретарь Н. И. Панина Денис Иванович Фонвизин[543]. У него рождаются две дочери, детей от первого брака он выписывает к себе и в 1774 г. прикупает вместе с женой земли в Молдавии.

Многочисленные примеры того, как в молдавских судах разоряют французов, как властитель по прихоти своей выносит и отменяет приговор, мы находим в книге будущего революционера Жана-Луи Карра «История Молдавии и Валахии с описанием нынешнего состояния обеих провинций» (1777). Покинув в 1772 г. Францию из‐за неладов с полицией и собратьями по перу, он проехал Грецию, Турцию, Украину, добрался в 1775 г. до Петербурга, где его рекомендовали в качестве гувернера господарю Григорию Гике. Карра прожил год в Яссах, воспитывая сына господаря и ведя заодно французскую переписку, но, не сумев сделать карьеру, уехал недовольный, честя молдаван на все корки.

Весной 1776 г. Билиштейн пытается еще раз переломить судьбу и приезжает в Париж. Со слов русского посла во Франции князя Барятинского известно, что барон в Молдавии был несчастлив в спекуляциях и недоволен господарем. Поссорившись с женой, он покинул страну с сыном и дочкой от первого брака, отправив в Петербург прошение об отставке. 9 марта 1776 г. он подает в Версале графу де Вержену, министру иностранных дел, «Мемуар о приросте, какового Франция может добиться в торговле, распространив ту, что ведется в Леванте, непосредственно на Молдавию и Валахию»[544].

Если в предыдущем сочинении, доказывая, что России нет нужды оставлять за собой дунайские княжества, Билиштейн говорил об их бедности, то теперь он превозносит богатства Молдавии, рисуя ее как потерянный рай. Земли обильны злаками, лесом и вином (это он повторяет дважды), в горах – золотые жилы, серебряные и медные залежи, все, что душе угодно. У него есть небольшая карта Валахии, где отмечены все основные месторождения. Лотарингец использует в своем сочинении «Описание Молдавии» Дмитрия Кантемира и вслед за ним утверждает, что жители ленивы, не знают ни торговли, ни ремесел, а бояре не разрабатывают рудники, боясь, как бы турки не забрали все себе.

После неудачи политического проекта Билиштейн стремится воплотить свою мечту экономическим путем, ориентируясь уже не на Россию, а на ее дипломатического противника – Францию. Соответственно меняется стратегия: вместо создания независимого государства предлагается колонизация, ибо, оставаясь под властью Порты, Молдавия и Валахия будут тесно связаны с Францией торговыми узами. Лотарингец доказывает: незачем бороздить моря, исследовать оба полушария, рисковать людьми и деньгами в поисках колоний и новых возможностей для торговли. Перу находится не в Новом Свете, а здесь, под рукой.

Развивая коммерцию и промышленность, Билиштейн намерен переделать не только страну, но и жителей, которые станут работящими и предприимчивыми, когда получат возможность применить свои силы. Чудодейственную перестройку призвана осуществить Черноморская компания, которая монополизировала бы добычу полезных ископаемых, торговлю и будущую промышленность княжеств. Билиштейн вновь использует идеи и аргументы двадцатилетней давности: сходным образом он описывал богатства Лотарингии, золотые и серебряные рудники и будущее процветание. Его план напоминает деятельность Эдуарда, героя «Икозамерона» Казановы, который не только просвещает мегамикров, но и порабощает их, захватывает власть в подземном мире.