Вечность - Мэгги Стивотер

Ну вот я и услышал свое имя по радио. Я не сомневался, за последний год оно было произнесено в эфире не раз, но поймал этот момент я впервые. Я ждал, что почувствую укол сожаления, вину или боль, но не чувствовал ровным счетом ничего. «Наркотика» стала бывшей подружкой, чье фото больше не вызывает в душе никакого отклика.

— Так вот, похоже, у нас есть кое-какие новости о нем, и вы узнаете их первыми, — продолжал Вилкас. — Коул Сен-Клер не умер, ребята. И даже не в плену у шайки поклонниц или у моей жены. Мы только что получили от его агента заявление. Оказывается, у Сен-Клера возникли проблемы со здоровьем из-за употребления наркотиков — кто бы мог подумать, что у солиста «Наркотики» могут быть проблемы с наркотой, ну и ну! — и они с товарищем по группе без лишнего шума отправились за границу в реабилитационную клинику. По утверждению агента, сейчас он вернулся в Штаты, но просит не трогать его, пока он не решит, что будет делать дальше. Ну вот, теперь вы все знаете, ребята. Коул Сен-Клер жив. Нет-нет, не благодарите меня пока. Скажете «спасибо» потом. Теперь будем надеяться на триумфальное турне в честь воссоединения группы. Моя жена будет на седьмом небе. Коул, если ты сейчас нас слушаешь, не спеши, соберись с мыслями. Рок подождет.

Вилкас поставил одну из наших песен. Я выключил радио и почесал тубы. Ноги затекли от сидения на корточках перед стереосистемой.

Еще полгода назад ничего хуже для меня и быть не могло. Тогда мне ничего не хотелось больше, чем считаться пропавшим без вести или погибшим, разве что на самом деле пропасть без вести или умереть.

— Значит, теперь ты возродился официально, — подала голос с дивана Изабел.

Я снова включил радио, чтобы застать конец песни. Моя левая рука покоилась на колене ладонью вверх, и я чувствовал себя так, будто на ладони передо мной лежит весь мир. Словно я только что совершил побег из тюрьмы.

— Угу, — сказал я. — Похоже на то.

51

СЭМ

Как только увидел полуостров, я понял, что решение найдено.

Не то чтобы въезд был особенно впечатляющим. Он представлял собой ворота из грубо обтесанных бревен с выжженным на поперечине названием «База отдыха "Найф-лейк"»; по обеим сторонам от ворот тянулась деревянная изгородь. Кодовый замок никак не желал поддаваться, и Кениг негромко выругался, но в конце концов ворота все же открылись. Кениг повел нас вдоль изгороди, чтобы показать место, где штакетник сменялся рабицей, через каждые несколько футов прибитой к стволу очередного дерева скобами. Он вел себя вежливо и деловито, ни дать ни взять агент, демонстрирующий потенциальным покупателям дорогой земельный участок.

— А как тут обстоит дело с водой? — поинтересовался я.

Грейс рядом со мной прихлопнула комара. Их здесь было великое множество, несмотря на прохладную температуру. Я порадовался, что мы приехали днем, а не вечером, а то нас просто сожрали бы.

Кениг подергал за проволочную сетку; она была надежно прикреплена к шершавой сосновой коре.

— Тут же озеро рядом, я разве не говорил? Хотите взглянуть?

Я не был в этом уверен, поскольку не знал, что ожидаю увидеть. В вышине кричал дрозд, эти звуки, правда, больше походили на скрип ржавых качелей. Где-то поодаль пела еще какая-то птица, как будто кто-то раскатисто тянул «р», за ней еще одна и еще — бесконечное наслоение деревьев и птиц, какое бывает в тех местах, где на сотни акров окрест нет ни единого человеческого следа. Стоя в этом вековом бору, куда давным-давно не ступала нога человека, я чуял стадо оленей, копошащихся бобров и мелких грызунов, чьи норы пронизывали каменистую почву, и по коже у меня разбегались мурашки возбуждения. Давно уже я не чувствовал себя настолько волком.

— Я хочу, — встряла Грейс — Если вы не возражаете.

— За этим мы сюда и приехали, — пожал плечами Кениг и зашагал сквозь чащу своей по обыкновению уверенной походкой. — Только не забудьте потом проверить, нет ли на вас клещей.

Я двинулся следом, предоставив Грейс вникать во все детали здешней жизни, а сам пытался представить здесь стаю. Лес был густой и труднопроходимый; все вокруг заросло папоротником, под которым скрывались ямы и большие камни. Изгородь защищала полуостров от проникновения крупных животных, поэтому, в отличие от Пограничного леса, здесь не было звериных троп. Тут у волков не окажется соперников. Ничто не будет им угрожать. Кениг был прав: если мы все-таки решим переселять волков, лучшего места не найти.

Грейс сжала мой локоть, наделав по пути ко мне столько шуму, что до меня дошло, насколько я отстал.

— Сэм, — произнесла она, слегка задыхаясь, как будто на уме у нее было то же, что и у меня. — Ты видел домик?

— Я разглядывал папоротники, — отозвался я.

Она ухватила меня под руку и рассмеялась звонким счастливым смехом, которого я не слышал уже давным-давно.

— Папоротники, — повторила она и стиснула мою руку. — Ну ты даешь. Идем.

Держаться за руки в присутствии Кенига было очень странно, возможно, потому, что он первым делом обратил на это внимание, когда мы выбрались на поляну с домиком. Очутившись на открытом пространстве, он натянул на голову бейсболку для защиты от слепней — почему-то вид у него от этого стал более, а не менее официальный — и остановился перед потемневшим деревянным строением, которое показалось мне громадным. Оно было сколочено из грубо обтесанных бревен и выглядело в точности так, как, по представлениям туристов, должен выглядеть дом в Миннесоте.

— Это и есть база?

Кениг двинулся вперед, на ходу отбрасывая мусор с бетонной дорожки, которая вела к зданию.

— Угу. Раньше она выглядела намного приличнее.

Я ожидал — нет, даже не ожидал, а надеялся — увидеть крошечную лачугу, осколок былой жизни базы, в которой члены стаи могли бы укрываться, когда превращались в людей. Почему-то, когда Кениг упомянул базу отдыха, мне и в голову не пришло, что речь идет о настоящей базе. Я думал, это слегка преувеличенный рассказ о прогоревшем семейном бизнесе. Должно быть, когда этот дом только построили, тут было на что посмотреть.

Грейс выпустила мою руку, чтобы получше рассмотреть дом. Она заглянула в пыльное окно, ладонями прикрывая глаза от внешнего света. Вьюнок, ползший по стене наверх, оказался у нее на макушке. Трава, пробившаяся сквозь трещины между бетонной площадкой вокруг дома и фундаментом, доходила ей до щиколотки. В сравнении с царившим вокруг запустением она, со своими светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам, в чистеньких джинсах и моей ветровке, выглядела очень аккуратной.

— По-моему, очень симпатично, — вынесла она свой вердикт, чем мгновенно навеки завоевала мое сердце.