Синдикатер - РуНикс

всегда, теперь, когда она стала старше и ее запасы энергии были ниже, чем раньше. Данте вспомнил, как брал ее на руки, когда она была маленьким котенком, такой крошечной, что помещалась на его ладони, ее тихие мяуканья дергали его за сердечные струны, заставляя его осознать, что она идеальна для его королевы. Он видел, как те же мяуканья дергали за сердечные струны молодой Амары, когда она обнаружила ее за комнатным растением, все ее лицо растаяло, когда она взяла ее на руки и нежно заворковала с ней. В тот момент Данте понял, что она станет матерью всех его детей, или у него их не будет вообще.

Глядя на то, как их ребенок взрослеет слишком быстро, он надеялся, что с Амарой все будет в порядке — когда она протрезвеет и не будет под кайфом от посткоитального блаженства — и что у нее, возможно, появится еще один брат или сестра, чтобы Темпест мог получить ту любовь, которой не было ни у него, ни у Амары, поскольку его держали вдали от брата, а у Амары ее никогда не было.

Вдруг в его руке зазвонил телефон, и этот звук заставил Лулу на секунду оживиться, прежде чем она сменила позу у окна и снова свернулась калачиком.

«Марони», — сказал он, сняв трубку.

«Господин Марони», — поприветствовала его с другой стороны Нелли, менеджер реабилитационного центра. «Я пыталась дозвониться до доктора Амары, но никто не ответил».

Девочки были в кино, их телефоны были выключены. Его охранник сообщил ему новости.

«Она занята в другом месте», — сказал он женщине. «Что-то срочное?»

«Не срочно», — успокоила она его. «Просто пришла женщина. Поскольку ее нет в списке посетителей, я не предоставила ей доступ. Ее в основном интересовал Лекс».

Это было очень необычно. Данте знал все о мальчике, друге Ксандера, зная, какую слабость Амара к нему питала. «Она дала имя?»

«В том-то и дело, — прочистила горло Нелли. — Она называла себя миссис Марони».

Данте нахмурился. «Она выдавала себя за Амару?» Это было глупо.

«Нет», — пояснила Нелли. «Она сказала, что она твоя родственница. Я не знала, что делать, но поскольку доктор Марони дал мне четкие инструкции, я сказала ей прийти позже».

Данте уставился в окно, размышляя. Единственной живой, кто носил фамилию миссис Марони, была Амара. Вдова его покойного дяди, Кьяра, была Манчини. У остальных родственников были другие фамилии. И хотя Кьяра была достаточно подозрительной, чтобы вытворять подобное, она, по сути, ушла в тень после смерти его дяди, и Данте выгнал всех их лоялистов. Какого хрена она играла, если это вообще была она?

Ему нужно будет проверить кадры в центре, чтобы убедиться, что это была она или кто-то другой. Амаре нужна была передышка и Ему нечем было заняться, поэтому он решил проверить это сам.

«Спасибо, Нелли. Я буду через час и все проверю».

Он отключил звонок и взял свою маленькую принцессу, Ксандер встал и сопровождал его, когда он вышел, чтобы найти свою Зию, свою замечательную свекровь, без которой он понятия не имел, как он или Амара будут функционировать как родители. Она была единственной, с кем они могли оставить свою дочь без малейшего беспокойства, зная, что у Темпест и ее бабушки была связь, что пожилая женщина просто обожала ребенка.

Он нашел ее в беседке, где она разговаривала с Альфой о детях. Он был счастлив за своего брата. Отцовство было радостью и благословением, которое он хотел, чтобы его братья — кровные или нет — могли испытать по-своему, чтобы их жизнь была такой же насыщенной, как и его. И зная и Зефира, и Альфу, он уже знал, что они будут фантастическими родителями.

Зия увидела их приближение, ее лицо расплылось в улыбке, вокруг глаз появились морщинки, которые когда-то, когда Данте был моложе, были разглажены.

Она автоматически взяла Темпест из его рук, положила ее себе на бедро и повернулась, чтобы направиться обратно в дом.

«Я собираюсь отправиться в реабилитационный центр», — сказал Данте Альфе, зная, что тот еще его не видел. «Хочешь пойти?»

Альфа выпрямился. «Конечно».

«Могу ли я тоже пойти?» — спросил Ксандер со своей стороны. «Я встречусь с Лексом».

Поскольку Лекс был центром внимания странного самозванца, Данте не видел проблемы в том, чтобы позволить мальчику сопровождать их. «Конечно». Он взял младшего мальчика за плечо, и они все пошли, чтобы сесть в одну из его машин.

Через несколько минут Ксандер был пристегнут сзади, а Альфа занял пассажирское сиденье. Данте выехал, поехал по подъездной дорожке и вниз по холму, направляясь в город. Реабилитационный центр — или Нью-Хейвен, как Амара хотела его назвать — был наполовину в часе езды, на окраине города. За короткое время Амара каким-то образом сумела все это удержать. Он не знал, как она это делала, будучи молодой матерью и принимая на себя роль рядом с ним и ее собственной практикой, и заботясь об их новом начинании. Даже после стольких лет знакомства с ней, она не переставала удивлять его чистой силой, которой она обладала. он не мог представить себе лучшего партнера, чем она.

«Как ты держишься?» — спросил Данте Альфу, нарушая тишину. «С ребенком и всем остальным?»

Другой мужчина расслабился на своем сиденье, он был таким большим, что занимал все пространство в большой машине. «Хорошо», — сказал он, его голос был хриплым. «Я был готов к семье, а ей нужно было что-то, чтобы поддерживать ее. Я рад за ребенка».

Данте кивнул, довольный этим.

«Как ты передал ей свой подарок?» — раздался голос сзади, и Данте, взглянув в зеркало заднего вида, увидел, как Ксандер смотрит в окно.

«Какой подарок?» — спросил его Альфа, его лицо постоянно хмурилось на одну сторону. Гектор, больной ублюдок, сделал с ним много. Хорошо, что он был мертв. Альфа сказал ему, что Человек-Тень мог убить его, жестоко пытая его. На этот раз он был на одной волне с таинственным человеком. Любой, кто пытал и убивал кусок дерьма вроде Гектора, имел право на это. Он не знал, в чем была причина вражды Человека-Тени к нему. Он загадочно сказал Альфе, что Гектор сломал его игрушку, и это заставило Данте задуматься. Это была вещь или человек? Был ли кто-то, о ком он заботился, кому Гектор причинил боль? Учитывая склонность этого придурка причинять боль людям, Данте не удивился бы, узнав об этом.

«Та, которую ты дал Зефиру», —