Волчьи игры - Людмила Астахова

– Но чем хуже служба на «Птице»?

– Мы не всегда получаем то, чего более всего желаем, – отрезала Огненная Княгиня. – «Юркий» ничуть не хуже.

– Для маменькиного сынка в самый раз.

– Для мичмана, ставшего офицером после сражения возле острова Ас-Кэйрн, ты слишком низко ценишь свои умения и знания, Шэйрр. Высадка наземного десанта могла закончиться плачевно, но тебе представился шанс отличиться, и ты им воспользовался. И никто, заметь, ни разу не усомнился в твоей личной отваге, никто не приписал твое повышение покровительству Вилдайра.

Шэррар благоразумно промолчал. Матушка Вигдэйн, как всегда, слишком высокого мнения о нравах его братьев – посвященных Морайг. Конечно, разговоры ходили разные. Недоброжелатели (а куда же без них) сразу же вспомнили старую морскую традицию, когда за успешную боевую операцию принято повышать старших офицеров, ее проведших, а вовсе не доблестных исполнителей. И кабы не то, что эрн Тэлэйт кой-кому почти как сын...

Кузенов-шуриа детям Морайг приказано всеми силами любить, но когда ты настолько шуриа, что это буквально режет глаз всякому встречному ролфи, то предписанная Священным Князем «любовь» ложится на их плечи непосильной ношей. И невысокий гибкий молодой человек с вороными кудрями и оливковым оттенком кожи в мундире морского офицера видится прямым оскорблением личной чести. Виданное ли дело, чтобы считать равным мальчишку, принятого Морайг без какого-либо испытания еще голозадым младенцем? И кому? Мужчинам, отважившимся на страшное посвящение. Их топили в ледяной соленой воде до смерти, а его богиня любит просто так, просто за то, что он – шуриа. Где, спрашивается, высшая справедливость?

Вслух, естественно, почти никто не высказывался, но Шэррар – сын Шиларджи, он видел за улыбками и здравицами исполненный негодования дух так же отчетливо, как собственную тень на песке в рассветный час.

– Твоя могущественная мать много лет каждое утро преодолевала Порог, разделяющий Жизнь и Смерть, и никогда ничего не боялась, – сказала Вигдэйн, отправляя его в школу гардемаринов. – Ты – ее сын, и ты будешь сильным.

Но ведь и самый сильный мужчина способен впасть в беспросветное отчаяние, когда у него отнимают мечту и цель, не так ли? Шэррар всю следующую ночь глаз не сомкнул, когда мимо шнявы, на которой он отправился к месту новой службы, стремительно промчалась недосягаемая «Птица». Она летела над волнами, она не знала преград, она – победительница своенравных ветров с горячим механическим сердцем. Видят Мать-Шиларджи и Хела-Покровительница, Второй лейтенант «Юркого» в этот миг считал себя самым несчастным человеком на свете и страдал несказанно. И только диллайнское самообладание, доставшееся ему от кровного отца, удержало от позорного хлюпанья носом вослед удаляющейся воплощенной мечте. Спасибо Аластару, спина распрямлялась, а подбородок Шэррара вскидывался без участия разума, стоило духу оказаться под тяжестью невзгод.

Шанта встретила сына Джоны проливным дождем и порывами ветра.

«Держись крепче, Шэррар Ияри, я стану пробовать тебя на зубок,– посулила неласковая родина. –Поглядим, какой из тебя вышел шуриа».

«И какой моряк из тебя получился – тоже будем смотреть»,– насмешливо отозвалось свирепое море пощечиной брызг, стоило только лейтенанту эрн Тэлэйту ступить на камни пристани.

Стены форта Сигрэйн высились над его головой, хмурилось черными тучами небо, дождь заливал лицо. Теплый прием оказал родной остров, нечего сказать. Но Шэррар не обиделся, он лишь поплотнее закутался в штормовой плащ и решительно взялся за ручку своего маленького сундучка. Еще до полудня ему надлежало доложить о прибытии капитану «Юркого», а стрелки часов показывали, что до назначенного срока осталось каких-то сорок минут. Надо торопиться.

– Ну! Чего вы встали, господин офицер? Посторонитесь-ка! – крикнул у него за спиной гражданский инженер-ролфи, завербовавшийся на Тэлэйт по контракту.

«Здравствуй, Шанта!»

«Здоров будь, сын мой. И будь сильным!»

Если исполинская скала, вольготно разлегшаяся каменным пузом на дне морском и подставившая солнцу и небу свою горбатую, поросшую лесом спину, способна лукаво ухмыляться в мыслях шуриа, то Шанта определенно ухмылялась.

Сэйвард эрн Кэдвен, мичман

Пожалуй, из всего офицерского состава команды военного шлюпа «Юркий» назначению на этот безусловно боевой, но очень уж маленький кораблик, искренне радовались только два молоденьких мичмана – Сэйвард и его приятель эрн-Лахти. Первый корабль – словно первая женщина. Какая б она ни была, а все равно – событие. И негоже сетовать на тесноту мичманского кубрика, малый калибр орудий и сомнительное изящество обводов корпуса. Конечно, в кильватере у новейшего винтового клипера, готового вот-вот сойти со стапелей Адмиралтейской верфи в Эйнсли, малыш «Юркий» смотрелся бы пескарем подле щуки, однако у этой рыбешки имелись неплохие зубы. Шести двенадцатифунтовых пушек и четырнадцати трехфунтовок вполне хватало, чтобы отбить у редких синтафских рейдеров охоту связываться с «Юрким», а скорость в десять узлов позволяла успешно ловить вдоль изрезанного проливами и бухточками побережья Шанты самых частых незваных гостей – контрабандистов. Так что, несмотря на несерьезные размеры, этот трехмачтовый миниатюрный корабль являлся самой настоящей боевой единицей и со своей первоочередной задачей – патрулированием пролива Беруин – вполне справлялся. Хотя о жарких схватках и дорогих призах, а в особенности – о призовых деньгах, наградах, поощрениях и быстром продвижении по службе, обитатели «Юркого» могли только мечтать. Особенно сейчас, осенью, когда основной заботой береговой охраны Тэлэйт стало спасение отчаянных шантийских рыбаков.

Первый рейс Сэйварда на «Юрком» как раз и развеял последние иллюзии молодого мичмана, но заодно, как ни странно, полностью примирил его с реальностью. Конечно, лестно начать службу на могучем фрегате или даже военном пароходе, но не с его семейной историей. Имя Кэдвен вызывало в военно-морской среде смешанную реакцию, и Сэйвард прекрасно понимал – легко не будет. Чуть что, ему сразу же припоминали и деда, осужденного за трусость, и мать, о которой шептались, будто она была любовницей лорда-секретаря эрна Конри. Почти сразу по прибытии на борт «Юркого» юноша столкнулся с шепотками, тычками и смешками за спиной, но терпеть поношение не стал, вызвал весельчаков на дуэль и еще до выхода из базы положил конец пересудам. Ролфийская дуэль – понятие многогранное. Можно рубиться, можно стреляться, а можно и просто морду набить, кортик отобрать и штаны спустить обидчику, а потом с улюлюканьем погонять оного по берегу, подстегивая его же ремнем. Поскольку поединок вышел бескровным... ну, почти, если не считать за кровопролитие рубцы от пряжки на заднице особенно смешливого сослуживца... то Таллэк эрн Холдэн, капитан «Юркого», ограничился устным взысканием для всех участников «этого балагана». Зато Сэйвард эрн Кэдвен, а заодно и приятель его эрн Лахти приобрели в форте Сигрейн репутацию «бешеных мальков» и защитников дамской чести, а также некоторую известность среди впечатлительных шурианских барышень.