Рота, подъем! - Александр Ханин

Старлей только махнул рукой, отвернулся и пошел в противоположную от нас сторону.

Команду в поезд мы посадили без проблем.

– Ну, что Сань, к тебе?

– Ой, боюсь я, – честно признался Денискин.

– Своих увидеть не хочешь?

– Хочу, но…

– Тогда все. Бегом!

Мы выскочили на улицу и, чтобы не привлекать лишнее внимание патрулей, взяли такси.

Отец Денискина работал летчиком международного авиаотряда.

Просторная четырехкомнатная квартира была обставлена по последнему слову. Дом не просто был "полная чаша", но и был напичкан разной самой современной техникой. Видеомагнитофон, огромный фирменный телевизор, телефоны с громкой связью, всякие журналы и прочие недоступные простым советским гражданам вещи были пределом любой мещанской мечты второй половины восьмидесятых.

– Сашка, я хочу к своим съездить, – сказал я. – Я у тебя

"гражданку" возьму…

– Да мы же только на день собирались. Завтра назад уже поедем. Ты не успеешь.

– Так поедем не завтра, а послезавтра. Я сегодня ночью выйду, на пару дней, потом ночью обратно, у нас еще день будет в запасе.

– А если нас раньше хватятся? За дезертирство очень не хочется в

"дизель" попасть. Давай не рисковать. Отдохнем и поедем назад.

Завтра, завтра же вечером и поедем в часть.

Ни на следующий день, ни через день мы в часть не поехали. Завтра переносилось на послезавтра и так далее с постоянными Сашкиным обещаниями. Каждый раз он говорил настолько уверенно, что именно завтра мы обязательно должны уехать, так как нас давно ищут, что я не находил в себе силы ему возражать и соглашался отдыхать в Москве, в его шикарной квартире. Отдыхать у Денискиных дома было круто. Его отец звонил то из Греции, то из Болгарии, то из какой-то другой страны, советуясь с женой, привозил вечером разные заграничные фрукты и сладости. У нас с Сашкой оказался один размер ноги.

Незначительная разница в комплекции позволила мне, сбросив армейское обмундирование, облачиться в его фирменные кроссовки, джинсы и футболку. Прихватив с собой только комсомольские билеты, мы катались по Москве, наслаждаясь свободой.

– Сашка, а как нам на Красную Площадь попасть?

– Не знаю.

– Ты чего не коренной москвич?

– Коренной. Но чего на Красной Площади делать?

– Ну, хочется мне. Побывать в Москве и не пройтись по Красной

Площади, это, как говорил Ленин: "Быть в Кремле и не зайти в

Мавзолей"…

– Ленин про Мавзолей?

– Совсем у тебя с шуткой юмора, как говорит начальник вещевого склада, плохо. Ну, тезка, везешь меня на место парадов и гробниц глав политбюро всея Руси?

– Ладно, черт с тобой, поехали.

Путешествуя по городу мы наткнулись на парня из школы, в которой я учился, и на моих старых знакомых из Питера. Мы разговорились, я передал приветы и разошлись.

– Кто у кого в гостях, – поражался сослуживец. – Ты у меня в

Москве или я у тебя?

– Да так, как ты город знаешь, действительно непонятно, кто у кого. Почему мы должны ехать вокруг, если есть прямая дорога?

– Там не проедешь, там правительственные дачи.

Мы стояли на остановке в ожидании автобуса и от скуки начали маршировать в ногу.

– Кругооооом, арш!

Резкий поворот кругом, три шага. Кругооом, а-арш! И одновременно, лицом к лицу мы столкнулись с внимательно наблюдающим за нами майором. Рука автоматически начала подниматься для отдания чести, но я ее остановил. Загар кистей рук и шеи заканчивающийся чуть ниже кадыка говорил о нашем непосредственном отношении к армии.

– Что, ребятки, только что уволились? – улыбаясь спросил майор.

– Так точно, товарищ майор.

– Где служили?

– Гвардейская учебно-танковая дивизия в Коврове. Мотострелковый полк.

– Чем заниматься будете?

– Учиться. Но это с осени, а пока – гуляем.

– Славно вам погулять, ребятки. До свидания, – махнул рукой к фуражке майор и сел в подошедший автобус.

– Хороший нам майор попался, – сказал Сашка.

– А он все равно не мог бы ничего нам сделать. Для него мы гражданские, нас только менты имеют право проверять.

– Так у нас только комсомольские билеты. Мы чего, с комсомольского собрания едем?

– Сплюнь, нам лучше не попадаться при любом раскладе.

Сашка был заядлым футболистом. И не болельщиком, а тем, кто любил побегать, погонять мяч. Все свободное время он носился в соседнем дворе. Своих московских родственников мне видеть не хотелось, да и кататься по городу я не имел большого желания, и я целые дни проводил напротив большого телевизора Сони.

– Ты только порнуху не включай днем, а то предки…

– У тебя еще и порнуха есть?

– Внизу, под телевизором посмотри. Там все есть.

Порнухи было немало. Я бы даже сказал, что она составляла большую часть имевшихся у семьи Денискиных видеокассет, и за часы сидения у телевизора в шикарном кресле с широкими ручками, уложив пульты от видео и телевизора рядом с собой, я смотрел все подряд, чувствуя себя богачом из фильма. Ощущение отсутствия денежного ограничения вызывала во мне волнительные чувства. Нет, я не завидовал Саше и его семье. Я не мечтал о таких вещах, но не могу скрыть – мне было приятно ими пользоваться. Я получал наслаждение оттого, что эта техника слушается моих указаний, передаваемых посредством маленьких кнопочек на больших пультах дистанционного управления. Я отметил про себя, что через месяц, два они могли бы стать для меня совершенно обычными домашними коробками, так как видел реакцию Денискина, но в данный момент я расслаблялся и отдыхал от всего, что меня окружало последний год, наслаждаясь недоступным.

Утром пятого дня надо было решать, во сколько мы возвращаемся.

– Поехали сейчас, – сказал Сашка. – Я только во двор сбегаю, еще часок в футбол поиграю…

– Играй до обеда, поедем ближе к вечеру, меньше шанса, что нарвемся на патрули.

Выехали мы поздно. Сашкин отец привез нас на вокзал, выяснил время отправления электрички в направлении Владимира, и мы выскочили из машины за три минуты до отправления. Влетев, в практически отходящую электричку, мы быстро начали передвигаться через вагоны, стараясь отойти как можно дальше от здания вокзала, откуда могли появиться ненавистные патрули. Особой необходимости в этом не было.

Но мы не могли остановиться. Срабатывал инстинкт самозащиты от того, что могло принести непредвиденные неприятности.

Через несколько часов мы прибыли во Владимир.

– Сань, – глянул я на часы, – у нас проблемка.

– Какая?

– Электричка уходит только в 00: 10, а это уже завтра, то есть срок действия командировочного закончится.

– Чего делать будем?

– Мы тут можем спрятаться в туалете, но если в Коврове нарвемся на патруль, то кранты.