Синдикатер - РуНикс

«Ты убьешь их». Это возбудило ее еще больше.

«А теперь скажи мне».

«Я люблю тебя», — прошептала она, ее киска горела. «Я так сильно тебя люблю. Я так скучала по тебе. Пожалуйста, дополни меня, Дайн. Наполни меня. Пожалуйста. Коснись моей души».

Ее слова, должно быть, что-то в нем затронули, потому что следующее, что она осознала, было то, что ее толкнули вперед, щека прижалась к матрасу, руки были связаны ремнем спереди, ее ноги раздвинулись, и он одним толчком вошел в нее. Лайла заглушила свой крик в матрасе, немедленно кончая вокруг него, его пирсинг терся о ее стенки так, что это ощущалось как возвращение домой, его член был таким глубоким, что она не могла сказать, где кончалась она и начинался он.

Его руки схватили ее за талию и удерживали на месте, пока он трахал ее, вдавливая в кровать, жестко, быстро, жестоко, одним сильным толчком за другим преодолевая дни и дни расстояния и разлуки, а Лайла продолжала кончать, кончать и кончать, пока не превратилась в месиво жидкостей, бездумную и ошеломленную, просто позволяя ему трахать себя, пока, как ей показалось, после нескольких часов его избиения ее киски, она не отключилась.

Лайла очнулась на боку, снова почувствовав его внутри себя, обвивающего ее спину, не двигающегося, просто остающегося в ней, запертого, как будто он тоже обрел дом.

Лайла повернула шею, чтобы посмотреть на него. «Я думаю, ты скучал по мне».

Он поцеловал ее в губы. «Я сделал».

При этих словах ее киска и сердце сжались.

«Как все прошло?» — спросил он ее, как будто он еще не знал. Или, может быть, не знал.

Лайла повернулась лицом вперед, и он обнял ее, и она начала рассказывать ему обо всем, что произошло, говоря больше, чем она говорила за последние дни, и все это время он оставался неподвижным внутри ее киски, внутри ее сердца, внутри ее души.

Все изменилось. Она изменилась. Она все еще менялась, трансформировалась, и впервые это не пугало ее. Когда она лежала в объятиях мужчины, которого любила, мужчины, который никогда не позволял ей быть одинокой, мужчины, который всегда трогал ее душу, Лайла с нетерпением ждала, кем она станет по ту сторону.

Часть 3

Уроборос

«Змея, которая не может сбросить кожу, должна умереть».

― Фридрих Ницше

Глава 27

Данте, город Тенебра

Вин исчез из поля зрения.

Он не знал, жив ли этот человек или мертв — ради жены он надеялся, что жив, — но не стал бы делать на это ставку.

Данте сидел в своем кабинете, глядя на свой телефон на последнее сообщение, которое ему отправила Вин. Оно пришло с неизвестного номера — того самого, который он использовал для отправки предыдущих, того самого, который Данте попросил Морану отследить и найти в реке. Текст был ничем иным, как цифрами, на которые он бы не посмотрел дважды, если бы не два номера, которые он узнал — 5057 и 5705. Там были и другие — 7505, 7055, 0755, 0557 и так далее, все комбинации этих цифр, все запутанные.

«Это игра?»

Данте посмотрел на Ксандера, который сидел рядом с ним на диване, его глаза были на экране телефона Данте. Сердце Данте потеплело от этого парня. Он так сильно напоминал ему Дамиана в некоторых отношениях, но он был совсем другим. Острее, чем его брат, определенно более склонен к технологиям, чем Дэмиан когда-либо был. Ксандер был привязан к Зефир с тех пор, как узнал, что она беременна, но был в кабинете с тех пор, как все девочки ушли. Они коллективно решили взять Луну за покупками, провести девичий день вне дома, сблизившись и подарив ей несколько новых впечатлений, с дюжиной его безопасности, ушедших вместе с ними.

Тристан был где-то на улице и занимался своими делами; Альфа принимал звонки в беседке и координировал все на своей базе, поскольку они оставались там еще неделю до отъезда.

В начале все решили остаться на неделю до первого дня рождения его принцессы, но после того, как Зефир сообщил всем, что она беременна на следующее утро, Амара настояла на том, чтобы она осталась немного дольше, чтобы отпраздновать хорошие новости. Морана решила, что это будет хорошим способом для Тристана и Луны провести больше времени вместе, прежде чем девушка решит, что она хочет делать, живя по ситуации, поскольку она начала расслабляться в этом пространстве. И поэтому у всех была еще одна неделя, прежде чем они вернутся. Однако Данте очень понравился дом, и он понимал, что ему будет не хватать всей семьи вместе, когда они уедут.

Когда все разбрелись, Ксандер был на его попечении, сидел рядом с ним и играл с Темпестом по-своему. Данте нравилось, что мальчик чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы бродить по территории, как ему заблагорассудится. Несмотря на то, что мальчик был маленьким, у него была мягкая манера быть с Темпестом, что заставило Данте доверять ему ее, и его принцессе мальчик тоже нравился, пытаясь использовать его меньшее тело, чтобы стоять на трясущихся ногах. Она уже должна была стоять одна в ее возрасте, и Данте надеялся, что в ее росте нет ничего необычного. Пока что его свекровь заверила его, что младенцы берут свое собственное милое время, чтобы что-то сделать, и им нужно беспокоиться, только если все будет медленнее даже тогда. Данте действительно чертовски надеялся, что этого не будет. Просто мысль о том, что событие из-за чего они потеряли одну дочь, что могло повлиять на другую, на его сердце легла тяжесть.

«Понятия не имею», — сказал Данте мальчику, снова глядя на экран. Ему придется показать это Моране и попытаться заставить ее проанализировать.

«Похоже на какой-то код». Ксандер поправил очки на носу, держа Темпест одной рукой, пока она разговаривала с ним на своем детском языке. Она была нянькой, как сказал Зефир.

«Различные последовательности, в сумме дающие одно и то же число. Пять плюс пять плюс семь. Семнадцать».

Данте моргнул, глядя на экран, и понял, что парень был прав, указывая на него.

Все это суммировалось до семнадцати. Почему семнадцать? Какое значение имело это число? Какая-то дата?

«Ты прав, — похвалил он мальчика. — Хороший улов».

Они некоторое время молчали, Данте просматривал другие тексты и наверстывал упущенное, а Ксандер сидел на ковре, чтобы Темпест могла лучше перелезть через него. Лулу дремала в углу, как и