Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

— Вы, майор, операцией командовать будете?

— Предположим, я.

— Да не скромничайте, господин Пшеничный. — Девушка одним неуловимом движением извлекла откуда-то диктофон… И сунула ему под нос. — Коротенькое интервью, пожалуйста. Всего пара вопросов… — И снова жемчужная улыбка, столь неуместная сейчас.

— Ну хорошо, уговорили! — сдался под ее напором Артем. — Пара минут сейчас ничего не решает.

Остаток дня до самой ночи подгоняли снаряжение, корпели с Венедиктовым над тактическим лэптопом, подмечая особенности будущей операции, гоняли сотников и взводных, выбивали боеприпасы. Ровно в девять вечера погрузились в «КамАЗы» и поехали по разбитой лесной дороге. Артем ехал впереди на «Волке» в сопровождении мичмана, показывающего дорогу в этой кромешной тьме. Через два с половиной часа остановились.

— Приехали, господин майор.

Пшеничный вылез из бронеавтомобиля и присвистнул. Обширная заводь, скорее даже залив, врезающийся в сушу. В заливе — больше двух десятков кораблей. Окрашенных в пятнистый цвет, укрытых маскировочной сетью и еще «накидкой» сверху. На берегу целый скрытый в лесу городок. Палатки, штабные и жилые, матросы суетятся.

— Майор, вас командир дивизии контр-адмирал Заточный требует, — Пшеничного тронул за рукав невесть откуда появившийся офицер в морской форме. — И отгоните машины в лес, быстрее. Тут беспилотники часто летают с того берега.

Прошла еще пара часов, прежде чем пластуны погрузились по сходням на борт гражданских, некогда прогулочных катеров. Всего катеров — десять штук. Одна очередь из зенитного автомата или даже сильный ветер — и такой «речной трамвай» под названием «Удача», забитый солдатами, камнем пойдет на дно.

«Это даже круче, чем высадка с вертолетов под носом у горцев шесть лет назад», — подумал Артем, с опаской глядя на утлую посудину. Еще и капитан этой посудины был явно «под газом» и отчаянно вонял сивухой. Артем аккуратно взял «речного волка» за локоток и зажал в углу рубки:

— Людей мне утопишь, пьянь, с того света тебя достану и шкуру спущу. Ремнями.

Капитан икнул, обдав Пшеничного внушительным выхлопом, и просипел:

— Брось, майор. Я свое дело знаю. Каждую корягу, каждую отмель. Все лоции в голове держу, ночью разбуди — отвечу. Тридцать пять лет здесь хожу. Не бзди, доставлю в лучшем виде. Прямо на набережную Таунцзяна. А выпил я со страху. Боязно все-таки к черту в пасть лезть.

Артем смягчился. Пожилой капитан чем-то здорово напоминал его дядю, брата матери, механизатора Панкрата, ушлого и работящего колхозного мужика. Умеющего и выпить, и план давать. Дядя Панкрат сгорел от рака в две тысячи втором, оставив жену и двух дочерей, о которых сейчас заботился Артем.

— Тридцать пять лет, говоришь, плаваешь?

Капитан захихикал, обнажив крепкие, хоть и потемневшие от курева зубы.

— Это говно плавает, майор. А моряки на судах ходят. Запомни, раз с нами на одном борту.

Сейчас Пшеничный смотрел на белую полосу пены, которую оставлял их катер на темной амурской воде, и до боли в глазах всматривался в противоположный берег. По правому борту от «Удачи» рассекал воду бронекатер № 349, направив в строну китайского берега башню от «БМП-3»[72]. Впереди маленький, но до зубов вооруженный конвой ждали сторожевые китайские катера и спящий крепким сном город Тунцзян. Спящий последние часы. Погода была отвратительной. Помимо вяло моросящего дождя и ветра было еще чертовски холодно. Хозяин собаку в такую погоду не выгонит, значит, пластуны в деле.

Конвой обнаружили китайские патрульные катера проекта 529 — небольшие, но верткие кораблики, оснащенные парой башенных установок со спаренными автоматами калибра двадцать три миллиметра. Брони на них не было, и одного «Слепня» хватило за глаза, чтобы превратить три китайских патрульных катера в плавающие на воде огромные костры. Противоположный берег ожил через секунду, пульсируя десятком огневых точек. Словно шмели, тяжелые пулеметные пули проходили над головой Артема. Любая из них могла в любую секунду пробить навылет утлые борта «Удачи». Здесь посреди реки и укрыться-то негде. Пока их спасал бронекатер. Повернув в сторону китайцев орудийную башню и кормовой ракетно-артиллерийский модуль «Сосна»[73], бронекатер долбил в ночь, не жалея боеприпасов. На его палубе то и дело мелькали черные фигурки матросов.

— Сбрендили они, что ли? Уйти им надо с палубы! — неожиданно для себя заорал Пшеничный.

— Командир, это они РСЗО готовят корабельную. Сейчас «узкопленочным» будет фейерверк! Только уши надо затыкать…

Через пару секунд Артем пожалел, что вовремя не заткнул уши. Посередине катера что-то блеснуло, и катер стал с жутким скрежетом и воем выплевывать в сторону Тунцзяна огненные стрелы. Еще через мгновение к нему присоединились остальные бронекатера. Из промозглой августовской ночи с мостика убогого «трамвайчика» Артем наблюдал, как по китайскому городку шествует сказочный и страшный огненный дракон. Жуткое и величественное зрелище. Он многократно видел работу реактивной артиллерии, но издалека. Сейчас же казалось: можно рукой дотянуться до огненных стрел.

— Готовь своих орлов, майор! — крикнул капитан их посудины, резко выкручивая штурвал. — Через полчаса килем в ил уткнемся!

Артем включил рацию, спешно отдавая команду сотникам. «Понеслась душа в рай!» — подумал он, когда «Удача» вздрогнула, уткнувшись килем в скользкое дно.

— Пошел! Первый взвод, пошел! В бога, в душу, в мать! Быстрей, быстрей!!!

Пластуны, словно горох, хрипя и вопя, посыпались в грязную прибрежную воду, освещенную багровым заревом пожара. Узкая полоса между водой и пляжем вмиг заполнилась темной массой людей, бегущих, спотыкаясь и скользя, в направлении набережной. Сопротивление, как и ожидалось, было слабое. Разведка сработала отлично, вскрыв всю вражескую оборону. Две береговые батареи, вооруженные китайскими аналогами зениток «К-19», смели сразу, китайцы даже не успели подбежать к орудиям. Пограничники, хоть и сражались поначалу отлично, были все-таки захвачены врасплох, и их сопротивление приняло очаговый характер. Пару узлов обороны обработали «Ураганы» с русского берега — остальные очищали пластуны.

Выстрел для РПГ-7 «Танин» — это прелесть в уличных боях. Не так, конечно, эффективно, как РПО «Шмель», но зато весит легче и бегать с РПГ можно быстрее, чем с тяжелым тубусом реактивного огнемета. Проскочили маленькую площадь, разрезав растянувшийся по берегу город пополам, и сцепились врукопашную. Рота китайской «народной милиции» выскочила из какого-то темного переулка и напоролась на сотню пластунов и штаб батальона Пшеничного. Артем успел пристрелить из «Абакана» двоих, прежде чем у него выбили автомат из рук. Уйдя от летящего кулака рослого китайца, Пшеничный ударил его в открытое горло, с удовлетворением услышав глухой хруст сминаемой гортани. Рядом с ним, сопя от боевого возбуждения и шипя, словно змей, рубился Степка Рац, орудуя доставшейся от отца-зэка отточенной финкой. Итог короткой схватки решил взвод второй сотни, неожиданно ударивший китайцам в спину. Пехота, попавшая под удар РСЗО прежде, чем успела продрать глаза, испытывать судьбу в ближнем бою с «северными варварами» не стала, обратившись в бегство. Надо было спешить, пока вышестоящее командование противника не догадалось о масштабах рейда и о количестве десантников.